ЕВГЕНИЯ ДЖЕН БАРАНОВА
Родилась в 1987 году в Херсоне. Окончила СевНТУ по специальности "информационные управляющие системы и технологии". Большую часть жизни провела в Крыму. Финалист "Илья-премии" (2006),
2-я премия поэтического конкурса "Серебряный стрелец" (2008), 3-я премия литературного конкурса "Согласование времен" (2010), лауреат поэтического конкурса "Пятая стихия" (2014), призер поэтической эстафеты "Вечерние стихи" (2015), лауреат премии журнала "Зинзивер" (2016), шорт-листер премии "Писатель ХХ\ века" (2017), шорт-листер литературного конкурса "Бежин луг" (2018, 2019), шорт-листер литературной премии имени И. Ф. Анненского (2019), победитель поэтического интернет-конкурса "Эмигрантская лира — 2017/18", победитель международного поэтического фестиваля "Эмигрантская лира — 2018", лауреат премии имени В. П. Астафьева (2018), лауреат премии журнала "Дружба народов". Финалист премии "Лицей" (2019), обладатель спецприза журнала "Юность". Автор четырех книг стихов, в том числе "Рыбное место" (2017) и "Хвойная музыка" (2019). Участник арт-группы #белкавкедах
2-я премия поэтического конкурса "Серебряный стрелец" (2008), 3-я премия литературного конкурса "Согласование времен" (2010), лауреат поэтического конкурса "Пятая стихия" (2014), призер поэтической эстафеты "Вечерние стихи" (2015), лауреат премии журнала "Зинзивер" (2016), шорт-листер премии "Писатель ХХ\ века" (2017), шорт-листер литературного конкурса "Бежин луг" (2018, 2019), шорт-листер литературной премии имени И. Ф. Анненского (2019), победитель поэтического интернет-конкурса "Эмигрантская лира — 2017/18", победитель международного поэтического фестиваля "Эмигрантская лира — 2018", лауреат премии имени В. П. Астафьева (2018), лауреат премии журнала "Дружба народов". Финалист премии "Лицей" (2019), обладатель спецприза журнала "Юность". Автор четырех книг стихов, в том числе "Рыбное место" (2017) и "Хвойная музыка" (2019). Участник арт-группы #белкавкедах
ГОВОРИТ СО МНОЙ ОВОЩЕБАЗА
* * *
Больной ребенок, выживший птенец,
но не жилец, ей-богу, не жилец,
идет к комоду, музыку заводит.
И музыка играет в коридор,
шумит камыш – виниловый забор –
горит при непрерывном кислороде.
Так пением до старости расти.
"Таганка" милая, с тобой ли по пути,
по солнечным путям бредет Высоцкий?
Пластинка говорит: "I love you so...",
ребенок понимает, он спасен
от сырости и ржи автозаводской.
Ребенок понимает, Леннон жив,
и Ленин улыбается. Мотив
плывет, как рыбка в банке с позолотой.
"Так лучше быть богатым, чем" (...хрипок...)
Покачиваясь, спит у тонких ног
пластинка в пузырящихся "колготах".
* * *
Посидим обнявшись, что ли.
Поглядим в лицо дождю.
Мне сегодня снилось поле.
Фиолетовое поле
посреди бумажных дюн.
Как постыло, как простудно
в нашем садике камней.
Обними меня. Мне трудно.
"Отпусти меня ко мне".
Кольцевая прячет выход.
Даже голос недвижим.
По болоту бродит лихо,
кормит ветер облепихой.
Разговариваю с ним.
СЛАВЕ СТАВЕЦКОМУ
И ты б заискивал, и ты бы
не мог расправиться с собой,
когда б графитовая глыба
вдруг оказалась голубой,
когда б сквозь тело вечер хлынул,
неудержимый, как пчела,
и ты б отыскивал глубины,
учился странного желать.
И обнаружив нож опрятный
и ванну, полную воды,
и ты б давился вероятной
предотвратимостью беды.
Потом курил бы на балконе,
следил за падалками звезд.
Да, ты бы понял, ты бы понял,
что пережить мне удалось.
* * *
Говорит со мной овощебаза:
не сдавайтесь, миленькая, сразу.
