Предзимье

Берега речные опустели,
Стынет в чёрном омуте вода.
И давно затихли коростели,
Видно, разбежались кто куда.
Холодом нездешним тянет с луга,
Серебрится мёртвая трава.
До костей продрогшая округа
Замирает после Покрова.
Ни возни, ни птичьих отголосков,
Ни живого всплеска на реке…
Только неба ярая полоска
Догорает где-то вдалеке.
Даже пёс ни шагу от порога,
Всё скулит ночами неспроста.
Вдребезги разбитая дорога,
Как душа уставшая, пуста.
В час, когда предзимняя истома
Грезит зимней заметью и льдом,
Страшно не имеющему дома
И вдвойне – имеющему дом.


* * *

Мне в поездах давно не спится,
А ночь безжалостно длинна.
Сидишь, как пойманная птица,
У запотевшего окна.
Где в лунном сумеречном блеске,
Как будто прожитые дни,
Плывут перроны, перелески
Да в поле редкие огни.
В пути от дома или к дому,
Звездой случайной озарён,
И ты к движению земному
Причастен и приговорён.
В подрагивающем вагоне
Вдруг ощутишь в какой-то миг
Всю боль рождений и агоний
И в мире неслучайность их.


Болезнь

Зажат со всех сторон
В узилище законном,
Сиди, считай ворон
В пространстве заоконном.
Как будто жизнь саму,
Исследуй, занедужив,
На ветках бахрому
Заледеневших кружев.
Грехи, не без труда,
Припоминай, печалясь,
Из тех, что никогда
Тобой не замечались.
Сочувствие родни
Превозмогай, как участь.
Итожь труды и дни,
Их малостью измучась.
Но путь, который смог
Пройти над самой бездной,
Прими не как итог –
Как промысел небесный.


* * *

Смехачи, шуты и скоморохи
У спесивой власти не в чести.
На скрижали сумрачной эпохи
Вас не пожелают занести.
Самый добросовестный историк
Вас не назовёт по именам.
Вот судьба – народ смешить до колик
Вопреки угрюмым временам.
Быть по духу вольными в неволе,
С каждым из обиженных в родстве.
Сколько сострадания и боли
В безыскусном вашем шутовстве!
Царь земной величествен и грозен,
То мечом карает, то огнём…
Если век нахмурен и серьёзен,
Мало человеческого в нём.


* * *

Не покупайте поэзию!
Не забивайте голову.
Страшно ходить по лезвию,
Среди одетых – голому.
Здравому это лишнее,
Для бытия не главное:
Слышать – другим не слышное,
Видеть – другим не явное.
Так и живи, поэзия –
Крепость моя бумажная:
Самая бесполезная,
Самая непродажная.


Весеннее

Снова даль прозрачней акварели,
Дымкой чуть окутанная днём.
Тополя, как спички, отсырели,
Но зелёным вспыхнули огнём.
Небо щедро дождик сыплет наземь,
Хоть земля водой уже сыта…
И ворчит прохожий: "Сколько грязи!"
А другой: "Какая красота!"


Поводырь

Торопимся, нет отдыха ногам.
Картину эту видели, однако:
Незрячего сквозь толчею и гам
Ведёт большая умная собака.
Мы слепы все, по правде говоря, –
Большая человеческая стая.
Живём на свете без поводыря,
В трёх соснах по инерции плутая.
О, этот вечный камень на пути!
Тот выбор, что умом непостигаем.
И кажется порой: куда идти –
Собаки знают.
Мы – предполагаем.


Стая

Тьма воронья в озябшей кроне,
И так шумлив гортанный хор,
Как будто птиц не стало,
Кроме
Вот этих, сбившихся на ор.
До сплетен всяческих охочи,
Томимы жаждой барыша,
Они с утра до поздней ночи
Галдят, отбросы вороша.
Не лезь в разбойничью породу,
Подальше выбери приют!
Здесь чужака не примут сроду:
Забьют, затравят, заклюют.
Здесь и своим порой несладко:
От гибели на волосок,
Когда внезапно вспыхнет схватка
За подвернувшийся кусок.
Война!
Хотя последний житель
Тут с юных лет уже учён,
Что первым делом
Победитель
Стать новой жертвой обречён.


