Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Ольга МИХАЙЛОВА

Ольга Михайлова — прозаик, поэт. Известна публикациями в журналах «Дети Ра», «Зинзивер», «Зарубежные записки», «Фото Travel», «Эгоист Generation» и газетах Linnaleht (Таллин), «Литературные известия», «Поэтоград». Она — автор нескольких книг. Живет и работает в Москве.



РАССКАЗЫ
 
ДОМ, КОТОРЫЙ ЕЩЕ ЖИВ

Солнце брызгало на город с таким усердием, как будто сейчас настоящее лето. Дефицитный на Балтике ультрафиолет пробирался в самые темные и скрытые от любопытного взгляда уголки, скакал по крышам домов и кронам деревьев.
А в это время где-то в другом пространстве бесилось море, нещадно заливая прилегающий песчаник. Берег до сих пор только мечтал стать полноценным пляжем…
Здесь, ближе к озеру, в самой гуще сосновых рощ, почти тихо. Лишь звенят, перескакивая с ветки на ветку, желтоголовые корольки. И ни один прохожий не догадался прислушаться и поднять голову.
За птичьим мельтешением наблюдал двухэтажный дом, некогда симпатичный и добротный. Впрочем, добротность свою он не утратил и спустя 75 лет — все-таки образец немецкой архитектуры. А чем еще он мог заняться? Жителей расселили пять лет назад, и все эти годы дом стоически противился попыткам снести себя с отведенного ему пятна застройки. «Им бы все разрушить, уничтожить», — кряхтел он, ощущая, как трещина ползет ниже и ниже — уже до первого этажа добралась. «Кто там жил?» — отвлекся на свои воспоминания дом.

— Мама, наш дом похож на коробку из-под посылки! — выдал кудрявый малец.
Под мышкой он сжимал белоснежного Сеню. Кот шипел в усы и закатывал глаза, беспрекословно подражая мягкой игрушке. Перечить этому оторве не хотел даже он, самый красивый и уважаемый в округе кот.
— Почему не на посылку? — удивилась Ирма, машинально проводя тряпкой по подоконнику. Зачем она это делала? Ох, не хотела она переезжать — так они приросли к этому месту: к своей квартире на первом этаже, к фонарному столбу, о который то и дело терся Сенька, за который держался пошатывающийся муж соседки… А столбу что — ему не сложно помочь.
— Коробка пустая и дом пустой, — бросил на ходу ее любимый сынуля.

Все просто — завтра они уезжают.
Перед окном — прибалдевший кот, оказавшийся на свободе.
Скворечник беззвучно требует ремонта: ни дна, ни крыши — взгляд проходит насквозь и теряется в полуобнаженной кроне дерева.
За прошедшие годы вокруг дома бродил лишь Сеня, никто из жильцов сюда не возвращался. Жители соседних домов, осчастливленные ремонтом, спешили мимо — в свои обновленные жилища. Как ни пытался дом уронить черепицу с крыши или гвоздь выдернуть и швырнуть на дорогу, ничего не помогало — нет дома ни для кого, призрак. Даже птицы больше не прилетают к кормушке. Помнится, ее соорудил Гаральд, механик со второго этажа. Больно живность разную любил — канареек держал. Взял он однажды пятилитровую банку из-под воды, вырезал отверстие и повесил на окно. Веселья было — и у жильцов, и у птиц! Теперь только пластик трещит, особенно в морозы тяжело — перепады ночных и дневных температур корежат банку. От страшного звука дом за сердце хватается.

Соседка стояла, прильнув к стеклу лицом. Бух, бух, бух — колотился рядом шмель. Засаленные обои наводили тоску, в углу пылилась стопка винила. Покойный муж соседки любил не только выпить — ежевечерне слушал пластинки. Женщина царапала стекло обрубком ногтя и грустила о проигрывателе — добротная была модель…
Кот чертыхнулся и зажмурился — шмель упал замертво, так и не усладив свой полосатый слух мелодией некогда популярного винила.

Дом ежедневно наблюдал, как по соседству не по дням, а по часам, сокрушая архитектурную гармонию квартала, рос шикарный отель с застекленными балконами, отражающими солнце. Вот он сдан в эксплуатацию: с соседними строениями не церемонится, а на грязно-желтые и обшарпанные стены дома вообще не смотрит — противно. «Какая убогость», — морщится отель, выставляя на всеобщее любование свою безупречную планировку и отделку. На его балконах тщетно пытаются загорать постояльцы.
У нашего дома балконов нет, зато имеется укромное чердачное помещение. Немало времени провела там ребятня — все тайны прятали и сизарей. Уж где сорванцы ловили птиц, неведомо. Но с упорством они этих голубей готовили к перелету в дальние края — не терпелось узнать, что там, по другую сторону моря: янтарь, синие птицы, радуги в несколько слоев, приключения и мальчишечье счастье…

«Ты держись», — я попыталась подбодрить дом — вдруг его отреставрируют.



«КАК ПОЖИВАЕТ ПАСТУШОК?»

