лисица купина

несёт меня лиса за синие леса
вот взлётная под хвост пропала полоса
и далеко затих прощальный вывой пса
лишь чьи-то голоса
по имени зовут и тянут руки вслед
и за лисой бегут почти полсотни лет
куда там — лишь горит над миром рыжий свет
меж альфов зет и бет
как мысленный клубок нечёсана лиса
воняет зверем бок и прочи телеса
но между звёзд глядят наверх за небеса
лисиние глаза
то в девичьих мечтах бредёт как в киселе
а то сквозь вражьи сны по красно-чёрной мгле
а то хлебнёт весны и так навеселе
спускается к земле
а там — помилуй Бог аж забивает вдох
как из мешка горох не разберя дорог
по морю поплывох по скалам поскакох
пожар переполох
креплюсь я аж трещит завязка на пупу
пью горькую рапу ем снежную крупу
да отгоняю прочь охотницу скопу
кыш злыдня зашибу
вот так вокруг себя пространствие сгустя
горит мое життя и лисеежиття
а я обняв огонь как малое дитя
играюсь атятя
ах сказка кицунэ лисковская родня
шальное айнэнэ хмельные ячменя
тащи же то в зубах то лапами примня
как лялечку меня
давай лети лиса игренева краса
пылают позади и горы и леса
обманные моря да алы паруса
бумага словеса
всё обратится в прах в том не моя вина
что всё пожрёт огонь и лишь она одна
акосна
в Палею былинно внесена
лисица купина


нотация почти по Гельмгольцу

как на городе Москва появилася пева
ох лоскутная летает о пришелице молва
мол юродива горбата и вообще едва жива
а другие говорят — косы золотом горят
как из сказки жар-девица откутюровый наряд
зеленющие глазищи зубы жемчуг в ровный ряд
мол раздень-ка догола — ночью негра днём бела
то ль не мать её а гречка от ярилы родила
то ли пленница гречанка опросталась от орла
говорят пасла коров настрадалась будь здоров
нет же — крови гардарейской рундуки полны добров
дядька ейный миллионщик с телевизору дибров
ой кричат одни — в углу на голимом спит полу
пьёт текилу стаканами ест стекло за похвалу
а по праздникам сшибает три копейки на углу
третьи снова поперёк — ёк ершатся макарёк
баба чуть ли не святая глянь попы под козырёк
вся больная вся страдает убивали Бог сберёг
я в сторонке постою погляжу на жизнь свою
на трёх струночках сыграю на три голоса спою
приравняю балалайку да к трёхствольному ружью
охтиситьюшка-Москва жаба сиськи-жернова
душишь в ситцевых объятьях — как пева ещё жива
да ещё и дух вселяет в полумёртвые слова
у неё ж прямая речь может снизу в небо течь
не вставай реке на русло в это время не перечь
отхлестать волнами может да рыбёхами посечь
у неё ж особый дар — не за хлеб да гонорар
не за красное словечко графоману на зашквар —
а за соло соловейки в час предутренних стожар
чуть стихом заговорит — логос сам себя творит
акробаты акрофуты кто вертится кто парит
а вокабулы на каблах киммерийский шкварят бит
пьют кустоды по второй каждый сам себе герой
партитив предикативу подсыпает — пир горой
и мероним и холоним забавляются игрой
ямб да троп парчой горят как игрушки у царят
сёстры семы и лексемы карагодят рядом в ряд
а вибранты маркитанты на гортанных говорят
всякий звук и всякий зык претекает в праязык
будь тунгус ты финн калмык ли славянин — единый фиг
если сердце приоткроешь — станешь ею хоть на миг
из пылающа столба вскрикнет птица Рух — судьба
а в руладах звуколадах то мольба то ворожба
лавр в терновник обернётся кровь закапает со лба
трень
и лопнула струна слава Богу я одна
от хвалы и поношенья милосердно спасена
всё пройдёт и всех забудут и столица и страна
я была ли то не я эта чудо-четия
мне потом кампан расскажет бронза древлего литья
да мой критик и наставник по воскресным дням —
Судья