К. В. Ковальджи, Царство ему Небесное, прислал мне несколько лет назад такое письмо:
«Дорогой Евгений Викторович! Вашу книжку "Секс в маленьком московском офисе" прочитал с удовольствием. Секса мало, таланта много!»

Скольких же людей согревал своим теплом незабвенный Кирилл Владимирович!

К. В. Ковальджи рассказывал:
— Рынок — это хорошая лавка. Когда приходишь в лавочку к мяснику — и он может дать тебе скидку. А сейчас скидку никто не даст, потому что торгуют не хозяева, а наемные работники.

Помню, разговаривал лет десять назад с моим прекрасным старшим другом Кириллом Владимировичем Ковальджи. Обсуждали, как всегда, разные проблемы. Я что-то долго и несуразно болтал, ругая нынешнюю политическую систему. Кирилл Владимирович — самый мудрый из известных мне людей! — слушал. Потом он сказал: «Наша прежняя система была несправедливой. А эта оказалась — гибельной».
В одной фразе сказано все.

В метро встречался с Кириллом Владимировичем Ковальджи. Он передавал мне альманах «День поэзии», где меня напечатали (спасибо Серёже Мнацаканяну!), а я ему — журнал «Дети Ра» с его публикацией.
Кирилл Владимирович показал мне две шикарно изданные книги — Самойлова и Смелякова.
— Вот купил, — сказал он, — по десять рублей сборник. Распродажа.

Да, стихи, кажется, читателю не нужны.
Потом мы разошлись в разные стороны.
Садясь в свой вагон, я увидел, как Кирилл Владимирович подает денежку какому-то старичку.

Мой старший товарищ Кирилл Владимирович Ковальджи подарил мне книгу своих мемуаров и эссе «Моя мозаика, или По следам кентавра». Книга замечательная. Мудрая, поучительная, захватывающая… Кто ее прочтет? Мало — увы и ах! — людей ее прочтет. Потому что мало кто из нас умеет продавать свои книги. Надо было бы сделать совсем другую обложку, дать другое название. Что-то вроде: Неизвестная жизнь знаменитых писателей — Катаева, Ахмадулиной, Тарковского, и т. д. Тогда бы, глядишь, и купили.
Ну да ладно! Главное, что книга вышла. Очень хорошая книга.

Конец восьмидесятых. Кирилл Владимирович Ковальджи, тогда сотрудник журнала «Юность», пригласил меня на заседание своего литературного объединения. Я пришел. Перед аудиторией выступал какой-то стихотворец из Израиля (не вспомню сейчас его имени). Долго и упоительно рассказывал о том, как русские живут в этом еврейском государстве.
Ироничный Игорь Иртеньев, помню, полюбопытствовал:
— А погромы на русских там не устраивают?

31.12.2014. 19.30. Позвонил великий К. В. Ковальджи. Поздравил с Новым годом. А я, разумеется, поздравил Кирилла Владимировича.
— Я Ваш пламенный болельщик, — сказал Поэт
А я прослезился. От счастья.

25.08.2014. Позвонил замечательный Кирилл Владимирович Ковальджи: «Евгений Викторович, спасибо за статью (рецензию) Ольги Денисовой обо мне, которую Вы напечатали в "Зинзивере". Статья очень точная и глубокая. Передайте Ольге мою сердечную благодарность».
Прекрасные слова.
Чувство благодарности — великое чувство. Очень редкое сейчас, к сожалению.

2016 год. Кирилл Ковальджи прислал стихи. Трагические и высокие. Замечательные.

Разговаривал много лет назад с Ольгой Татариновой о Кирилле Ковальджи (их обоих, к великому сожалению, уже, нет на земле).
Ольга:
— Кирилл — это мудрец!

Это правда. Я даже не знаю, о ком из современных писателей (кроме Искандера) еще можно сказать такое. Эссеистско-дневниковая проза Ковальджи «Обратный отсчет» — одна из самых мудрых книг, которые я когда-либо читал.

Кирилл Владимирович Ковальджи: «У Степанова есть рассказик про человека-дерево. Он и сам похож на дерево. Ветвистое, большое. Он очень разноплановый и одаренный человек. Поэт, прозаик, критик, издатель, бизнесмен, общественный деятель. Редкий человек. Его надо беречь, холить и лелеять».
Нашел случайно такой текст моего старшего друга на портале www.futurum-art.ru.
Кирилл Владимирович и сейчас мне помогает. Мне его очень не хватает. Есть незаменимые люди.

…Если бы все так относились друг к другу, как К. В. Ковальджи!..

Помню, был в девяностые годы в Нью-Йорке в гостях у Лены Довлатовой и Норы Сергеевны Довлатовой (мамы Сергея Донатовича).
Лена рассказала, что Довлатов их таксу Яшку любовно называл Яковом Моисеевичем.
Настоящий Яков Моисеевич (Андрей Седых) об этом знал, но ничуть не обижался. Однако рекламу еженедельника «Новый американец» (который редактировал Довлатов) печатать в своей газете отказывался категорически.

