Победный свет Весны
Триптих

1. Пехота

Гляжу в сороковые
и замедляю шаг:
там дула огневые
нацелил в солнце враг.
А если в небе солнце
погасит пулемёт –
тьма полное господство
над миром обретёт.
Ожесточатся люди,
заблудятся во мгле.
Забыв о доброй сути,
погрязнет мир во зле…
Но встала в рост пехота,
чтоб солнечный рассвет
закрыть от пулемёта
и мир спасти от бед.
Идут за ротой рота,
сметая вражий дот,
и солнце за пехотой,
спасённое, встаёт.
В лучах рассветных – хаты,
и город, и село…
Советские солдаты,
за вами солнце шло.
На запад шло с востока,
презрев и боль, и страх,
как к устью от истока
река берёт размах.
Мир возвращая к жизни,
расцвечивая дни,
даря всем бескорыстно
победный свет Весны.

2. Былина о труженицах

Им в модных туфельках и ситцах
блистать бы нежной красотой,
но врукопашную сразиться
пришлось с треклятою войной.
Гасили зажигалки-бомбы,
выкапывали торф из недр,
варили сталь в горниле домны,
в соху впрягались по весне…
Перелопачивали тонны,
а на ногах взбухали тромбы,
и на пределе – каждый нерв…
Здесь прослезился б даже камень,
не выдержав такой удар.
Они тушили не слезами
пылающий вокруг пожар –
простыми женскими руками
такие тяжести тягали,
что дьявол, хвост поджав, дрожал.
Бессильно дьявольское жало
пред святостью деяний их.
Не покорить врагу державы,
где до мозолей кровяных
тыл на плечах своих держали
и будущую жизнь рожали
Микулишны сороковых.
Не на страницах книжной драмы
прочёл я правду о войне –
доподлинно в глазах у мамы
в послевоенной тишине…

3. Правка избы

Покосился ветхой крыши гребень,
будто бы пеняя на судьбу,
и солдат, вернувшийся в деревню,
пел и правил хворую избу.
Эту песню прадед в пашню сеял
вместе с потом и ржаным зерном.
и она росла, цвела и зрела
многие века в краю родном.
Сколько раз пыталась вражья нечисть
растоптать её и сжечь дотла,
но она, израненная в сече,
не сдавалась, крепла и жила…
Удальски воспрянул крыши гребень,
пахнущий душистою сосной,
и напев, подхваченный деревней,
напоил людей живой водой.

Прогулка по оз. Сенеж

Волны бьются о борт,
           плавно лодку качая,
Солнце слепит и жжёт.
           Чуть подул ветерок.
Мы идём по волнам,
           гладь воды рассекая.
След от пирса пропал,
           как ни щурь ты зрачок.
Берега все в лесах,
           что к воде аж спустились.
Вот опушка мелькнула,
           а следом стеной
Сосен высится ряд.
           К небесам устремились,
Украшая пейзаж своей дивной красой.
Лодка сбавила ход и легла по теченью.
Можно чуть подремать,
           здесь покой, тишина.
Но нигде не укрыться от солнца
           под тенью,
А то можно бы было так плыть дотемна.
Жаль, уже разворот,
           путь назад начинаем.
Солнца блики, как злато,
           пестрят на волнах.
Это озеро смотрится истинным раем,
И пускай говорят все,
           что рай лишь в мечтах.
Вечер вскоре накроет собой это место:
Доплывём, пришвартуемся,
  с трапа сойдём.
День подходит к концу,
 но на сердце сиеста,
Что был здесь этим ясным
 и солнечным днём.

* * *

Долгий век агиток гоношистых,
Братских неухоженных могил.
– Дед, а дед! А ты убил фашиста?
– Может статься, внучек, что убил.
Что сказать? Хотя бывало страшно,
Шли гуртом за Родину вперёд.
А убил ли – даже в рукопашной
Кто его, фашиста, разберёт?
Может, он, рукой зажавши рану,
Жизнь свою от смерти уберёг
И назад к своей вернулся фрау
В сказочный фахтверковый мирок,
Может статься. А война не сказка,
Убивали, внучек, и меня.
"Мосинка" в руках,
 шинель да каска –
Вот и вся нехитрая броня.
А снаружи – ужас артобстрела
Да под танком узенький окоп.
Пуля, что пропела, – мимо тела.
Молчалива та, что целит в лоб.
Убивать нетрудно там решиться,
Враг в прицеле – он не человек.
Если снайпер – доведи фашиста
До последней дырки в голове.
Ну а мы – обычная пехота,
Та царица-матушка полей,
Что убитым не имела счёта,
Хоть жалей о том, хоть не жалей.
Смерть на фронте мелет шибче
                                               мельниц.
Ну а тот, что мною ранен был,
Может быть, фашиста этот немец
Через годы сам в себе убил.
Лишь бы жить от той напасти чисто,
Лишь бы людям, что ни говори,
Не пришлось бы убивать фашиста
Ни снаружи, внучек, ни внутри.