Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

ЕКАТЕРИНА ПОЛЯНСКАЯ


Полянская Екатерина Владимировна — поэт, переводчик. Родилась в Ленинграде. В 1992 г. окончила Санкт-Петербургский медицинский университет им. И.П.Павлова. Автор 7 книг стихов, в т.ч. "На горбатом мосту" (СПб., 2014). Живет в Санкт-Петербурге.


В райских кущах Петербурга


* * *

Вынырнув из привычной дневной суеты,
Вдруг понимаешь: ночь. И тебе — кранты:
Словно бы сердце, переступив черту,
Падает камнем в гулкую пустоту.
Шторы плотны, надёжен дверной засов.
Только откуда он, этот тихий зов —
Чуть различимый в шорохе сквозняка
Голос далёкий: "... ноша Моя легка..."?
Стрелки часов, дрожа, повернули вспять.
Кто меня будит, не позволяет спать?
Кто этот мир вдребезги расколов,
Заново создаёт из осколков слов?
Кто напряжённо вглядывается во тьму,
Верит в меня и ждёт — вопреки всему —
Малую искру, отблеск живой огня?
Это мой Бог ищет в ночи — меня.


* * *

Кто там бродит неустанно,
Фонарём скрипучим режет,
Разбивает эхом гулким
Ночи сумрачный покров —
Вдоль по улице Расстанной,
Вдоль по улице Разъезжей,
Соловьёвским переулком,
Вереницею дворов?
Под шинелькою солдатской —
Холод, рвущийся наружу,
Горечь смятого окурка,
Хриплый кашель, резкий взмах.
Это ветер ленинградский
Подворотней слепо кружит,
В райских кущах Петербурга
Заблудившийся впотьмах.
Губы — серою полоской,
Соль на веках воспалённых,
Хлеб колючий и нетленный
В кулаке сухом зажат.
У него на Пискарёвском,
Серафимовском бездонном,
Да на Волковом смиренном
Все любимые лежат.


* * *

Так своей и не стала ни там, ни здесь.
Избегая клеток, сетей, мереж,
Не пыталась прочно нигде осесть,
Оправдать не сумела ничьих надежд.
Что имела — вовсе не берегла,
Даже пепел выдуло из горсти.
Уходя, мосты за собою жгла
И не оборачивалась в пути.
Удивлялась миру, вдыхала мир,
Непонятный, изменчивый и — простой.
Сквозь реальность, вытертую до дыр,
Восхищалась хрупкою красотой.
Спотыкалась, падала, не могла
Удержать дыхание высоты...
Кем была я? Куда и зачем я шла? —
Я не знаю, Господи. Знаешь — Ты.


Карповка

Излучина реки. Казармы. Дождь.
На берегу — чернеющие туши
Пузатых катеров. Немая дрожь
Теней и света, отражённых в луже.
Похожий на сырую акварель,
Вздыхает сад, туманный и обманный,
Где не поймёшь — ноябрь или апрель —
Всё слишком поздно или слишком рано,
Где каждый вздох в древесных кольцах сжат,
Непроницаемы глубины сада.
И только блики времени дрожат,
Скользя по чугуну его ограды.


* * *

Памяти Андрея Базилевского

Как разгулялся нынче ветер!
Он Последнюю листву срывает с веток,
Швыряет, крутит, гонит пред собой.
Его порывы ударяют в окна,
И стёкла в них тревожно дребезжат.
И, засмотревшись в глубину проулка,
Где в сумерках единственный фонарь
Качается пятном живого света,
Как будто что-то ищет на лице
Земли моей — безмолвной и бесслёзной,
Я отчего-то вспомнила Белград,
Где шорох опадающих каштанов,
Мерцающие блики по воде,
И еле уловимый запах кофе,
Где бронзовые ящерки скользят
По дремлющим камням Камилигдана,
И горлинки воркуют во дворах.
И вспомнила ещё, что в сербских храмах
В одну свечницу ставят свечи все —
О здравии и об упокоенье:
У Бога мёртвых нет, но живы все...
И даже если б тяжкий груз молчанья
Могла я сбросить, вряд ли бы нашла
Слова вернее: мёртвых нет у Бога,
Но живы все.


Старая фотография

А кто это — в кирзовых сапогах
Остался в кадре на макушке лета,
И, щурясь от полуденного света,
Идёт себе с уздечкою в руках?
А это я — тесёмочка на лбу,
Да "фенички", да драная тельняшка,
На поясе брезентовая фляжка —
Шагаю за лошадкою в табун.
И в голове прелестной чепухи
Так много, и ещё не вышли сроки.
Не сделанные вовремя уроки
Да сигареты — все мои грехи.
И все пути ещё ведут домой,
Размашист бег степного иноходца.
И я смеюсь. И целый мир — смеётся
И щурится на солнце. Боже мой!