Нью-Йорк. 90-е. Помню, поднимались на лифте вместе с Леной Довлатовой. Ехали к ней в гости. С нами оказалась какая-то американо-еврейская семья. Маленький непосредственный мальчик спросил, глядя на нас:
— Are you brother and sister? (Вы брат и сестра?)
Мы улыбнулись, ответили, что нет. Хотя чисто внешне мы действительно похожи.
Вспомнил об этом забавном нью-йоркском эпизоде не случайно. Когда я выпустил книжку своих рассказов, многие мои приятели сказали, что я нахожусь под влиянием творчества С. Довлатова. Это правда. Но это неполная правда. Дело в том, что на самом деле не меньшее влияние на меня оказали В. Вересаев и Б. Ямпольский, Н. Тэффи и Ф. Искандер и многие другие прекрасные писатели, которым я, конечно, не чета. Но права считать их своими учителями у меня не отберет никто.

Более 30 лет назад, когда мы с Наташей Лихтенфельд жили в райцентре в Тамбовской области и работали учителями, мы по вечерам слушали «Радио Свобода». Особенно мы заслушивались двумя великолепными авторами — Сергеем Довлатовым («Ремесло») и Фатимой Салказановой (передача «Поверх барьеров»). А потом, спустя годы, Лена Довлатова (вдова писателя) подарила мне в Нью-Йорке компьютер Сергея Донатовича. А замечательная Фатима Салказанова, которая, увы, в 2015 году ушла из жизни, часто комментировала мои записи в фейсбуке. Это все для меня какая-то невероятная фантасмогория! Вообще, в жизни множество чудес и щедрости Провидения. А шарик земной, конечно, крошечный.

Ко мне в гости, в редакцию, пришел лет пять назад поэт Вадим Ковда. Спрашивает, как я так кручусь много лет, как выдерживаю безумные ритмы московского бизнеса, наверное, меня много раз обманывали…
Никто меня и никогда не обманывал. Или я этого не помню. Или я такой хитрый, что меня трудно надуть. Не знаю. Но меня это меньше всего волнует. Сейчас, когда мне уже 56 лет, я думаю о другом: как бы я никого не обманул. Сейчас я очень хорошо знаю: обманул кого-то — обманул самого себя.
А Вадим Ковда в прошлом году ушел из жизни. Очень хороший был человек. Мне его не хватает.

1986 год. Я еще живу в Тамбовской области и работаю учителем в школе. Приехал в Москву, зашел в редакцию журнала «Дружба народов». Показал стихи редактору отдела поэзии Алексею Максимовичу Парщикову. Он внимательно прочитал и вынес суровый вердикт:
— Это не мое. Вам ближе поэты-иронисты. Например, Владимир Друк… Вам с ними надо больше общаться.
Я попросил Алексея Максимовича подписать мне книгу его стихов (это был коллективный сборник). Он сделал лестный для меня автограф (видимо, чтобы побыстрее от меня отвязаться!), а потом спросил:
— А где Вы эту книгу взяли?
Я честно ответил:
— В селе Платоновка Тамбовской области, в книжном магазине. Я живу недалеко от этого села — в районном центре.
Алексей Максимович попросил купить и ему своих собственных книг.
И в следующий приезд в Москву я привез Парщикову 10 его книг.
Он очень обрадовался. Спросил, сколько он мне должен.
Я, разумеется, от денег отказался.
Вспомнил обо всем этом, чтобы еще раз восхититься, как в советское время мощно работала система распространения книжно-журнальной продукции.
В той же далекой Платоновке мы с моей женой Наташей Лихтенфельд покупали десятки замечательных книг.
Теперь эта система распространения разрушена.
И выдающийся поэт Алексей Парщиков (я о нем, кстати, писал в журнале «Знамя»), к великому сожалению, умер.

Перечитывал Парщикова.
…Как-то стыдно теперь самому писать стихи.

В ноябре 2016 года в нью-йоркском ресторане «Дядя Ваня» мы выпили по рюмке с поэтом Владимиром Друком. И перешли на ты.
Кстати, мне очень нравятся стихи этого поэта.

Алексей Парщиков оказался прав.

2014 год. Собрание Союза писателей Москвы. На сцену вышел мудрый Олег Максимович Попцов.
Сказал:
— Сейчас много образованных, но мало умеющих.

Это чистая правда. Впрочем, и образованных мало.

Самые простые слова. Самые простые рифмы.
И великая душа.
И великая поэзия.
Я один раз был у Новеллы Николаевны дома, в гостях, в 1990 году.
Я знаю, как живут поэты.