В конце прошлого года председатель Правительства РФ Михаил Мишустин подписал распоряжение о присуждении премий правительства в области средств массовой информации. Среди лауреатов – президент, главный редактор журнала "Знамя" Сергей Чупринин, первый заместитель главного редактора Наталья Иванова, ответственный секретарь, заведующая отделом прозы Елена Холмогорова. Их наградили "За сохранение лучших традиций литературно-художественных журналов и активную работу по поиску и популяризации молодых талантливых авторов".
Вот уже почти 30 лет вручаются литературные премии журнала "Знамя". В начале 2022-го редакция старейшего русского издания объявила имена победителей по итогам прошедшего года. Ими стали: Александр Архангельский, Антон Азаренков, Сергей Боровиков, Яков Гордин, Наталья Громова, Ирина Роднянская, Наталья Соколовская. Мы попросили Сергея Чупринина прокомментировать премиальные итоги этого года, а также побеседовали с двумя лауреатами – Яковом Гординым и Александром Архангельским, которым задали три вопроса:
1. Расскажите об особенностях работы над произведениями, благодаря которым вы стали лауреатом ежегодной премии журнала "Знамя".
2. Какую роль играет старейшее русское издание "Знамя" в вашей творческой судьбе и почему публикации в толстых журналах всегда были и остаются знаком качества?
3. Вручение премий – это своего рода попытка сориентировать читателя в мире (и в море) литературы, обозначить направление. Что даёт состоявшемуся писателю получение такой награды?

– Литературные премии журнала "Знамя" вручаются с начала девяностых годов. Время тогда было для литературы очень неласковое, тяжёлое. Русская литература на какой-то не очень длительный период как бы онемела. Старшие писатели держали паузу, молодых почти не появилось. И как раз для того, чтобы дать какое-то новое дыхание литературному процессу, мы придумали награды для лучших своих авторов. Время остаётся для нас неласковым, денег у нас почти нет, и поэтому мы придумали, как мне кажется, очень остроумный ход. Мы разрешили друзьям нашего журнала назначать свои литературные премии по тем номинациям, которые кажутся им уместными и правильными. За эти годы многое менялось, менялись и наши спонсоры, друзья, и их обстоятельства становились разными. Но и сейчас в списке из семи лауреатов большинство премий назначено как раз нашими друзьями. С самого первого года с нами Библиотека иностранной литературы, которая вручает премию "Глобус" имени Е.Ю. Гениевой (ныне, к сожалению, покойной), любимого нами директора этой библиотеки. Премия "Глобус" присуждается за произведения, сближающие народы и культуры. В этом году выбор библиотеки (согласованный, разумеется, с нами, всякий раз это выбор нашего спонсора) пал на большую публикацию историка литературы, архивиста Натальи Громовой. Автор многих публикаций о русской литературе, она неожиданно написала о Диккенсе – о том, что в детстве это было её самое любимое чтение. И вот сейчас, спустя десятилетия, она размышляет о том, почему сейчас Диккенс как-то отошёл в тень, в сторону, и что давало бы чтение Диккенса новому поколению читателей, и что оно даёт взрослым людям.
Мы очень ценим премию, которую назначает Российская государственная детская библиотека. У нас журнал взрослый, мы не печатаем детских произведений. Поэтому библиотека придумала номинацию, назвав её словами Владимира Набокова "Память, говори". И в этом году выбор пал на произведения старейшего петербургского автора, историка, историка литературы, соредактора журнала "Звезда" Якова Гордина – полустатьи, полумемуары, полуочерки, очень живые, можно даже сказать, исповедальные. Одно из них – о выдающемся русском историке конца XX века Натане Эйдельмане, другое – о замечательном поэте, отечественном авангардисте Викторе Сосноре. Память, говори – говорит память Якова Гордина, говорит и наша общая память.
К прошлому обращена и публикация Сергея Боровикова. Это наш постоянный автор. В прошлом он был главным редактором саратовского журнала "Волга". Жизнь его сложилась интересно, он и его взгляды менялись на протяжении лет. Сергей Боровиков опубликовал большую статью, по сути дела, очерк об Олеге Михайлове, который остался в памяти как один из крупнейших знатоков русской литературы и русского зарубежья и одновременно – как пламенный русский националист. О русских националистах пишут сейчас немного, а это предмет интереснейший. И вот премия досталась Боровикову из рук анонимного филологического сообщества. Да, среди наших друзей есть и анонимы, которые предпочитают назначать свои премии за произведения, вносящие какой-то свежий вклад в историю русской литературы. И, наконец, может быть, самая существенная для нас премия – за статью Ирины Роднянской "Энциклопедия насилия – азбука человечности" о романе Виктора Ремизова "Вечная мерзлота".
Произведения лауреатов очень разные. Например, премию получил в этом году Александр Архангельский за "Русский иероглиф" – книгу о потрясающей совершенно судьбе Инны Ли. Это дочь русской дворянки и китайского коммуниста, одного из лидеров китайской коммунистической партии. Большая часть жизни этой героини прошла как раз в Китае. Так что она видела и их революцию, и хунвейбинов, прошла трудовые лагеря и тюрьмы, чтобы в конце жизни мирно переводить на китайский язык романы Улицкой и читать пекинским студентам лекции о Достоевском и Владимире Сорокине.
Ещё одну премию за прозу получила санкт-петербургская писательница Наталья Соколовская, которая рассказывает как бы частный случай о том, что происходит с нашими больницами и при коронавирусе, и без коронавируса. Вроде бы все мы и так всё это знаем, но написано так взволнованно, так пронзительно, что буквально вынимает душу.
С первого же года – я уже говорил, что премии "Знамени" вручаются около 30 лет – нашим другом является Фонд социально-экономических и интеллектуальных программ, который возглавляет С.А. Филатов. Фонд вот уже 20 лет проводит форум молодых писателей России и ближнего зарубежья. Выбор произведения фондом – это всегда выбор молодого человека. И в данном случае лауреатом стал петербургский поэт и филолог Антон Азаренков, стихи которого, мне кажется, стоят внимания уже не по юниорской, молодёжной шкале, а по самому серьёзному счёту.
Обычно мы проводили то, что называли зимними праздниками "Знамени". Церемония проходила либо в зале Библиотеки иностранной литературы, либо в одном из других крупных залов столицы. Сейчас мы не хотим рисковать здоровьем людей, которых мы любим, и не собираем их на торжественную церемонию в зале, а только виртуально.
Но будем надеяться, что эти премии – и в этом их главное назначение – укажут читателю на то, на что нужно в первую очередь обратить внимание.

