Люблю Донбасс, хоть не был там ни разу, но там жил мой друг Василий Родин.Родин! Родина! По — настоящему патриотическая фамилия у моего друга была, да постой брат, почему же была, есть она в его детях, внуках.
Работали мы с Василием в огромном радиаторном цеху. Поначалу я работал на сдельщине сварщиком, но потом простудил почки, и так как здоровье сильно дало сбой, стал работать дворником при нашем родном заводе отопительного оборудования. Поглядел начальник цеха Александр Дмитриевич Васяев на меня, да снова в цех сварщиком работать позвал, сказал так:— Ты на сдельщине не сможешь, а в ремонтной бригаде можно тебя пристроить, там легче.
В ремонтниках работало человек пятьдесят, а то и больше, и среди них был Василий, там и познакомились. Он тут же пригласил меня в заводскую общагу, их секция была двухкомнатной, большую занимал Василий с женою Наташей. Были у нах детишки детсадовского возраста мальчик и девочка. Наталья работала продавцом в магазине. Мы только привели детей из детского сада, и Василий взяв в руки только что положенную палку колбасы женою на стол, жадно ест эту колбасу, и совсем скоро пол палки уже нет. Наташа улыбаясь говорит:
— Вася! Ну чего ты? Сейчас хоть макарон отварю, колбаски поджарим, вкуснее же будет.
Василий был словно былинный русский богатырь из сказок, вес наверно за сто двадцать. Приехал в Братск из Донбасса, и вот теперь поев колбасы, и виновато посмотрев на жену, рассказывал мне:
— Я там дома в Донбассе мастером спорта был по борьбе, награды имел. Помню, как очередную победу одержу, наша сборная команда меня на руках от радости несут, а я же тяжёлый весом, а они всё равно несут, хоть и тяжело им Вижу же аж руки у некоторых трясутся. Говорю: " Устали же, опускайте, хватит!" Нет, всё равно несут. Тренировал детей, всё было хорошо. Иду однажды вечером - двое к девушке пристают, даже раздевать начали, а она бедная кричит, очень напугана. Ну и дал им, а они дети высоких начальников, хотя какие дети, старшеклассники, здоровые словом, а в голове только дурость. Говорю им спокойно, оставьте девушку, и идите с миром, нет попёрли на меня, ну, говорю же, дураки. Шум подняли большой их высокопоставленные родители. Словом уехал в Братск, Наталью встретил, общагу быстро дали, тут уютно как в квартире, хорошо наш завод дома строит.
Время было такое, Горбачёв боролся с алкоголем, сколько людей погибло от отравлений из - за этого, водка была по талонам. Послали в колхоз, а где бутылочку с собой взять? Пошёл в магазин, купил тройного одеколона, качественным он был тогда. Сидим вечером после копки картошки. Василию Наташа сварила большущий кусок говядины, и когда Родин хлебнул одеколона, налитого в стакан, то из его глаз покатились слёзы, и казались они мне белыми, белыми, большими, большими. Василий же победно крякнув сказал:
— Ну за неимением лучшего, сгодиться. Я же ему возмущённо отвечаю: — Ничё себе, это по нашим временам хорошая выпивка, одеколон быстро разбирают в магазинах, не успевают привозить, повезло, что успел взять.
Василий ест говядину, и говорит:
— Толик! Молодец! А то бы на сухую пришлось говядину исть. Давай смелее откусывай, видишь же одно мясо. Ух Наташа молодец, постаралась!
Все брали в колхоз по бутылочке, да не по одной. Кругом, окрест, неповторимо, Божественная, восхищающая взгляд, чудная сибирская природа. Бескрайние поля с урожаем, картошки, моркови, турнепса. И в первый день пребывания в колхозе почти все попросту выпивали.
Допив одеколон, идём с Василием по палаточному лагерю, все радостно общаются друг с другом, радиаторный цех был как одна семья, и это не преувеличение, так оно и было. Семьсот с лишним человек только в одном нашем цеху работало. Каких только национальностей не было. Жили дружно. И теперь, спустя много лет, совершенно отчётливо твержу - как в сказке жили.
И вот уже пятеро наших мужиков навалились на Василия, пытаясь его побороть. Через короткое время схватки, сильно вспотевшие мужики тяжело дышат в сторонке. Вася же как будто и не боролся ни с кем, лишь улыбается, и жадно курит одну сигарету за другой. А чего не курить, зарплата пятьсот рублей с лишним, колбаса в магазине два рубля двадцать копеек за кило. Дальше, сколько что стоит, и смысла нет писать.
