Апрель

На запахи, на зябь, на маету,
по зыбкому ступая льду самоубийцей,
иду-бреду вслепую к той границе,
где день ещё ленив и полон снов,
опутанных пунктирными снегами,
однако ночь, зашторив свой альков,
уже вовсю щебечет голосами,
где в каждой трели слышится любовь,
а в каждом вздохе – нетерпенья муки...
К тебе, апрель, весь год тяну я руки,
чтобы на эти правильные звуки
               настроить слух и петь,
               и петь без слов...


Первый дождь

Первый дождь, внезапный и нежданный,
посреди заснеженной зимы
ливнем из тропической нирваны
падал в наши белые дворы.

Пробудил, перевернул сознанье,
оглушил в предутренней тиши:
лил не дождь – поток воспоминаний
из замёрзшей за зиму души...

Удивил, заставил захлебнуться
запахами влаги и земли.
И по-детски странно улыбнуться:
как могли забыться мне они?!
А ещё открыл он мне, любившей,
почему угрюма и пресна.
Первый дождь – микстура для забывших,
для чего приходит в мир весна...


Тебе

Ты переехал мой покой,
переразвесил чаши плена.
На той, где долго жил другой,
заметно полегчало бремя.
Ты перегнал теченье браг –
из колбы, где кипели чувства,
в сосуд второй страстей парад
по струйке стёк и сел на царство.
Ты перекрасил мой этюд:
в нём солнце заходило в осень,
и мутно-белый зимний круг
венцом коварным вкрался в косы.
Ты передумал мою жизнь,
переписал любимый почерк.
Не зачеркнул – но предложил
свой твёрдый, благородный росчерк.

В нём вижу бровь твою дугой,
что молнией взорвётся ночью...
Ты переехал мой покой.
Но мне теперь покойно... Очень.


Счастье

Если спросят меня, что значит
быть фартовой, поймать удачу,
я скажу: чтоб родился мальчик!
И уснуть с ним, держась за пальчик.

Если спросят меня – а счастье?
В чём не хватит одной удачи?
Муж понадобится настоящий:
чтоб обоих держал за пальчик...


* * *

Ввысь
стремились
он и она, но едва
поднялись до любви,
покатились вниз их
высокие дни... И ни
одна не погасла
звезда, когда
их любовь
достигла
дна.


* * *

Лаконична жизнь,
скорá любовь...
Обе бьют в цель:
в глаз, не в бровь.
Влюбился – выстрел!
И глух, и слеп...
Контужен в смысле
и гонишь бред.
Одно хорошо:
на старости лет
фигуру помнишь,
как звали – нет.


* * *

Когда взлетает гений, он, наверно,
не знает, что нет крыльев у него.
Иначе бы земное притяженье
швырнуло оземь смелого его.

Взмывает, как ракета, за секунду,
но падает – на медленном ходу.
И приземляет на подушек груду
забывшуюся голову свою…


Весна

Ну почему мне кажется – уже весна?
Зима никак не вяжется с восторгом
от солнца, повернувшегося к нам
доверием, а не затылком гордым.

Не вяжется и с тем, что чёрствый снег
весь день сияет, как песок алмазный.
А то, что зелени ещё в помине нет,
не кажется мне чем-то несуразным.
Не верится, что вовсе не обмяк,
не сдался лёд объятьям половодья.
А может, просто кажется мне так?
Нет... Склёваны уже рябины гроздья.


* * *

Что-то сыплется с неба:
то ли снег, то ли дождь...
Только не было снега,
и не с холода дрожь.

Просто нет тебя рядом,
но всё чудится мне,
что зашёл за ограду,
воротился во тьме...

Что за звуки, мой милый,
слух тревожат весь день?
Льются – наши седины.
Бродит – старости тень.


* * *

Несравненной, единственно верной,
ищем мы не любви – правоты...
И стоим на своём, пусть нам скверно,
пусть не видим с такой высоты
правды жизни. Спуститься не смеем.
Вместо нас любят женщин других.
Мы теряем, они же имеют...
Хорошо, что не видно нам их.


* * *

От любви огорченья нет,
если жгла хоть одну весну.
А когда она поперёк лет,
поперёк разуму и всему,
хоть гвоздями её к столбу,
хоть ославь её, хоть в золу
разотри в назидание всем,
будет жить она... Почему?

Потому что последняя.
Насовсем...