В преддверии 100-летия ухода Велимира Великого внимание к его итоговому и центральному для всего его творчества произведению чрезвычайно показательно. За год до выхода этой книги в издательстве «Бослен» вышел том «Зангези/Zangezi» в графическом исполнении молодых художников мастерской Бориса Трофимова, на русском и английском в переводе американца Пола Шмидта. Характерно, что оба тома появились в период строгих карантинов и почти не имели нужного резонанса. Тем более важно, что оба тома как раз представляют необыкновенную резонансность этого произведения. Второй — более обширно и многоступенчато. Здесь американский славист Рональд Вроон представляет новую текстологию сверхповести, собраны отклики современников на появление произведения и постановку, осуществленную Владимиром Татлиным, а также исследования славистов из разных стран. Кроме того, представлена целая панорама художественных интерпретаций «Зангези» (Серафим Павловский, Александр Путов, Степан Ботиев). С калмыцким художником Степаном Ботиевым я хорошо знаком. Он автор знаменитого памятника Хлебникову в калмыцкой степи, близко к тому месту, где появился на свет будущий поэт. В целом эту книгу, учитывая подробнейшие комментарии, можно оценить как своеобразную энциклопедию «Зангези». Еще один важный блок в здание Хлебниковского института, которое постепенно и неизбежно будет возведено.

На исходе 2010-х годов наметился своего рода ренессанс одного из самых известных литературных деятелей 1920-х-30-х годов Сергея Третьякова. В 2017 году в Москве прошла международная научная конференция «Третьяков. DOC», организованная Музеем Маяковского, МАМ, НИУ ВШЭ, ИМЛИ РАН и Международной Академией Зауми. После этого вышел обширный том стихов С. Третьякова и его работ о поэзии. И вот сейчас в известной серии «AVANT-GARDE» вышла книга путевой прозы. Книгу подготовили исследовательницы Татьяна Хофман и Сюзанна Штретлинг. Надо сказать, что у Третьякова были тесные связи в немецкоязычном пространстве, а крупнейший немецкий драматург и теоретик театра Бертольт Брехт считал Третьякова своим учителем. Поэтому не случайно именно с немецкой стороны проявляется интерес к фигуре Сергея Третьякова. Начинавший как поэт-футурист, Сергей Третьяков наиболее ярко проявил себя в создании особых полудокументальных форм драматургии, киносценаристики; и своего рода кульминацией его творчества стал именно очерк. В очерке Третьяков сумел объединить свои способы построения диалогов, дотошную документалистику и поэтическую проективность. Думается, что книга может стать своего рода учебником для будущих журналистов и писателей, приверженных документальным жанрам.