1. Какое-то время назад я задумал трилогию из документальных повествований о людях XX–XXI веков. Все эти истории должны были быть написаны от первого лица и рассказывать о людях, связанных с Россией, но ей не принадлежащих полностью и проживших жизнь невероятно авантюрную, при этом интеллектуальную.
Первая история – повесть "Несогласный Теодор". Она посвящена литовско-польско-израильско-англо-российскому социологу Теодору Шанину. Атеист, либерал, созидатель, он прошёл через смену государств и идеологий, чудом спасался в ссылке и пересекал границы, создал выдающийся университет после конца советской эпохи.
Герой второй части – "Русофил" – франко-швейцарский протестант, кальвинист Жорж Нива. Он пожизненно связан с Россией, со времён учёбы в МГУ, дружбы с Ольгой Ивинской и влюблённости в падчерицу Пастернака Ирину Емельянову. После высылки из СССР и ареста невесты и её матери отправился воевать в Алжир. Был связан с Солженицыным и всем диссидентским кругом. Переводил русскую литературу, на старости лет стал жителем Петербурга, не покидая Савойю.
А третья, финальная часть "Русский иероглиф" рассказывает о жизни русской китаянки, дочери сооснователя китайской компартии и русской дворянки Инне Ли. Рождение в СССР, беззаботная жизнь в Харбине, участь золотой молодёжи в Пекине, а потом тюрьма, исправление в деревне, жизнь на два дома между Россией и Китаем. Эта часть была опубликована в "Знамени" № 10 за 2021 год и получила премию журнала.
Я стремился к тому, чтобы каждая книга серии могла читаться автономно, по отдельности, но при этом все они подсвечивали друг друга, выстраиваясь в общий ряд.

2. Собственно, как прозаик я когда-то дебютировал именно в "Знамени" с документальной повестью, стилизованной под автобиографию, "1962. Послание к Тимофею". Было это, если я ничего не путаю, в 2006-м. И тогда я тоже получил журнальную премию, что вселило силы и надежду. А что касается роли "толстых" журналов, то они перестали быть ракетой-носителем, как то было в позднесоветские годы, выводя автора на встречу с широкой публикой. Но зато стали аналогом "золотого стандарта". Это как Академия наук для академической среды.

3. Писательство – дело одинокое и долгое. Премия впрыскивает важнейшую иллюзию, что ты нужен, что всё не зря. Ну и на судьбу книги, конечно, влияет, читатели следят за премиальным процессом и следуют – хотя бы на какое-то время – за ним.

