***

День ото дня — понятнее речь чужая,
Знакомее лица в спешащей на юг маршрутке.
И я забываю — да, кажется, забываю —
Себя, длиннокосую, в красной осенней куртке.

Большим осьминогом вверху распласталось солнце.
Вцепилось в затылок присоском, не отпускает.
А где-то на юге у высохшего колодца
Стоит длиннокосая женщина соляная.


***

Лето — девочка с короткой стрижкой.
Вечер — котёнок рыжий.
Солнце — клубок.
Падает в море.
Доигрались.


***

Лето, последнее лето —
Водкой разбавленный мёд.
В стоптанных сандалетах
Некто, рыжебород,
На допотопной эстраде
Грустное крутит кино.
"Дай закурить, слышишь, дядя".
Снова дают "Мимино".


***

В комнате с белыми стенами
Буду писать стихи.
Реками внутривенными
Любо лечить глухих.
Любо гвоздочек ржавенький
Ветошкой начищать,
В новых берёзовых валенках
Небо пить натощак.


***

Я подбираю брошенных кукол,
Дарю им другие — счастливые — лица.
Как жаль, что вон с той бедолагой безрукой
Я больше ничем не могу поделиться.
Хотя бы рукою.
Одною рукою.

Лицо изменить — много ль мудрости надо?
Всего лишь полдня кропотливой работы.
А после — лови восхищённые взгляды.
С руками, увы, не заладилось что-то.
Безрукой и я бываю порою.


***

Вяжет дождь на тонких спицах
Тёмно-серый палантин.
Небо, мокрую тряпицу
Шириной в один аршин,
Еле видно из колодца —
Узкой проруби окна.
Рвётся нитка-волоконце,
Чей-то всхлип — и тишина.


***

А в Венеции — арки, каналы, мосты,
На балконах и крышах — белые птицы.
Если, кроме птиц, вышло из пустоты,
Я одною из них бы хотела родиться.
А пока строю арки, каналы, мосты.


***

Когда голова так странно легка,
Что кажется — выйдут из уст облака
И голубь ковчежный, подстреленный влёт,
Не лист, а кровавую нить принесёт, —

Кита нарисуй.
        Нарисуй — и плыви.
Бумага краснеет. Бумага — в крови.


***

Тянет прелым яблоком
Со двора.
Моет в белом фартуке
Раму Ра.

Острым желтым тернием
Бог-орёл
Синюю материю
Распорол.

Мелкою рябиною
В серый рот
Яблоко орлиное
Упадёт.


***

На проводах висели корабли.
Над окнами, покачиваясь, плыли.
Едва завидев их, автомобили
Пытались оторваться от земли.

Зубовный скрежет колеса: асфальт
Не вздыбится волною в поднебесье.
Колодец переулка узок, тесен.
Над крышами — иная вертикаль.

Счастливцы среди них есть, на подъём —
Легки. Я видела такого.
Твердят старушки: "Сгинул бестолково,
Охотник за бумажным кораблём".


***

Птицы теряют перья.
Птицы теряют воздух.
Как же без птиц теперь я?
Видишь — пустеют гнёзда.

С миру по нитке — будем
Белые шить рубашки.
То ли пернатым людям,
То ли беспёрым пташкам.


***

Люди уходят и закрывают страницы, как двери.
Хочется думать, что вышли они на минуту.
Я и сама иногда покидаю каюту
В поисках берега через
Стеклянные, плотно закрытые двери.


***

Он где-то строится — обетованный дом.
Бесшумно открываться двери в нём
По воскресеньям перед почтальоном будут.
Обзаведусь небьющейся посудой
И расселю, расставлю по углам,
Стирая пыль неторопливо с каждой чашки.
Найду забытый зодчим хлеб вчерашний
И раскрошу у входа воробьям.

Семь комнат светлых будут в доме том.
Я знаю: уживутся славно в нём
И солнце, и луна под потолками,
И упадёт с души тяжелый камень,
Рассыплется на сотни светляков.
Песчиночки мерцающие эти
Я раздарю пришедшим в гости детям
С увядшими глазами стариков.


***

К плодоносному дереву женщина без детей
Подошла, попросила бессмертия.
У корней
Собрала молодильные яблоки,
А ребёнка, бросавшего их, не заметила.