***

что дерзанье!
средостений
мне понятен стал недуг
ради этих ощущений
отворивших
прежний круг

круг достатка и заботы
голосов небытия
будто выронивший что-то
в том узнавшее —
себя


***

в прудах неколебимый Китеж
откуда маковки горят
ты видишь поле
ты же видишь
как невозможен здесь распад

ни пропасти во ржи ни соли
лишь только ветер расписной
какой касается юдоли
почти мгновенною
стопой


***

в глубокий двор
простого промежутка
обычных положений и вещей
воображенью выдалась минутка
скатиться этой горкой всей

здесь храмы расчудесные развалин
нежнейшего касанья ветерка
но мы и тут
добьёмся до окраин
где чувства не меняются века


***

то-то мне достался голос
изумлённый
сам не свой
мы теряем каждый волос
лишь владея головой

и на дружбу и на счастье
что-то нежно теребя
разве есть словам ненастье?
разве есть — твои — слова?


***

ради чего уволен перевес
единственного правильного дела
не только что
я был охвачен весь
таким единомыслия пределом

возможно только о печали
сказать на прежнем языке
о дали прожитой и дали
куда уносишься вчерне

о том что радость бестелесна
как незатронутость
и вот
вся речь бежит
и слову тесно
в мерцающих просветах
вод


***

и ранняя весна
и осень так похожи
в прохладном и безлиственном лесу
но разве тем
печали не умножу
когда двойную ношу понесу
ты говоришь
тождественны признанья
пока не обратятся в общий прах
не тяжесть
а простое упование
с тобою поднимаю на руках


***

не опираясь на слова
прославлю небо молодое
текущий миг — всегда скала
уже обрушенная в море

ещё доступное тебе
уже отсутствие предмета
там в полновластной глубине
качается лучами света


***

а я вдруг вспомнил что летал
во сне без страха и сюжета
и чудодейственный провал
преодолела память эта

теперь забыть бы что любил…
слишком рассудочное рвенье
скакнуть вперёд что было сил
уже за грань стихотворенья


***

кто чем смиряется
легко
заката угли розовеют
парное пахнет молоко
телёнок прочно тянет шею

теперь стратегии простой
обнимет устное лекарство
не соревнуются душой
не победит непостоянство


***

как тебя развеселить
это песня
или море
мне ли песней тоже быть
излучиться на просторе

я боюсь что ты тогда
обернёшься
озарённо
скажешь — я нашла тебя!
пустоте
молчанью
сонным


***

ты красавица
я тебя знаю
по своим неумелым стихам…
по тому
что мы делали сами
и — "не делать"
приходится — нам

жизнь — примета,
гадание чаша…
с ними всеми расстаться легко
если сбудется прошлое наше
и не выберет снова его!


***

двойной стезёй идёт закат
когда всё небо караулит
угрюмых елей тёмный ряд
или холмов
густой лазури
на что надеяться могла
ты даже песней не одета
двойной двойная
тишина
ты возвращаешь мне
всё это


***

кто не вверялся сроду темноте
тот помнит в отражённом свете
чем находил что признаки не те
покуда сам был признаком
не этим
приходит память ко своим мечтам…
так долго возвращается — и всё же
заря — такая занималась там
что целый мир
был на неё — похожим


***

мифологической ни зги
когда и где стеблей лукавых
на руки высохших богинь
зелёные струились травы

ни зги не видно
извини
но тем жива ещё порука
опередить мечтаньем и
всё то что прежним
водит кругом


***

как ветку
невозможно преломить
порою шаг
и тот не подаётся
связуя силу быть или не быть
простая нить
никак не разорвётся
как будто исчерпалось вещество
дремучих или вычурных окраин

и я в лесу
мгновение всего —
сиятельного рая —
озираем


***

какой не проливает сок
трава по осени сухая —

воображаемый приток
рек вытекающих из рая

вся кровь что удалось сберечь
от преждевременной растраты
в часах и лодке та же течь
чтобы опомниться
когда-то


***

как убиваюсь день-деньской
о пересохшую дорогу
возьми
возьми меня с собой
и пронеси ещё немного —

когда бы ветер так шумел
то мог бы разве колебаться
просторный парус
не у дел
как сон
бессильного подняться


***

нет как нет
между тем
человека
поднимается выше луна
через тысячи лет — и монета
обескровленной ночи равна

потому эту виру оставлю
разобщая волны серебро
даже маленькой воли кораблик
бытие поглощает
своё


***

нет строчки первой в мире слов
объём разбит и звуки немы
глядят в обличии предметов
белёсых сонмища клочков


всё в общей лёгкости парит
друг друга рубит на бумажки
и только том здоровья — тяжкий
в колоду склеенный гранит


***

руны вод и морей причалы
разве это не та же страсть
полюбить и забыть начало
чтобы новая началась

память память
твой взгляд не замер —
то поманит то снова врозь
мы находим дорогу сами
по тому что уже сбылось


***

если птицы поют
значит близится лес
надвигается сквозь посветлевшие шторы
что-то бьётся внутри
не могу же я без
этих песен и шума вести разговоры

что известно конечно
как трудно вдвоём
передвинуть простую секундную стрелку
что бояться не надо
ни время ни сон
не снимают поистине верную мерку


***

вот время идёт
а с нами
смеётся и шутит речка
его языка не зная
в траве наступает вечер
как время здесь одиноко!
куда ему здесь деваться!
не может спросить дорогу
не может собой остаться…


***

опрятная и крепкая молитва
в дремучем заблудилась языке
языческого варварства ловитва
посверкивала в каждом ручейке

так утомилась — бегать от окраин
где в бесовство впадает пастушок
что одичала в собственном угаре
и отрастила — собственный пушок


***

блики по полу скользили
бликам точно не пора
уходили угодили
кто за что
и кто куда

сколько радости под вечер
ощутить простую боль
что отдарок человечий
столь свободен
редок столь


***

дай мне встретить с тобой рассвет —
у природы большие планы —
если нет
это просто нет
в облаках и тумане рваном
нет в помине
в пустой воде
нет в тенях и на всей планете
ничего
нет совсем нигде
и слова пропадают эти


***

в слабую сеть мотива
как залучить себя
мне воркованье мило
летнего эхо дня
где-то под самой крышей
памяти и вообще
даже когда не слышу
даже когда не мне


***

ветра кружево
неба кружево
облаками назвать изволь
разве может звезда недужную
переплавить в морскую
соль?

совещались пути бескрайние
бестолкового словаря…
нет у слова немой окраины
потому и живут не зря


***

невозвратимая печаль
прощай
теперь уже навеки
нам расставания не жаль
слогов в поющем человеке
движений
кисти и руки
уже удавшейся картины
я понимал на полпути
что любят обе половины


***

летних рассветов сплошное довольствие
разве не голод что я выношу? —
плакала ночь
на лишённую проседи
тёмную голову —
руку кладу —

разве тебе не хватает названия?
…имени
рая
всех прожитых лет?
разве не всё усреднённое нами
в твой превращается дом
и предмет?

плакала ночь
оттого безутешнее
что утешать я берусь и её
все растеряла сокровища прежние
на сострадание зарясь моё