ЛЮДМИЛА ОСОКИНА
Людмила Осокина — поэт, прозаик. Родилась в 1960 году в г. Барнауле Алтайского края. Окончила Московский государственный историко-архивный институт. Печаталась в журналах «Юность», «Дети Ра», «Эолова арфа», газетах «НГ Ex libris», «Московский комсомолец», альманахах «День поэзии, 2010», «45-я параллель» и многих других изданиях. Автор нескольких книг стихов и прозы. Живет в Москве.ОСЕННИЕ ЭТЮДЫ
ВНУТРЕННЯЯ ЖЕЛТИЗНА
Середина сентября, 16‑е число. Но все равно осени как-то мало еще вокруг. Деревья вроде начали вдруг покрываться желтыми пробросами, но потом внезапно перестали. А сами пробросы куда-то загадочным образом подевались, как будто кто невидимый из лета прошелся по ним и закрасил все снова зеленой краской.
Но если приглядеться повнимательнее, то деревья все-таки желтеют, желтеют уже не снаружи, а как бы изнутри, желтеют всей своей внутренней сутью. И вроде бы и зеленые они, но зеленого на самом деле в них все меньше и меньше. А посмотришь под другим углом — ан! — они уже и желтые почти, изжелтевшие изнутри, из самой сердцевины, из самого своего основания. Снаружи-то можно что-то перекрасить, подновиться, поправить, а вот ко внутренней желтизне уже не подберешься. И если осень и оттуда пошла, то ее уже ничем не застопоришь, не остановишь.
Вот и деревья не ждали нападения осени оттуда, изнутри. Снаружи-то они выставили мощную защиту: ни проехать, ни подойти, ни подобраться. А вот про внутреннее свое пространство, про состояние Души, позабыли, да и не подумали, наверное, об этом вовсе. Они, думали, что осень — это всего лишь то, что снаружи, всего лишь желтая листва, а от этого можно как-то охорониться, оберечься, подкрасив там, где нужно летнюю броню. Но настоящая осень — это нечто совсем другое, осень — это состояние Души, именно оттуда она и будет пробираться наружу.
Она и пришла оттуда, откуда ее совсем не ждали — из самой Середины Души. И стали иссыхать желтизной деревья, стала истончаться листва. Прозрачной стала, легкой, пока еще желто-зеленой, но приготовилась, видимо, желтеть до конца, иссыхать и истончаться, и даже коричневеть. Приготовилась опадать, упадать, съеживаться, избавляться от всего лишнего, ненужного, наносного, громоздкого, ужиматься до мизера, до небольшой горсточки себя, с которой придется уходить потом внутрь, туда, откуда пришла, в самую суть, в Середину Души.
ЖЕЛТЕЮЩИЙ ЯСЕНЬ
Я вижу клен, точнее, ясень. Он такой желтый-желтый, с зелеными проблесками-пробросами. Раньше, месяц назад, было все наоборот, были лишь небольшие желтые пробросы в могучей зеленой листве. А сейчас вот такой вот, весь он желтый, и зеленого всего чуть-чуть осталось, всего чуть-чуть.
И ждать больше нечего, кроме долгой промозглой осени и неотвратимой зимы. Да он и не ждет. Просто стоит и желтеет, и совсем чуть-чуть зеленеет. Немного в нем летнего осталось, всего капелька зеленой краски.
Но листья еще на месте, поэтому можно какое-то время тихо-мирно желтеть, созерцая окружающий мир, который становится почти таким же желтым и чуть-чуть, всего лишь немного зеленым.
И неодиноко желтому ясеню желтеть, стареть, избавляться в итоге от листьев, потому что все вокруг делают то же самое. Все потихоньку желтеют, стареют, сбрасывают листья, избавляются от ненужной одежды. Она им не нужна, одежда эта в мире ином. Как пришли деревья в этот мир голыми, без листьев, так голыми и уйдут. Равно как и ясень в положенное время. Отжелтеет, осыплется и уйдет в зимнюю куролесь. Но это когда еще будет!
А пока можно желтеть и красоваться в прощальном осеннем наряде перед зимней стужей! Можно желтеть! И смотреть на таких же желтеющих вокруг!
РЕПЕЙНИК
Вот репейник. Он уже засох, но репьи остались. Цепляются к каждому проходящему мимо. А что? Репьи — разве это плохо? Это всего лишь плоды лопуха, могучего зеленого растения с ярко-зелеными мясистыми листьями, образующими пышный куст. Но это летом он такой зеленый и пушистый, а осенью — засохший и колючий, с отвратительными репьями, цепляющимися за одежду.
А, может, в этом суть жизни? Вечно зеленеть и пышнеть нельзя. Когда-то надо скукожиться и стать репьем, пристающим ко всем, кто подвернется под руку или под ногу… А как же иначе? Иначе не передашь суть прожитой жизни, которая заключается именно в репьях. Ведь репьи — это всего лишь семена, дающие начало новой жизни.
Прицепившись к кому-нибудь, они перенесутся на новое место, где-нибудь упадут, где-нибудь взойдут по весне и обрадуют снова своими пышными зелеными листьями, своим буйным ростом, своим воскресением и новой жизнью до следующей осенней поры, когда они снова пожухнут и станут отвратительными репьями, сохраняя внутри себя смысл жизни, основу Бытия — семена, из которых потом вырастет новая жизнь.
А сейчас эти отвратительные строптивцы цепляются за все вокруг, за осень, за воздух, за проходящих мимо людей, цепляются, чтобы остаться жить в новом теле, в новой реальности, в новой весне.