В деревне по сибирским меркам неподалёку от Братска у Натальи жили родственники, и отправила жена Василия в деревню, а друг мой меня взял с собою. Был тогда я ещё молод, неженатый, и недавно вернувшийся из армии. Деревня как деревня, с лавочкой возле забора, бревенчатый дом в три окна, в дому железные кровати с толстыми перинами, большими подушками. Классический вариант.
Бабушка отварила картошки, нарезала солёного сала, угостила самогоночкой, но была она слабенькой. Когда поехали обратно, нагрузили Василию в дорогу большой рюкзак картошки на семена. Недавно Василий купил себе участок земли в кооперативе "Клубничка", вот и потребовались семена. Денег на участок занял Василию я, куда мне молодому было девать деньги, платили на заводе думаю на тот момент одни из самых больших зарплат в стране. А через месяц он мне всё вернул. В кооперативе этом у многих стояли новенькие на тот момент дома. Но участки даже с одной сарайкой были недешёвыми, Вася купил за пятьсот рублей.
И вот мы уже садим привезённые из деревни семена картошки. Тогда сельское хозяйство нашей воистину необъятной страны, отлично работало. Примечательно, что у нас в Иркутской области вырастили свой сорт картошки "Тулунская". Вырастала она крупная, и была очень вкусной.
Посадили с Василием картошку, а он уж спроворил шашлык. Во время готовки всё брызгал на мясо сухое вино. Вкусно готовил Вася. Чудно было наблюдать, как эдакий детина, так щепетильно относился к рыбалке,. Брал только тонкую леску, и аккуратно привязывал мармышки. Не раз говорил ему:
— Вася! Леска тонкая, окунь чуть покрупнее клюнет, и оборвёт.
Василий всегда улыбаясь отвечал:
— Понимаешь Толик! Да тонкая леска согласен, и обрывает часто, но у меня лучше клюёт, и я приспособился ловить так. Тут главное не рвать, а медленно тянуть.
И вот сидим мы на заливе, и действительно у Васи лучше клюёт, но я всё же говорю ему:
— Смотри сколько ты уже мармышек в пасти окуней оставил.
Родин степенно отвечал:
— Ты же Толик видел, я пять зимних удочек снарядил, две оборвало, три ещё в запасе, а окуньки - то вот они. Ух, Наташа нажарит.
Возле Васиной лунки шевелилось штук двадцать небольших окуней, и Василий улыбаясь, любовался ими.
Раз пошли с другом на охоту, и на дороге увидели двух глухарей, совсем рядом от нас. Вася выстрелил два раза, и не попав ни в одного, улыбнувшись сказал:
— Хорошо что не попал, пусть живут, видишь какие красивые птицы. Нам на заводе платят хорошо, не голодные мы. Пойдём по пустым бутылкам постреляем.
В то время квартиры давали заводчанам довольно быстро, вот и Василий получил трёхкомнатную квартиру на десятом этаже. Сидим в новенькой квартире, Наташа жарит рыбу треску, едим, вкусно. К тому времени я уже женился на моей Ирине. Вдруг Василий говорит:
— Я знаешь какую сушку белья придумал?
Десятый этаж, Вася открывает люк, и вот мы на крыше, и бельё семьи Родиных обдуваемое ветром сохнет на верёвке.
— Я Толик подумал, там на крыше быстрее сохнуть будет. И вправду, только вывешу, и быстро, быстро бельё уж сухое.
Потом наступили девяностые годы, завод наш любимый, и до боли родной стал чахнуть. Василий ушёл на другое место работы. Словом, разбросала жизнь.
Шли годы. У Василия появились внуки. Но он болел сахарным диабетом в тяжёлой форме. Наталья Васина продавала хлеб. Покупаю, а она мне говорит: — Всё Толик, Вася умер.
Вот такая наша жизнь. Тяжело было все эти восемь лет смотреть Василию телевизор, бомбили его родной Донбасс, и он матерился. Сейчас когда наши воины воюют с фашистами на Украине, я написал стихотворение, не мог не написать, и пусть оно с литературной точки зрения недоработанное, но от души:

В нынешнее время с фашизмом борется только наша милая сердцу Отчизна, наш многонациональный народ, и это говорит не о многом - это обо всём говорит...