Книга Бориса Панкина "Шведский дом" – её сейчас днём с огнём не сыскать, книжку тогда, в начале 2000-х, когда "внизу" ещё жил интерес к книгам вообще, а "вверху" – интерес к чужому социально-политическому опыту, смели с прилавков, даже у меня, её издателя, не нашлось сейчас ни экземпляра, "зачитали", – книга эта родилась из тогдашних журналистских публикаций Бориса Дмитриевича в правительственной газете. Автор серьёзно доработал свои оперативные газетные экзерсисы: дополнил их и даже в какой-то степени изменил интонацию, сделал её более повествовательной, "книжной".

В этих текстах меня в первую очередь поразил он сам, автор. Борис Панкин. Я знал этого незаурядного человека с 1968 года, когда из провинциального Ставрополя попал на стажировку в "Комсомольскую правду", где Борис Дмитриевич уже давно царил – главным редактором. Вскоре же наши пути разошлись – Панкин пошёл ещё выше. Стал председателем Всесоюзного агентства по авторским правам (ВААП), почти что министром, потом чрезвычайным и полномочным послом СССР в нескольких странах, а позже, как известно, и вовсе полным министром, да ещё каким: иностранных дел Советского Союза! И хоть начинал когда-то репортёром и даже тоже стажёром в той же незабвенной "Комсомолке", но столько лет и даже десятилетий минуло с тех пор, столько воды утекло и сменилось – за это время, за целую жизнь, говорят, даже кровь у человека неоднократно меняется, – журналистские навыки за эти годы давно, казалось бы, должны сноситься, изжиться, природное призвание уже давным-давно могло смениться привычкою уже не столько писать, сколько – вальяжно подписывать...
Крутые горки любого Сивку укатывают, и когда вниз, и особенно – когда вверх.
Ан нет!
Свежо, ярко, остро и молодо глянул Панкин со страниц своей объёмистой рукописи.
Кровь не сменилась, не закисла, глаз не замылился начальственным унылым целомудрием. А ведь Панкин к тому времени познал не только взлёт, но и через сто дней – и тоже вертикальное – падение, способное сломать даже самый врождённый, а не благоприобретённый, талант.
Конечно, свою роль сыграла и сама тема: феномен шведского, скандинавского "социалистического", точнее, социального капитализма давно привлекал умы наших мыслящих соотечественников, но ещё ни разу не был так лапидарно, доходчиво и выразительно, без зауми и восторженного верхоглядства анализирован.
Но брал за живое, находил отклик и азарт, с которым автор, уже многие годы проживавший – и в качестве чрезвычайного и полномочного, и в ипостаси простого смертного – в шведской монархии, взялся за своё публицистическое исследование и вёл его от факта к факту, от детали к обобщению. Несмотря на все драматические и даже трагические перипетии своей жизни, Панкин не потерял не только своё стило, но и присущий ему с молодых лет острый интерес к окружающей жизни, к новым её берегам и явлениям. Более того, в этой книге сказался, сработал и весь его накопленный к тому времени, времени материковых сдвигов и в нашей родной стране, и в мире, недюжинный политический багаж, проявившаяся исследовательская жилка, да и просто обширный жизненный опыт, в том числе уже и не чиновный, а вполне себе мирской, тягловый, с обыденными людскими заботами и о хлебе насущном, и о крыше над головой.
С этой рукописью я сам по-новому открывал для себя самого Панкина, не говоря уже о Швеции.
Тот же прогрессивный налог на доходы граждан: мы пришли к нему где-то через полвека разговоров-пересудов о социальной справедливости только сейчас, в 2021 году, а у северных соседей он, оказывается, практикуется давным-давно и в определённой, немалой степени помогает нивелировать жизнь богатых и бедных, сглаживать социальные пропасти в обществе и даже консолидировать его.
Социальные лифты – эта обоюдоострая тема тоже звучит в книге, вышедшей в издательстве "Воскресенье" аж в 2003 году! – не потому ли её, книгу, "зачитали" не только у меня дома, но даже в бездонном "Озоне": когда мой любознательный внук Глеб, родившийся почти в один год с нею, попытался заказать её там, ему заявили: "Давно нет в продаже".
Её нет даже в интернете.
Из этой книги я впервые узнал, что в Швеции не принято, неприлично выпячивать своё богатство, возводить умопомрачительные частные виллы и сооружать персональные яхты, соперничающие по стоимости с авианесущими крейсерами. Невольно подумаешь: уж не наш ли суперзажиточный рублёвский народец предусмотрительно, на всякий случай, в одночасье и смёл с прилавков "Шведский дом"?