* * *

И дым черёмух у крыльца,
И этот ливень с чёрной тучей
Недолговечны, как пыльца
На крыльях бабочки летучей.
Но встал и замер у стены,
Когда явились вдруг,
Нерезки,
Твои глаза
Из глубины
Полуосыпавшейся фрески.


Старик

Старик, с едва заметным шрамом
На лбу. Заслужен и учён.
Уже неделю "Инстаграмом"
Невероятно увлечён.
Сидит под вылинявшим пледом,
Забыв предписанный режим,
Причастный радостям и бедам,
И несуразностям чужим.
А в мире ветер шалый свищет,
Сгущая каинову тьму…
Он счастлив. Он вот-вот отыщет
Всех тех, кто дорог был ему.
Игра загадочная длится
И расстояньям вопреки,
Всплывают даты, судьбы, лица
Простым касанием руки.
Из глубины, из невозврата,
Ему становится видна
Давно забытая утрата,
Давно изжитая вина.
Что деньги, почести и слава,
Когда зовёт иная рать?
О, эта детская забава –
Пытаться всё переиграть!
Переписать былую драму,
Переиначить, как в кино…
Увы, но даже "Инстаграму"
Такое чудо не дано.


В гостях

В доме вышитая скатерть,
Старый дедовский буфет.
Вдруг из прошлого накатит
То, чему названья нет.
Голоса, улыбки, вздохи,
Восклицанья, шёпот, смех:
Аромат иной эпохи,
Той, где все любили всех.
И пускай неправда это –
Были ссоры и беда,
Почему-то больше света
В приснопамятном всегда.
Там, где все нужны и кстати,
Словно пальчики в горсти…
Надо вышитую скатерть
Непременно завести.


* * *

Для горечи немало оснований:
Болезнь, обман, неотданный должок…
О, бесконечных разочарований
Жестокий и завистливый божок!
Уныния смертельная отрава
Отрадна и по-своему сладка,
Когда едва забрезжившая слава
Украдена, как булочка с лотка.
Есть женщина, которая из плена
Отчаянья
Несла со мною кладь…
Но где любовь, а где её подмена –
Уже и самому не разобрать.
Пусть заметает времени пороша
Казавшиеся главными дела.
Несбывшегося тягостная ноша,
В конце концов, не так и тяжела.
И я, как все, взлетал и разбивался,
И мне утраты остужали пыл.
Кто в жизни вдрызг не разочаровался,
Тот эту жизнь взахлёб и не любил.


Дождь

Возникшая у кромки леса,
Плывёт над лугом, погодя,
Полупрозрачная завеса
Живого доброго дождя.
Плывёт, колышется, не тает.
Вся – нежность и полутона,
Как будто музыка витает
У отворённого окна.
А там, размыты и нечётки,
Вдоль мокрых улочек пустых,
Берёз растрёпанные чёлки,
Рябин рубиновые чётки
И липы в каплях золотых.


* * *

Резвится жизнь: то чёт, то нечет,
То синь, то хмарь над головой.
Мой друг, стихи души не лечат,
А только делают живой.
Душа… Одна морока с нею.
Пойми вот, отчего больна?
Но тем надёжней
И сильнее,
Чем уязвимее она.


Последний снег

Летит, прогнозами нечаемый,
Из галактических прорех
Неосмотрительно отчаянный
И обречённо-поздний снег.
Над городами и над пашнями
Уже весенними вполне,
И эта дерзость бесшабашная,
Необъяснимая,
По мне.
По мне,
Поскольку откровения
Невыносимо серых дней
Не стоят одного мгновения
Полёта к гибели своей.