1. Это была работа на первый взгляд не совсем для меня   обычная, но, по сути дела, не отличающаяся от обычных моих занятий.
Поскольку я много десятилетий занимаюсь русской историей, то, естественно, привык иметь дело с персонажами, которые уже переплыли Стикс. Но по моим представлениям разнесение людей во времени – дело достаточно условное. Иногда какой-нибудь деятель XVIII века понятнее мне, чем государственный муж, которого я вижу на телеэкране.
Я не беллетрист. Мой жанр – историческая публицистика, требующая не меньшей документированности текста, чем научное исследование, но более ориентированная   на живого человека.
Разумеется, многое зависит от того, что можно глубоко ненаучно назвать родством душ. Скажем, Пушкин, о котором я написал две книги, воспринимается мной как старший друг. (Что, конечно, весьма самонадеянно.) Прекрасно понимаю   и чувствую некоторых декабристов. Как ни странно, после нескольких лет изучений стал понимать Алексея Петровича Ермолова. Принять по-человечески Петра Великого не могу, хотя догадываюсь о мотивах его поступков. Убитый им царевич Алексей, о котором я сейчас пишу, мне понятнее и ближе. Хотя и осознаю разность масштабов.
Те два сочинения, что получили столь лестную оценку редакции "Знамени" и Российской государственной детской библиотеки, как ни странно это может показаться, находятся вполне в русле моих профессиональных занятий – изучения истории людей.
В последние двадцать лет из тех без малого шестидесяти, что я занимаюсь этим делом, я стал время от времени обращаться к людям, которые ещё вчера жили рядом с нами, но уже стали достоянием истории. Это были мои друзья.
И в известном смысле это занятие куда более ответственное, чем воспроизведение личностей и судеб тех, кого я знаю по разного рода источникам. Именно потому, что это мои друзья, которые доверяли моему такту, искренности моего отношения к ним, которые доверили мне память о себе.
Они не обращались ко мне, как умирающий Гамлет к Горацио: "Ты жив. Поведай правду обо мне..." Но все они были людьми культуры, а фундамент культуры – память. И само собой разумеется, тот, кто жив, должен сохранить память о тех, чьи судьбы и труды были значимы для многих и должны стать значимы для тех, кто идёт следом.
Я писал в эти годы о нескольких моих друзьях. Об Иосифе Бродском. О Юрии Давыдове, одном из   лучших исторических романистов в русской литературе. О Самуиле (Сане) Лурье, литераторе уникального дарования.
В произведениях, опубликованных в "Знамени", речь идёт о Натане Эйдельмане, о котором мне уже случалось писать, и о Викторе Сосноре.
Это тексты на первый взгляд разные. Анализ книги Эйдельмана и воспоминания о нашей дружбе   – с 1959 года – с Соснорой. Но, по сути дела,  сквозь разговор Натана с его любимыми собеседниками – Карамзиным, Пушкиным и Герценом – я стараюсь показать не просто блестящего историка, но человека, которого я близко знал много лет, ставшего ещё при жизни историческим персонажем, жившего рядом со своими героями.
А Виктор, строивший свою бурную жизнь по законам собственной поэзии, становившейся с годами всё более мощной и загадочной, но всё менее приспособленной для естественной жизни... Я уверен, что должен был поделиться своим представлением о нём.
Я предложил некогда такое понятие – "ответственность знания". Знание – это бремя и долг. И по мере сил нужно нести это бремя и долг исполнять.

2. Так уж сложилось, что мои первые профессиональные опыты в 1960-е годы оказались связаны с "Новым миром", "Вопросами литературы" и "Звездой". Но в последние немалые уже годы ситуация изменилась. "Знамя" стало моим московским домом. И руководят журналом мои друзья и единомышленники. Я и публиковал там важные для меня тексты, и удостоился лестных отзывов. Особенно ценю большое сочинение о моей скромной персоне проницательного, доброжелательного и строгого Андрея Немзера. Так что роль – понятна.

3. Премии существуют разные, соответственно, и значение их разное. Нужно это трезво оценивать.
Премии со значительным денежным наполнением помимо прочего дают писателю возможность спокойной работы на определённое время. Что весьма важно – и для начинающих, и для состоявшихся. Поскольку на нынешние гонорары прожить невозможно.
Но всё же, полагаю, значение премии для состоявшегося писателя в значительной степени зависит от того, кто эту премию присуждает. Я это знаю по опыту "Звезды", когда вполне маститые литераторы искренне ценят наши премии, несмотря на их малоденежность. Такая премия – дружеский жест и признание почётного места в литературе от тех, чьё мнение ценно и наверняка бескорыстно.