Под давлением воды
Оплавляются предметы,
Пропустив в себя следы —
Тем себя и обессмертив.

Внешнего предел пройден —
И колышется устало
Звук пустой былых времен
В отражениях канала.

Послезавтра б снег да пыль
Вились над простором башни
Странным светом, когда бы
Обнажился день вчерашний.

Ушашумят неясные слова
(как те дрова, что преданы сожженью),
Летают птицами, вокруг них голова —
орудие самоуничтоженья.

По полю стелется трава-кобель.
На древе однооком рыщут сучья.
Хочу в тебя, родная колыбель! —
в тебе прозрачны облака и тучи.

Без стука палкой всходишь на крыльцо.
Дверь заскрипит.
И тишина услышит.
Вверх поднимается веселое лицо.
И ветер стих.
И не скребутся мыши.

На торг ее — утробу-торбу, шкуру-робу
в которой некоторая таится робость

чтоб увернуться, уцелеть, добиться цели
а после свято возлежать в слепой постели.

Слух выдает, язык пасует, зренье тащит
куда-нибудь в тенек, в пространства ящик:

пространства ствол направлен неустанно
в берестяные тошные уста

Сыграй на тлеющем сугробе
на ребра ребус брось и бры-
кнут прыгнут задирая брови
лошади коровы зубры

Грассируй дрожами карниза
бедром Сиринге подражай
оргиастического криза
последствиям не помешай

но подмешай к воде из жала
иль с кактусова острия
чтоб смерти жизнь не подражала
бальзам цикутою лия

грохочет в конуре собака
среди аквариумных рыб
покой не нарушает мрака
и соловей вися погиб

витает жизнь в обличьях разных
и отражает окоем
когда в пространственных соблазнах
мы утешенье узнаем