Биографический метод в литературоведении — способ изучения литературы, при котором контекст жизненного опыта писателя и его личность рассматриваются как основополагающий фактор творчества… Связь между личностью писателя и его произведением в свете Б. м. оказывается определяющей.
На становление Б. м. оказал влияние романтизм и его культ жизнетворчества: «биографического подхода к себе настоятельно требует сам поэт, в первую очередь поэт-романтик, расписывающий себя и свои сокровенные переживания, а то даже, как Байрон, несущий "факел кровоточащего сердца по Европе"» (Р. Уэллек, О. Уоррен. Теория литературы. — М., 1978. — С. 92). Для Б. м. важна также герменевтическая теория Ф. Шлейермахера, утверждавшего, что идеи и ценности не могут быть поняты без анализа их генезиса, и, следовательно, без обращения к биографии конкретного автора. Каждый человек, по Шлейермахеру, глубоко индивидуален, и для понимания текста необходимо приблизиться к его автору «с объективной и с субъективной стороны» (т. е. через понимание его языка и фактов его внешней и внутренней жизни). Интерес к личности писателя во многом скорректирован социологическими установками О. Конта.
Основоположник и крупнейший представитель Б. м. — Шарль Огюстен Сент-Бёв (1804–69) в исследованиях «Литературно-критические портреты» (т. 1–3, 1836–39, рус. пер. «Литературные портреты. Критические очерки», 1970), «Беседы по понедельникам» (т. 1–15, 1851–62). По Сент-Бёву, на формирование творческой личности писателя (и, следовательно, его произведений) оказывают непосредственное влияние его генеалогия (наследственность), литературное окружение (ученики, оппоненты, даже враги), «политический или литературно-критический центр, на фоне которого сформировался талант» (Ш. О. Сент-Бёв. Шатобриан в оценке одного из близких друзей в 1802 г. //Зарубежная эстетика и теория литературы. XIX–XX вв. Трактаты, статьи, эссе/Сост., ред. Г. К. Косиков. М., 1987. — С. 44). Каждый «подлинный поэт неповторим», индивидуален, а его произведение является только «заговорившей личностью» писателя и, чтобы его постичь, надо «разглядеть в поэте человека». Биографизм, таким образом, трактовался достаточно широко, так как в него включалось политическое и социальное окружение писателя. Излюбленный критический жанр Сент-Бёва — литературный портрет.
Установка на изучение генезиса творчества делает Б. м. психологическим методом: Сент-Бёв признавал, что судит не о произведениях писателей, «а о самой их личности» (Ш. О. Сент-Бёв. Из «Дневника».//Зарубежная эстетика и теория литературы. — С. 51), что вызвало, в частности, возмущение Г. Флобера: «Во времена Лагарпа обращали внимание только на грамматику, во времена Тэна и Сент-Бёва сделались историками. Когда же будут художниками, только художниками, подлинными художниками! Где вы найдете критика, который по-настоящему интересуется произведением самим по себе?» (Г. Флобер. Письма 1850–1880//Собр. соч.: В 10 т. — М., 1938. — Т. 8. — С. 242).
Б. м. оказал влияние на становление культурно-исторического подхода к изучению литературы, основные принципы которого были сформулированы Ипполитом-Адольфом Тэном (1828–1893). Приняв основные положения Б. м., Тэн затем развил их в собственную теорию, усилив как системные исторические акценты, так и роль бессознательного в творчестве — «расы, среды и момента» (национальные особенности, генеалогию автора, климат, местность, социальное окружение и черты эпохи). Элементы Б. м. использовались датским критиком Георгом Брандесом (1842–1927), называвшим свой метод «историко-психологическим». Вместе с оценкой творческой личности Брандес («Главные течения в европейской литературе XIX века», 1872–90) уделяет большое внимание идеологической детерминированности, а европейская литература предстает у него в виде единого процесса, который зависит от специфики национально-исторических условий страны. Назначение литературы по Брандесу — способствовать прогрессивному развитию общества.
В России Б. м. был использован акад. Н. А. Котляревским («Старинные портреты», 1907), согласно которому, «каждый литературный памятник должен быть оценен прежде всего как документ своей эпохи, и как документ, объясняющий психику поэта» (Котляревский Н. А. Литературные направления Александровской эпохи. — Пб., 1917. — С. 12). Труды Котляревского критиковал А. Блок: «перед исследователем, пользующимся таким методом, закрыты все перспективы прекрасного, его влечет к себе мертвый скелет; но этот скелет обещает в будущем одеться плотью и кровью» (Блок А. Педант о поэте//Собр. соч.: В 8 т. — М., 1962 — Т. 5. — С. 26). Подобный подход к анализу литературного творчества Блок считал «последним пережитком печальных дней русской школьной системы — вялой, неумелой и несвободной» (Там же. — С. 30). Работы Котляревского также концентрировались на аспектах культурно-исторической школы, что выражает определенную тенденцию развития Б. м.: у многих его сторонников впоследствии наблюдается тяготение к фактически выросшему из Б. м. культурно-историческому методу: так, в России последний был гораздо более популярен и шире представлен.
В начале 20 в. Б. м. модифицировался, и из сферы его применения были выведены и моменты, относящиеся к «внешним» сторонам творчества (характеристика социальных и художественных «направлений мысли», влияние «расы, среды и момента»). По мнению французского исследователя Г. Лансона, писатель «на ¾ состоит из элементов, которые не ему лично присущи»: «историк, желая воспользоваться каким-нибудь показанием Сен-Симона, старается предварительно исправить его, то есть вытравить из него Сен-Симона: мы же должны устранить из него как раз то, что не Сен-Симон» (Лансон Г. Метод в истории литературы. — М., 1911. — С. 8–9). Подобный метод становится «импрессионистическим», а исследователя начинает интересовать отражение в тексте «сокровенного «Я»» писателя. Яркие представители импрессионистического эссеизма, прежде всего, писатели и поэты: И. Анненский, М. Кузьмин, С. Маковский, Ю. Айхенвальд (в России), А. Франс, Р. де Гурмон (во Франции), А. Саймонс, Сантаяна (в Англии и США). Г. Лансон назвал импрессионизм единственным методом, «посредством которого можно постигнуть энергию и красоту литературного произведения» (Лансон Г. Метод в истории литературы. — С. 16). Современные эпигоны Б. м. — В. Жиро во Франции, Э. Эрматингер — в Германии.
В литературоведении 20 в. Б. м. чаще подвергается критике. Считается, что он «препятствует ясному осознанию закономерностей литературного процесса, ибо напрочь отсекает литературную традицию, подменяет ее жизненным циклом творческой личности» (Р. Уэллек, О. Уоррен. Теория литературы. — С. 93). Тем не менее, Б. м. стал составной частью академического литературоведения, и его критики признают, что отдельные элементы Б. м. могут быть плодотворны (Там же. С. 94) (например, в прояснении аллюзий, скрытого смысла отдельных слов), изучения эволюции творчества автора и пр.)