Свою судьбу Люся Гуреева, как и большинство из нас, не считала примечательной. Надо заметить, что все мои коллеги-однокурсники, до кого удавалось дозвониться-добраться, в один голос заявляли, что ничего-то особенного в их жизни не было, ничего такого выдающегося они не сотворили, просто работали — да, конечно, работали, как все, кто сорок, кто пятьдесят лет — так что в этом такого?!
Вот и красавица Люся Гуреева после выпуска работала детским врачом в посёлке Товарково Тульской области. Там была сельским доктором ─ и педиатр, и хирург, и акушер. Потом ─ детская поликлиника в Москве, педиатрический участок. Но тянуло в деревню, к природе, и Люся Гуреева оставила столицу и поселилась в Подмосковье, в Удельной. Трудилась в сельской поликлинике Раменской Центральной больницы.
Там-то, в Удельной, мы с ней стали соседями. Я в ту пору, отработав четыре года в московской детской поликлинике на участке и потеряв право на педиатрию (какой же педиатр с диагнозом туберкулеза, хоть бы и в прошлом?), искала работу, где могли бы дать жильё, и Люся предложила мне перебраться в Удельную.
В советские времена молодые специалисты в Московской области получали квартиры. «Квартира» оказалась большой дачей какого-то бывшего чиновника. Хозяин проворовался, дачу конфисковали и отдали трудящимся ─ трём молодым врачам. Среди них оказались и мы с Гуреевой.
Люся тогда уже была замужем, стала не Гуреевой, а Зубковой, и им с мужем полагалась жилплощадь побольше. Супруги выбрали дачную мансарду. В мансарду ─ попросту большой чердак ─ вела очень крутая и длинная деревянная лестница, и Люся взбиралась туда ежедневно по нескольку раз. Мне это казалось подвигом.
Я получила угол в большой комнате, основном помещении дачи. Ни стен, ни перегородок, мне просто начертили квадрат с одним окошком, метров десять или даже меньше. Но за окошком ─ трава, кусты, высоченные сосны шумят… Красота! Только жить и работать в этой красоте мне не пришлось: педиатрию пришлось вообще оставить, дальше я работала фтизиатром.
В Удельной, «на чердаке», у Люси родилась дочь. Кроме красот природы, здесь было и много трудностей — надо было и воду таскать из колодца, и топить… Тем не менее, Люся провела там двенадцать лет. Когда же медсанчасть соседнего аэропорта «Быково» пригласила её к себе на работу, она согласилась и стала детским врачом Аэрофлота.
Далее была полугодовая специализация по лорзаболеваниям в Институте усовершенствования врачей, и с той поры Людмила Фёдоровна Зубкова — лорспециалист лётного состава, врач высшей категории. Среди её наград — знак «Отличник Аэрофлота».
В 2001 году Быковский аэропорт закрыли, и Люся перешла на работу в Быковскую поликлинику, где и работает лор-врачом до сей поры. К тому же последние двадцать лет по совместительству она ещё и врач Быковского детского дома.
Взрослая дочь, выросшие внуки — все в Москве. А Люся Гуреева по-прежнему в Быково. Иногда мы звоним друг другу. Тема — «А помнишь?». А помнишь, какие были огромные чудесные сосны за нашими окнами в Удельной? А как ты каждый день забиралась к себе наверх, в мансарду? Жаль, что пришлось мне оставить педиатрию, правда?
В 2010-м встретились, как старые знакомые. Сейчас изредка звоним друг другу. Люся продолжает работать в поликлинике Быкова, не бросает и детский дом.

Подтягивались понемногу другие наши сокурсники. Я уже узнавала мальчиков.
Вот Мишка Теплухин, полысевший, но развесёлый, с широкой улыбкой. Серёжка Киселев, Генка Серёгин…