МИХАИЛ СИНЕЛЬНИКОВ
Родился в 1946 году в Ленинграде. Автор 31 стихотворного сборника. Переводчик классической и современной поэзии Востока, автор многих статей о поэзии и составитель ряда антологий и хрестоматий. Лауреат многих отечественных и зарубежных литературных премий.
* * *
Гудели на Мещанской тихой
Воскресные колокола,
Москва казалась страусихой,
Что возле Яузы легла.
От этих декадентских бредней
Ярился критик-ретроград.
В Кремле венчался царь последний,
Не отменялся маскарад.
С народниками в поединке
Писал Плеханов, цепь телег
Тянулась с гибельной
Ходынки, Кончался вечеревший век.
Двадцатый шел ему на смену,
И в ожидании похвал
Свой русский перевод Верлену
Подросток Брюсов посылал.
* * *
И вдоль сараев и коровников
Меня почтительно и чинно
Везли, объехав саклю кровников,
Где подрастал уже мужчина.
Чернеющее, стерегущее
Все чудилось в дороге дуло,
Когда мы пробирались пущею
К обломкам древнего аула.
Там гасла пестрота фазанья
И прерывался лес осенний,
И с эпизодами сказания
Смешались были выселенья.
Поведаешь ли, как печальное,
И горделивое, и злое
Шло угощенье поминальное,
Переселявшее в былое!
Как тамада перед рыдальцами
Свой начинал рассказ гортанный,
Рукой с отстрелянными пальцами
На время придержав стаканы.
В ПЕРЕДЕЛКИНЕ
И вот оно, минувшее,
С которым спор несносен,
Среди кустов уснувшее
Под сенью старых сосен.
Нежданно став соседями,
Зимуют здесь наставники,
И бродит в тусклом бредеве
Дымок прощаний давненьких.
Звонки неугомонные,
Будившие так звонко,
И речи телефонные...
Но где хранится пленка?
Все исчерпалось дочиста,
Остались без призора
Молчанье одиночества
И жажда разговора.
Гудели на Мещанской тихой
Воскресные колокола,
Москва казалась страусихой,
Что возле Яузы легла.
От этих декадентских бредней
Ярился критик-ретроград.
В Кремле венчался царь последний,
Не отменялся маскарад.
С народниками в поединке
Писал Плеханов, цепь телег
Тянулась с гибельной
Ходынки, Кончался вечеревший век.
Двадцатый шел ему на смену,
И в ожидании похвал
Свой русский перевод Верлену
Подросток Брюсов посылал.
* * *
И вдоль сараев и коровников
Меня почтительно и чинно
Везли, объехав саклю кровников,
Где подрастал уже мужчина.
Чернеющее, стерегущее
Все чудилось в дороге дуло,
Когда мы пробирались пущею
К обломкам древнего аула.
Там гасла пестрота фазанья
И прерывался лес осенний,
И с эпизодами сказания
Смешались были выселенья.
Поведаешь ли, как печальное,
И горделивое, и злое
Шло угощенье поминальное,
Переселявшее в былое!
Как тамада перед рыдальцами
Свой начинал рассказ гортанный,
Рукой с отстрелянными пальцами
На время придержав стаканы.
В ПЕРЕДЕЛКИНЕ
И вот оно, минувшее,
С которым спор несносен,
Среди кустов уснувшее
Под сенью старых сосен.
Нежданно став соседями,
Зимуют здесь наставники,
И бродит в тусклом бредеве
Дымок прощаний давненьких.
Звонки неугомонные,
Будившие так звонко,
И речи телефонные...
Но где хранится пленка?
Все исчерпалось дочиста,
Остались без призора
Молчанье одиночества
И жажда разговора.