волчья ягода

я собираю волчью ягоду
хоть несъедобная она
но несъедобное и яблоко
являлось оны времена
никто меня не остановит
теперешние времена
перерастут назавтра в оны
где волчья ягода ядна


глубокий лёд

лёд не ведает греха
потому как нет соблазна
в ледяной горе стиха
холод гениеобразен
лёд не выражая благ
благо по своей природе
ледяным желаньем наг
откровенней зверя хода


роза Горгоны

закончилась эпоха двух держав
Америка пока ещё в агонии
Россия поднялась бутон разжав
Одной бутонною главой Горгоны
горгонно поднимается Китай
и Африки глава но ране Индия
Америка пополнить не мечтай
букета многоглавую идиллию
и трудовые ангелы жужжат
божественно розанов опыление
и в ад горгонный падают к Стружам
в неблагодарное земное тление
горгонна ваза душенек цветов
шмель бородат и полосаты звёздочки
и тени чернь за розовым листом
и под землёю корни розы косточки
горгонны словом вечные дела
шмелиной братиею продлеваемые
во восторжествование добра ль
во Имя преодолеваемые.


Элиста

жеребята пьют шампанское
низкогРадусный кумыс
мрамор кошкой шамаханскою
обернулся на кис-кис
лошадь мечется серебряная
шашкой лошадиный шрам
ходит извиваясь реберно
на испуг её ушам
парк нисходит в лес овражный
сухота как чистота
абсолютная оранжевая
сальна солнца пузота
мрамор сколотого уха
красен гладь ни пуха


* * *

красные подушки ада
соблазнительны из рая
тем кто ангелами рады
те подушки наблюдая
красен ад на расстоянье
как и солнца дивных далей
тьмы холодной нереально
чьих-то гиблых испытаний
красен ад и даже чудо
вблизь телесно прижимаясь
к аду плоти ли Иуды
до продажи неба манны
красен ад от песнопений
достигающих змеяся
крон заоблачного бденья
шубертовски преломляясь
красен ад как зов цикады
кузни потной эти крючья
что цепляют и за мкады
горожан селян навьючив


кукареку

почему-то желаешь смерти
окружающим и себе
в лерках вод нарезая нерпой
свой хребет на манер кораблей
исчезающий вид человека
по желанию исчезай
божий третий петух кукарекнул
космонавтом чей хвост лучезарн
ничему нечему удивляться
достижения тьмы пожелав
в смертный час не хочу апелляций
никому
только смерть и жила


карлы и арфы

бежать от Бога православного
и умереть в стране языческой
где в этом нет греха заглавного
и послесмертия трагичного
туда где самоубиение
согласное самою волею
презрев животное хождение
сердечной мышцы поля дольнего
туда где бунтари художники
лишь карлы от щедрот жирафа
черпают вдохновенье дождика
в сезон дождей жирафьей арфы
туда где богонезависимо
о независимо от веры
реалистична тьма как истина
и творчески не исковерканная


золотой мальчик

намываю золото
богатею духом
добела как олово
намываю пухлое
вижусь с отражением
в жгучем самородке
слёз опровержением
золотая морда
тычусь в пойла золото
отражаясь рылом
золотом обмолотый
крыт сусальным илом
в золото с копытами
взгромождаюсь плотски
отраженьем вылитый
золотой по-скотски


мураш

травинка принимает дождь
вернее каплю дождевую
нас потрясает кабы дрожь
от ножевого на живую
лечу с травинки муравей
от поножовщины и качки
травинка на бровях бравей
и мурашу не на удачу


розговый штиль

не разобраться прямиком
окольными путями
являя правду мужиком
мясным мешком с костями
о нужен божий человек
как жигало бухгалтер
нащупать высь аскет абрек
архаровский характер
ненужный шпиль необходим
скучающему мозгу
гниение предупредив
извилинною розгой
необходим переворот
кульбит рывок в начало
чтоб кислородом вскрытый рот
оскалился волчарой
необходим рубанок Струж
необходимы руки
клубок башки Стружа как гуж
разматывать наука


родовое древо

пала папина яблоня
горлицами облюбованная
злые соседи
якобы
мёртвую уже кокнули
ждали соседи долго
можно станет когда
кокнуть её уБогую
видимо ждали всегда
от рождения яблони
поджидали Ганзеевы
вырывшие ямку
папиной яблоне звери
посадил папа яблоню
в ихнюю ямку
объегорил
якобы
поразил ямку язва


бирюза

душа перетирает тело
оно ломается
душа
с него срывается умело
в загробие своё шурша
уходит в мир обетованный
в мир бриллиантовых крестов
где чтенье фолианта в ванной
средь розы светолепестков
где жарят ломаное тело
на огнедышащих червях
где бы безумие вскипело
СВИНцовой глоткою ревмя
где малой спичкой спалят кости
во освещенье дна души
где дна берёзовые доски
тьмой бирюзовою прошив


здравие

кошки оседлали теплотрассу
и собака бегает за мной
свет красивой птицей жёлтой красной
в кронах голубых иду домой
споро переносятся болезни
божьей благодатию в утиль
розовый язык собаки лезет
в тёплый снег вдоль нашего пути
розовыми птицами берёзы
птицей жёлтой белою стальной
поутру разряженный заёрзал
кончиками веток ветр иной


подсветка

если ночью подсветить монету
лазером пройти но по ребру
месяц появляется моментом
в упокой монетному ядру
так и во вселенной ночи сущность
свету выставляет разве горб
разве свет по остриё запущен
звёздочкой возжечь горбатый гроб
так и во вселенной планетарны
крапинки огня на хладном льду
остова невидимых товаров
маркировкой только на виду
так и во вселенной человека
редкие понятные огни
памяти ли чувств за тьмою века
вдруг сверкнут разумно в ночи дни
возгораюсь делом и любовью
но ни дел увы и ни любви
ни сигары нет ни алкоголя
лазерно на смоляной крови


глухой набат

хотелось бы понять Всевышнего
хотелось бы чертей понять
ворона как потомок ящера
не поумнела ни на пядь
не поумнела обезьяна
тупеет Бога человек
но космос требует хозяина
и человек стремится вверх
тупеет нож в цветущем сале
холёной солнечно земли
звезда бы землю покусала
дыра б глотнула Бог вели
тупеет клык тупеет слово
тупеет колченого жест
блоха жирует на подковах
статичен пантеон небес
тупеет православный образ
бревном в неверящем глазу
глаз не пытая сытый полоз
свернувшись в черепном тазу


осеннее

осень это весна
леденеючи смертно
но бессмертна сосна
этим временем скверным
этим временем я
залюбуюсь сосною
камень сердца храня
до нескорого зноя
этим временем я
чудо в красной рубашке
одиноко маяк
неба чёрным барашкам
этим временем я
залюбуюсь сосною
недоступны края
этой барышни сонной