Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

АЛЕКСЕЙ ЧЕРНИКОВ


Поэт. Родился в 2003 году в Архангельске. Публиковаться начал в 2021 году на порталах "Прочтение" и "Полутона", готовится публикация в журнале "Урал". Не имеет даже школьного образования.

Посвящается Виктории Шабановой

* * *
В мясе большой воды не утаить прожилки,
Кто это тонет - ты ли, немой Господь?
Рыбы идут на дно - розовые опилки,
В черных кругах превозмогая плоть.
Топотом черных волн вдоль новгородских сказок,
Хвойных проказ, вылинявших лампад,
Господи! - ты красив. Пасынок и припасок
Запечатлел тебя. Воинство, водопад,
Синий, на букву "в", вышедший на разлуку
С мерой цветов - да в подпол иной воды,
Господи! - разреши музыку или муку,
Милый мой! - разреши сбыться такому звуку,
Чтобы и Китеж твой помнил мои следы.


* * *

Тает белая ткань, не сказать трава, -
Это детство в моей руке.
Это я, переехавший со двора
В самом белом грузовике.
Переезд под самый Страстной Пяток.
Письма брошены под кровать.
Белый грузчик заплакал, и стол промок.
Новый дом умеет летать.
И в его окно голубой рукой
Снеговая стучит пыльца –
Русской вербой, одиннадцатой строкой
Воскрешающего столбца.


* * *

Истончается черное кружево,
Извлекается ввысь по игле,
И пластинка, как будто простужена,
Все хрипит у меня на столе.
Вот и ангелы, будто простывшие,
Рот откроют - а слышится скрип, -
Не понявшие и не простившие
В водах памяти каменных рыб.
Будто сами разлуку не помните:
Воду ткать, стало быть, ремесло.
Распускается песня по комнате,
Отделяется тенью в стекло.
Помни, дева, две тени последние,
Слушай музыку, что на двоих, -
Это грустное кружево, тление,
Колебанье пустот ледяных.
Дюны памяти зыбки, но пройдены,
Без теней истончается дом.
...Жить без тайны, проститься без Родины
И молчать - без дорог, босиком.


* * *

На фонарной желтоглазой стуже
девочка плясала - как по нитке –
по струе подсолнечного света,
по лучистым палубам январским
Ноги-шпаги резали канаты
электрического озаренья.
По снеговью плавала девчонка,
словно обезьянка цирковая,
словно заводная тень, почти что
Эвридика, - девочка плясала
Эвридика - головокруженье –
приходи плясать на мой кораблик,
я тебе его давно готовлю:
смерти нет, а очи видят парус –
день рожденья безымянных истин,
день рожденья пушкинского снега.


* * *

Прячет ночь за рукавом, как честный шулер,
Нашу речь: "Еще ты, кажется, не умер..." -
И в растворе немоты ее протух
Зачарованный осоловевший зуммер,
Безымянный телефонный полуслух.
А в ночи - черноречивой и несладкой,
Неуютной, как осенний рыбий жир, -
Жабьим жаром над младенческой кроваткой
Набухает коммунальный наш ампир.
Этой ночью не встречаются трамваи,
Но в дыхательной системе красных строк
Вырастают, как надежды бугорок,
Как большие голубые Гималаи –
Цифры ангела, последний номерок.
Погляди, мол, покрути пластинку диска,
Может, музыка завертится сама...
Нас помилует советская прописка.
Жди, мой ангел, телефонного письма.
И язык, забыв грамматику, заплачет,
Оплывет, как по апрелю полынья:
- Спи спокойно, Бог с тобой, мой красный мальчик,
Абрикосовая девочка моя!..