Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Юлия Ушакова

Юля Ушакова, занимающая койку напротив, казалась полной противоположностью жизнерадостной толстушки Тони. Длинная, худая, медлительная, с выражением непреходящей меланхолии на вытянутом бледноватом лице Юля шла по жизни словно сквозь сон. Чёрные волосы всегда были немного растрёпаны, большие очки с толстыми стёклами съезжали на нос, тапочки сваливались с ног. Рассеянная, неловкая, она оживлялась только тогда, когда речь заходила о чём-нибудь необыкновенном, диковинном, таинственном.
Вероятно, поэтому она вдруг уверовала в спиритизм и свой талант медиума. Вся комната стала по вечерам усаживаться за стол с вертящимся блюдцем. Блюдце брали самое обыкновенное, беленькое — надо было, чтобы без рисунка! На стол клали лист бумаги с начерченным кругом. По кругу писали буквы алфавита и два простых ответа — да и нет. На боку перевёрнутого блюдца рисовали стрелку. Блюдце укладывалось в центр круга. Очень важен был антураж — таинственный и полный боязливого ожидания. Свет гасили. Дверь закрывали на ключ. Форточку, напротив, открывали. Надо же было духам как-то влетать в комнату! Иногда зажигали свечу, когда была. Усаживались за стол и протягивали руки к блюдцу. Нужно было, чтобы пальцы едва его касались и ни в коем случае не давили и не двигали!
Юлька замирала и вдруг, глубоко вздохнув, провозглашала: — Дух Наполеона, ответь нам! Хихиканье и неприличное прысканье она сурово пресекала. — Дух Наполеона, ты здесь?!
Почему-то сеанс всегда начинался с Наполеона. Блюдечко вздрагивало, стрелка упиралась в «да». Далее следовали вопросы, всё больше житейские. Сколько мне будет лет, когда я выйду замуж, имя суженого — по буквам, число детей, не провалюсь ли на экзамене и прочая чепуха. То и дело следовали восклицания — ты двигаешь! Да нет, ты что, это не я! Тогда Мама Тоня! Ничего подобного, оно само!
Иногда дух вёл себя неприлично и выдавал всякие грубости и даже нецензурности. Последнее было весьма странно, поскольку никто из нас, стеснительных и целомудренных, не смог бы произнести или написать такое! А однажды мы не на шутку перепугались. Спросили у очередного духа, не стоит ли кто-нибудь за дверью. Наступила пауза, и вдруг — форточка сильно хлопнула, и тут же в дверь постучали! Мы взвизгнули, завопили и ухватились друг за друга, не зная, куда бежать и спасаться, от кого… И тут за дверью закричали: — Девчонки, это мы!
Наши мальчишки пришли, оказывается. Юлька сердилась и ворчала, что они весь сеанс испортили, а мы просто дурочки, не понимаем ничего, спугнули такого духа…
Когда Юлька говорила о каких-нибудь мистических чудесах, она преображалась, и оказывалось, что у неё большие, тёмные, очень красивые глаза, и они полны живости и блеска, и светится в них наивная вера в сказку… Она вечно всё теряла, забывала, но студенткой умудрялась быть хорошей. Обижаться она не умела, добра была ко всему близнаходящемуся человечеству, и если возникали какие-то неприятные мелочи, она только тихо удивлялась им, как странным незначащим недоразумениям, и оставалась всё в той же безмятежности своей детской души.
Юля училась не на нашем курсе, выпустилась раньше, и я потеряла её из виду.