Год назад Мария Ватутина пришла во МХАТ имени М. Горького в качестве участника проекта "Сезон стихов" и… не смогла расстаться с театром. В начале осени она поступила на службу в литературную часть. О творческой кухне – театральной и собственной – поэт рассказала "ЛГ".

– В одном из постов в "Фейсбуке" вы признались, что с 10 лет мечтали работать в театре. И вот мечта сбылась... Расскажите о вашей работе. Чем занимается редактор литературной части?

– МХАТ имени Горького сейчас заново рождается благодаря Эдуарду Боякову. Он не только воскрешает настоящий русский национальный театр, но и формирует команду. Это процесс тяжёлый и не однодневный. Работа литературной части тесно сплетена со всеми другими частями театра: с информационной службой, с постановочной... Мы всё время на прогонах, на репетициях: смотрим пьесы, читаем пьесы. Чистка, уточнение текста могут продолжаться и в процессе приближения к постановке: мы говорим о стилистических, грамматических и даже психологических нюансах. Можем подсказать авторам, если чего-то не хватает с точки зрения театрального видения, когда пьесу уже читают артисты, или дать советы просто с литературной точки зрения. Но работаем мы не только с пьесами. Эдуард Владиславович сказал мне, когда я поступала служить во МХАТ: "Вы отвечаете за все тексты, за все "буквы", которые есть в театре".

– В прошлом году в театре стартовал замечательный проект "Сезон стихов", в рамках которого состоялся и ваш спектакль. Что даёт чтение стихов вслух поэту и зрителям? Почему это важно?

– Это важно по многим причинам. Во-первых, стихи в любом случае предполагают не только гармонию смысла, слова, формы, но и гармонию звука. Когда ты читаешь стихотворение вслух, это уже не просто стихотворение. Это звуковое, театральное произведение. Его нужно подать. Ты должен донести свою эмоцию до зрителя, а не просто озвучить текст. Но это только одна причина. А вторая – социальная. Мы сейчас все "короткопишущие", "короткочитающие", очень быстрые. Нам проще увидеть, услышать, а не прочесть. Может быть, это одна из причин, по которой люди сегодня отходят от поэзии. А в театр – благодаря декламации известных актёров, зрелищности – можно вновь привлечь нашего читателя. Кроме того, в "Сезоне стихов" присутствует куратор, который знакомит зрителей с особенностями поэтики автора. Моя мечта – чтобы через театр мы смогли вернуть читателя к поэзии и познакомить его с современными крупнейшими авторами: на Третьей сцене уже читали стихи Чухонцев, Кушнер, Кублановский, Рейн, Волгин...
Поэтов надо знать. Они мучаются над своими сочинениями, отдают творчеству всю жизнь, и если их не узнают, если их стихи не найдут пути к читателю, это значит, что они прожили напрасно. Созданные ими произведения попросту канут в Лету…

– Первым профессиональным поэтом в нашей стране стал Пушкин: тогда это означало возможность зарабатывать на жизнь литературным трудом… Что является мерилом профессионализма поэта сегодня?

– Не бывает осетрины второй свежести: есть либо поэт, либо не поэт. А если перед вами – поэт, вы можете сделать выбор: ваш или не ваш это автор. Но если в стихах нет особой материи и они не становятся чем-то большим, чем простая сумма слов, – речь о поэзии не идёт. Когда вы понимаете, что стихи, лежащие перед вами, – живой организм, который существует сам по себе, преломляя свет, открывая смыслы и предлагая новые возможности языка и т.д., а главное, существует художественная гармония и состоятельность текста как произведения, в таком случае уже не важно, "ваш" это автор или "не ваш". Вы всё равно знаете, что это поэт.
Бывают, конечно, и "любители" – их огромная армия. С некоторых пор я думаю: пускай они существуют. Это облагораживает человечество, облагораживает мир. Но писание стихов – ещё не всё. Поэт – это всегда судьба, биография, служение…
Мне кажется, что в человеческом мозгу есть что-то такое, что позволяет отличать хорошие стихи от плохих, особенно если человек развит культурно, интеллектуально. Своеобразный "usb-вход", к которому может подсоединиться только настоящая поэзия.

– Интересно наблюдать, как меняется отношение к литературной учёбе. Было время, когда многие высказывали скептическое отношение даже к Литературному институту, объясняя это тем, что "научить писать нельзя". Теперь же, напротив, произошло массовое помешательство на различных курсах, школах и мастер-классах. Вы в своё время окончили Литературный институт, посещали студию Игоря Волгина "Луч"… Что даёт литературная учёба писателю? Нужна ли она?