В этом году на территории природно-исторического парка Кузьминки-Люблино случилось небывалое событие: у извилистой речушки Чурилихи (Чурихи) устроилась на зимовку невиданная прежде в этой округе птица.
— Я — водяной пастушок, родственник журавля, только миниатюрный, — знакомился с кряквами пастушок, демонстрируя свои стройные по сравнению с их плоскими лапками-косолапками ноги.
— Какой же ты водяной! Не шибко-то плаваешь — все к берегу жмешься, в темные норки забираешься, — потешались утки над горе-водоплавающим соседом.
Как бы то ни было речка и ее берега с торчащими кое-где клочками прошлогодней растительности служили пастушку кровом. Облюбованное подбереговое пространство он покидал лишь для поиска корма. Нелегко это ему давалось: длинные, как у кулика, ноги-ходули сильно мерзли, кожа прилипала ко льду, и от этого было так колко! Он часто приседал, словно оляпка, и некоторое время оставался недвижимым, согревая лапки. Одному богу известно, как он умудрялся отыскать пропитание в это время года. То листик примерзший отколупает, то под коряжку заглянет — вдруг кто из насекомых там притаился… А то, бывает, часами не выходит. Посидит так, покемарит и осторожно выглядывает, крутит с опаской головой.
«Дятлы же находят жучков! — рассуждал он. — Может быть, и мне повезет…»
Иногда и правда везло, особенно в дни оттепели, а порой он сутками не питался. Совсем исхудал. Так, потычет от безысходности острым носом-морковкой по льду — подберет предназначенное уткам хлебное крошево…

О многом передумал пастушок за эту зиму — хмурую, студеную. То снегом засыпало все вокруг, и коли угодишь в снежную массу — все, пропадешь. То любимую птичью полынью сковал мороз — безобразие. Утки отправились в поисках открытой воды. Мелкими перебежками, скрываясь под нависшим берегом, и он за ними двинулся. Тут будь начеку, а то повадился в последнее время тетеревятник: кружит, инспектирует территорию — кто из малых птах зазевался, кого сцапать… «Жуть какая», — цепенел от ужаса пастушок, оказавшись вне своего укрытия. Внезапно срывался с места и, смешно вытянув вперед шею, проворно мчался под бережок. Спрячется и долго уже не показывается. И такая дрожь пробирала пастушка в тот момент — не передать!

Повстречал на днях наш герой серую цаплю. Мощным крылатым аэропланом она опустилась у покрытого высохшим тростником островка суши и встала как вкопанная, поджав еще более длинную, чем у пастушка, ногу. Цапля скосила глаза к кончику своего мощного клюва: кто там под ногами вертится? В разговор с мелким созданием вступать не стала — задремала.

Однажды редкого пернатого приметил Человек. Был он, по мнению пастушка, большой и какой-то неуклюжий: еле передвигался по снегу, вскидывал руки и смешно перебирал при этом ногами. В руках он держал черную трубу с блестящим стеклом, то и дело прижимая ее к глазам. Что-то подобное он видел у егеря, обходившего по весне их болотце…
«Далеко отсюда родное болотце, — пастушку взгрустнулось. — Когда теперь туда доберусь…».
— Ты что, брат, тут делаешь? — подивился Человек. — И выглядишь неважно — вон сосульки на перьях, клок вообще выдран… Как же ты так?
— А, ты об этом… — пастушок склонил голову набок, пытаясь рассмотреть, что там прилипло к брюшку. — Так вышло — понадеялся на теплую зиму.
— Эк подморозило — кровь стынет, — задышал на покрасневшие руки Человек, потом полез в карман. — На вот, угощайся!
Пастушок зажмурился.
«Как вкусно пахнет», — подумал он. На большой ладони большого Человека лежали несколько кусочков свежего мягкого сала.
— Не горюй, дружище, поможем тебе перезимовать — накормим! — отозвался на пастушковые чаяния Человек.
Птичке по душе пришлось уважительное и внимательное отношение — таких друзей у него никогда не было.
На следующий день у пастушка были гости: орнитологи, фотографы и просто птицелюбители приехали посмотреть на чудаковатую перелетную птицу, оставшуюся зимовать в совершенно несвойственных ей условиях.
Так пастушок оказался в центре всеобщего внимания — и благодаря заботе людей не голодал. А это означало, что он переживет еще один холодный день.

— Как поживает ваш пастушок? — беспокоились неравнодушные из разных уголков мира.
— Кто сегодня едет к пастушку? — летело из разных районов города.
— Очень переживаем и всей душой с вами! — поддерживали нас на расстоянии…
— Наш дружочек-пастушочек прогуливался недалеко от своей пещерки и с радостью принимал угощение, — отчитывались пастушковые доброжелатели.
— Бегает шустро, аппетит хороший — здоров! — добрые новости распространялись быстро.
— Спасибо, что навестили! — неслось в ответ.
— Жив курилка! — мы не скрывали своей радости, обнаружив его на месте.
— Жив бродяга! — ликовали приехавшие нам на смену.

До весны оставалось всего ничего…