Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

ГАННА ШЕВЧЕНКО


Ганна Шевченко — поэт, прозаик. Родилась в г. Енакиево (Украина). По образованию финансист. Автор четырех сборников стихов, в том числе "Форточка, ветер" (2017), "Путь из орхидеи на работу" (2020) и книги прозы "Забойная история, или Шахтёрская Глубокая" (2018). Лауреат Международного конкурса им. Фазиля Искандера (2017). Живет в Подмосковье.


Музыка льётся в пустые сады…


***

Они добры и большероты,
по кругу ходят, как часы,
живут ночные бегемоты
в болотах средней полосы.

Лакают солнце из кувшинов,
букашек ловят на лету,
из голубики и кувшинок
венки избранницам плетут.

Надев коричневые гетры,
толпой идут по глади вод.
Когда над ними воют ветры,
они ложатся на живот

и обнимают отраженья Жирафа, Лиры и Орла,
и души их, в одну сложившись, летят по небу, как стрела.
И мы с тобой когда-то будем лететь над брошенной землей,
сияя чистыми глазами и серебристой чешуей.


***

Береза ширится весной
и к сентябрю превысит норму —
ее отросток боковой
имеет правильную форму.

Ее неровная листва
по кругу зелень распластала —
застыла маска божества
в самоподобии фрактала.

В угоду смогу и парам,
застыв от радости, от неги,
колышут птиц по вечерам
заматеревшие побеги

или сияют поутру,
как будто в воздухе сгорают,
нет, я сегодня не умру —
от красоты не умирают.


***

Ночи стали темными и длинными,
солнце опустилось за паром,
воздух, переполненный дельфинами,
отдает водой и серебром.

Папоротник светится сквозь толщу,
из-за тучи видимый на треть, —
нужно быть внимательней и проще,
чтобы звезды в небе рассмотреть.

Чем светлей, тем делается ближе
запах бузины и чабреца,
лирика галактиками движет
и не останавливается.


***

Таилось в низине Донбасса
одно небольшое село,
река из двойного атласа
его огибала. Стекло

ее вод неглубоких
на дне отражало плотву,
лениво подводные боги
вращали в воронках листву.

Соцветия львиного зева
вода торфяная несла,
текла она справа налево
и слева направо текла.

Стрижи над рекою высоко
копили свой утренний гам,
и шарм придавала осока
высоким ее берегам.

О радуге пели лягушки,
за окнами было свежо,
проснувшись у края подушки,
я думала: как хорошо.

Заря хороводилась ало,
закат розовел высоко,
и было так много, так мало
и так нестерпимо легко.


***

Птицы погибают в одиночку;
вот она, певица от пернатых,
носится, похожая на точку,
а и бэ — ее координаты,

птице, как последнему пришельцу,
в двадцать первом веке новой эры
нужно бросить маленькое тельце
на добычу роз из атмосферы;

птице, предназначенной на откуп,
неуютно между берегами,
будто в ее горло циркуль воткнут,
и вода расходится кругами,

птица — неделимая частица,
ветра воспалившаяся рана,
потому светящаяся птица,
как роса небесная, желанна.


***

Куда бы ни ехал, куда бы ни шел ты,
в мясную палатку, в соседний район, —
печальная осень пурпурным и желтым
листву заполняет до самых краев.

Невидимый ветер вращает бобины,
и музыка льется в пустые сады —
шагай себе мирно, смотри на рябины,
в засохшую пустошь ночной лебеды.

Мне нравится мякоть осеннего шума
и климат, похожий на горный Тибет,
я это пишу для себя, не подумай,
что смею навязывать что-то тебе.

Ты выйдешь, случайно позиции спутав,
в колючую темень осенних дождей —
спаси тебя ангел трамвайных маршрутов,
храни тебя бог городских площадей.

Я тоже, наверно, свидетелем буду,
тому, как рождается холод прямой,
тому, как по трассе усталые люди
в вечернем автобусе едут домой.


***

Я вчера спросила у ольхи,
почему не пишутся стихи,
почему стоит она одна,
никому в округе не видна.

Отвечает: холодно! А так —
никаких панических атак,
никакой душевной темноты
никаких терзаний у черты.

Говорит, качаюсь на ветру,
говорит, терзают поутру
только тишь да внутренняя гладь —
скукотища, не о чем писать.