Кабачки гниют – не унывают,
словно установка буровая.
Помидоры в собственном желе
продолжают грезить о земле.
Тихий бог приходит к овощам,
учит нераспроданных прощать,
учит пригибаться и терпеть,
принимать закусочную смерть.
Ну а вы заладили – бронхит.
Разве тело стоило хранить?
Разве бездна создана не есть?
Да и воздух кончился не весь.
* * *
С тоненькой шеей в высохшем свитерке
я становлюсь решеткой, а не рекой,
и наблюдаю, как, не храним никем,
ты догораешь радугой корневой.
Вижу, как птицы тело твое клюют.
Слышу, как звери в бронхах твоих хрипят.
Жизнь оставляет пепельный перламутр
на домовине раннего октября.
Что же мне делать? Щепкой лететь, щеглом
прятаться в клетке? Трещиной речевой
дождь вызывая, выдумать водоем
и заполнять бессильной своей водой?
Что же мне делать? Не прогоняй/гони.
Не догорай/пожалуйста, догори.
Мысленный лес, хранитель, дурак, двойник.
Гладкое яблоко с гусеницей внутри.
Больной ребенок, выживший птенец,
но не жилец, ей-богу, не жилец,
идет к комоду, музыку заводит.
И музыка играет в коридор,
шумит камыш – виниловый забор –
горит при непрерывном кислороде.
Так пением до старости расти.
"Таганка" милая, с тобой ли по пути,
по солнечным путям бредет Высоцкий?
Пластинка говорит: "I love you so...",
ребенок понимает, он спасен
от сырости и ржи автозаводской.
Ребенок понимает, Леннон жив,
и Ленин улыбается. Мотив
плывет, как рыбка в банке с позолотой.
"Так лучше быть богатым, чем" (...хрипок...)
Покачиваясь, спит у тонких ног
пластинка в пузырящихся "колготах".
* * *
Посидим обнявшись, что ли.
Поглядим в лицо дождю.
Мне сегодня снилось поле.
Фиолетовое поле
посреди бумажных дюн.
Как постыло, как простудно
в нашем садике камней.
Обними меня. Мне трудно.
"Отпусти меня ко мне".
Кольцевая прячет выход.
Даже голос недвижим.
По болоту бродит лихо,
кормит ветер облепихой.
Разговариваю с ним.
СЛАВЕ СТАВЕЦКОМУ
И ты б заискивал, и ты бы
не мог расправиться с собой,
когда б графитовая глыба
вдруг оказалась голубой,
когда б сквозь тело вечер хлынул,
неудержимый, как пчела,
и ты б отыскивал глубины,
учился странного желать.
И обнаружив нож опрятный
и ванну, полную воды,
и ты б давился вероятной
предотвратимостью беды.
Потом курил бы на балконе,
следил за падалками звезд.
Да, ты бы понял, ты бы понял,
что пережить мне удалось.
* * *
Говорит со мной овощебаза:
не сдавайтесь, миленькая, сразу.
Кабачки гниют – не унывают,
словно установка буровая.
Помидоры в собственном желе
продолжают грезить о земле.
Тихий бог приходит к овощам,
учит нераспроданных прощать,
учит пригибаться и терпеть,
принимать закусочную смерть.
Ну а вы заладили – бронхит.
Разве тело стоило хранить?
Разве бездна создана не есть?
Да и воздух кончился не весь.
* * *
С тоненькой шеей в высохшем свитерке
я становлюсь решеткой, а не рекой,
и наблюдаю, как, не храним никем,
ты догораешь радугой корневой.
Вижу, как птицы тело твое клюют.
Слышу, как звери в бронхах твоих хрипят.
Жизнь оставляет пепельный перламутр
на домовине раннего октября.
Что же мне делать? Щепкой лететь, щеглом
прятаться в клетке? Трещиной речевой
дождь вызывая, выдумать водоем
и заполнять бессильной своей водой?
Что же мне делать? Не прогоняй/гони.
Не догорай/пожалуйста, догори.
Мысленный лес, хранитель, дурак, двойник.
Гладкое яблоко с гусеницей внутри.