– У меня была возможность наблюдать разные манеры ведения мастер-классов. Многое зависит от опыта преподавания, от интеллектуального багажа, от таланта человека, в том числе таланта передавать знания. Настоящие мастера выкладываются по полной, разбирая стихи, показывая ошибки, приводя примеры, знакомя студентов с историей и теорией литературы… Так, например, учил нас Игорь Волгин. Но сегодня существует много мастерклассов и школ, в качестве которых я не уверена. Тем, кто туда поступает, стоит обращать внимание на то, кто преподаёт, читать отзывы на форумах…
Но Литературный институт – это совсем другое. Там ты получаешь широкое профильное образование, профессию литературного работника. Кстати, я только сейчас поняла, что наконец-то работаю по специальности! (Смеётся.) Где ещё вам дадут старославянский, эстетику, теорию литературы, стилистику – огромное количество предметов и помимо этого – семинары! В Литинституте преподают и Евгений Рейн, и Олеся Николаева, и Витя Куллэ, и Игорь Волгин. Им есть что передать. В вузе закладываются методы многих фундаментальных наук, принципы профессии, формируется психология отношения к делу. За короткий срок научить этому невозможно.

– Говоря с поэтом, трудно обойти тему влияний. Кого вы можете отнести к своим "заочным учителям" – из классиков и современников?

– Когда я была совсем маленькой, у меня была своя Арина Родионовна – Валентина Ильинична Ложкина. Она читала мне академический сборник Пушкина. Потом я, конечно, неоднократно перечитывала его стихи. Это такая прочистка всех твоих "механизмов", всех поэтических, творческих и языковых "винтиков"! Если запóем прочесть томик Пушкина, начинаешь говорить как самый лучший оратор на земле: мысль идёт гладко, слова складываются сами, звук просто летит... Ещё повлияли на меня Ахматова, Пастернак, Маяковский, Давид Самойлов, Ахмадулина и все шестидесятники, Борис Рыжий. Я также очень любила бардов, особенно Окуджаву и Долину. Потом было "Московское время". Игорь Леонидович Волгин познакомил студийцев "Луча" со стихами Кенжеева, Цветкова и Гандлевского, а потом и с ними самими. Из современных поэтов мне близки Чухонцев, Кушнер, Кублановский… В поэзии Юрия Кублановского есть некая "заряжающая сила": в его ритмике, размерах, его голосе в стихах (я уже не говорю о словаре), создаваемой им "мелодии". Она разнообразит унылый ход наших поэтических ритмов. Юрий Михайлович – поэт судьбинно, очень ценю дружбу с ним и его доброе слово.

– Много уже сказано и написано о том, как рождаются стихи… А как это происходит у вас?

– Я часто пишу в транспорте. Либо очень поздно ночью. А ещё бывает, что читаешь чужие хорошие стихи, и начинает работать твой творческий механизм. Впрочем, этот способ стоит использовать только как лекарство, когда "не пишется": тут заключается опасность начать писать в духе Ахматовой, Бродского, Гандлевского…
Творческий импульс – это, наверное, самое сложное. Потому что, почувствовав его, ты не имеешь права не сесть и не начать писать. Если тебе приходит что-то – значит, тебе послали поэтическую мысль. И ты должен сделать свою работу.

– То есть всё же необходимо вдохновение?

– Нет, не обязательно. Может быть, где-то до 25–30 лет (а я начала сочинять стихи в 7 лет) я думала, что без вдохновения писать нельзя. А сейчас я просто ищу материал. Моя техника позволяет написать стихи в любой момент дня и ночи, но для меня главное, чтобы пришла мысль. Я должна точно знать, что я хочу сказать людям, и в правильной форме это изложить. Впрочем, может быть, просто сейчас моё вдохновение выглядит именно так…

– Должна ли поэзия быть современной? И что, на ваш взгляд, делает её таковой?

– Современность в поэзии требует новой ритмики и новой лексики. Нужно, чтобы словарь поэзии развивался, соответствовал современному языку, тому, как люди разговаривают, как живут и мыслят. Техника тоже очень важна. И естественно, важно понимать, что мы живём в совершенно другом мире, бесконечно отличающемся от того, что был даже двадцать лет назад… Мы не можем писать об отстранённых вещах, не показывая время. Это залог читательского доверия и в конечном итоге успеха поэзии.