Вообще-то книга называется иначе: "Шведский дом и его обитатели". И его обитатели. Панкин действительно пишет не только о поучительных социальных явлениях и тенденциях, о "шведской модели" как таковой, но и о людях, их, эти явления, олицетворяющих и даже продвигающих в реальную жизнь. Причём описывает сих шведских обитателей не с чужих слов: книга населена героями, с которыми автор знаком не понаслышке, а лично, и даже был дружен с ними: это и обитатели его собственной частной жизни. Именно от него, например, я узнал, что, скажем, хозяин чудо-империи для Самоделкиных среднего достатка "Икеи" Ингвар Кампрад был очень скромен в быту, проживал в самом что ни на есть рядовом дачном посёлке, по-нашему, да и по-человечески, – в товариществе. И сам при этом являлся во многом этаким рукастым, хотя уже и престарелым, Самоделкиным. Борис Панкин бывал в гостях у этого "нелинейного" по нашим современным российским понятиям олигарха, львиную долю своего богатства расходовавшего на благотворительность и строго державшего в узде аппетиты своих наследников. Вышедший из народа (к слову, как и многие наши отечественные богачи), он не забывал ни почву своего происхождения, ни страну. Красноречивая деталь. Панкин рассказывает, что икеевский, не по-монарши демократический монарх даже летал не просто не в бизнес-классах, а в эконом, но ещё и выгадывал студенческие скидочные "окна" в авиакомпаниях. Так сказать, всю жизнь оставался вечным студентом и при этом – работягой умственного труда.
С одним из своих шведских друзей Борис Дмитриевич со временем познакомил и меня. И не абы с кем – с самим легендарным Бенни Андерссоном. Лидером, запевалой тоже легендарной группы "АББА", фанатом которой, как и миллионы моих ровесников в мире, я сам был когда-то в молодости.
Из этого знакомства меня особенно восхитили два момента. Первый – что Бенни Андерссон повёл нас в свою святая святых, в студию – видимо, дружба с советским дипломатом была действительно сердечной, а не наигранной. И, честно говоря, то, как до сих пор ещё не седой, а всё ещё густорыжеволосый Бенни искренне обрадовался нашей, из Москвы привезённой, чёрной икре и русской водке. И второй момент. После посещения его рок-оперы в стокгольмском оперном театре Бенни завёл нас в здешнее, при театре же, кафе, и они здесь на радость многочисленной публики, со всех сторон облепившей наш скромный столик, вместе с моей женой Таисией Васильевной да ещё при посильной поддержке самого Бориса Дмитриевича спели, без каких-либо микрофонов, русского "Ямщика" и ещё несколько народных песен. Причём Бенни удивительно точно выговаривал-выпевал (и выпивал тоже) наши очень русские слова про "глухую степь" – посреди каменных стокгольмских лесов.
Побывали мы тогда в гостях и у самого Бориса Дмитриевича и его супруги Валентины Петровны. Тоже очень шведский, скромный, по-настоящему социальный дом. Квартирка. Но при этом удивительно уютная и уж действительно по-русски, широко гостеприимная и хлебосольная. Без неё, без этого задушевного русского вечера и моё представление от Швеции было бы неполным и впечатление – беднее...
Как и от самой трогательной четы Панкиных.
…Очень поучительная книга. И для верхов, и для низов: автор достоверно, с душевным пристрастием рассказывает не только о завидных моментах простой шведской жизни, но и об известном и тоже поучительном природном трудолюбии этого народа, проживающего, как и мы, тоже не на самой жирной и благословенной земле. Тут, повторяет Панкин, тоже есть чему поучиться!
Жаль только, повторюсь, что книжку эту уже не раздобыть. И наряду с пожеланием юбиляру-автору ещё долгих-долгих лет жизни я бы добавил: возьмитесь вновь, дорогой Борис Дмитриевич, за свою знаменитую ещё по "Комсомолке" ручку-самописку и дополните "Шведский дом" и новыми пристройками, и новыми обитателями. Что-то подсказывает мне: несмотря на скудость нашей сегодняшней российской издательской жизни, издатель-энтузиаст всё же найдётся.
А главное: вновь отыщется массовый, несмотря на падение интереса к "бумажному" чтению, энтузиаст-читатель. Тот благодарный читатель, которому не безразлично, в каком доме и в какой стране жить ему и его детям, и который наверняка хочет, мечтает, чтобы и у нас жизнь стала благополучнее, справедливее и человечнее, и готов поучиться этому у нашего извечного соперника-соседа. Соседа, для которого, к слову говоря, та же Полтавская битва стала последним кровопролитным сражением в его истории: с тех пор Швеция предпочитает не вмешиваться ни в какие военные авантюры.
Что ж, Россия тоже в состоянии преподавать соседям исторические уроки. Правда, дай бог и нам самим извлекать из них полезные выводы и вообще понимать, что в конечном счёте не народ для государства, а государство – для народа. Чему тоже учит "шведская модель", которой и посвящена одна из лучших книг Бориса Панкина.

"ЛГ" поздравляет легендарного Бориса Дмитриевича Панкина с 90-летием! Всегда помним, что Валентина Петровна Панкина долгие годы работала у нас.