Коронавирусный кризис вынуждает основательно переоценить принципы, по которым функционируют власть, общество и экономика. Как замечают современные западные политологи и экономисты (Мэтью М. Кавана, Гарольд Джеймс) пандемия выявила трилемму (“несовместимую троицу”): невозможно одновременно иметь здоровое с медицинской точки зрения общество, здоровую экономику и здоровую демократию.
Под этим подразумевается, что если мы хотим, чтобы авиакомпании продолжали летать, а рестораны и пабы оставались при деле, большему числу людей, живущих на Земле, придётся заболеть и умереть. С другой стороны, если мы прекратим эти виды деятельности, экономический спад будет гораздо более серьёзным, чем глобальный финансовый кризис 2008 года, а уровень безработицы — таким же, как в период Великой депрессии, или даже намного выше. Многие предприятия, особенно неболь-шие магазины, рестораны и точки оказания услуг, которые закрыты “временно”, фактически не откроются никогда.
Учёные либеральной школы полагают, что “миру демократии” удастся обойти эту трилемму с помощью привычных механизмов преодоления крупных кризисов.
Но реальность такова, что трилемма не может быть урегулирована “обычными средствами”. Её преодоление не даст результата без мобилизационной стратегии для любого типа общества.
Начинать надо с решения неотложной чрезвычайной ситуации в области здравоохранения. К сожалению, за последнее десятилетие многие страны взяли курс на жёсткую экономию. Результатом стало сужение (вплоть до разрушения) институтов государственного сектора, которые необходимы нам для преодоления таких кризисов, как пандемия коронавируса, и возможных других.
Мобилизация предполагает иметь стратегию восстановления и построения государственной медицины, рассчитанной не на финансовую прибыль, а на готовность обеспечить гражданам качественное и своевременное оказание медицинских услуг вне зависимости от их доходов, страховых накоплений, социального статуса.
В крупных городах должны быть созданы резервные инфекционные центры (с резервом оплачиваемого медицинского персонала), которые могут быть “распечатаны” при самых первых сигналах о начале той или иной эпидемии.
Стратегия мобилизации не должна допускать ошибки периода после 2008 года, когда спасательные меры позволили крупным финансовым структурам и корпорациям получить ещё большую прибыль сразу же после завершения кризиса, но не смогли заложить основу для надёжного и всеобъемлющего восстановления уровня жизнедеятельности основной части населения, снижения неравенства и нищеты.
Теперь, когда в период пандемии государство снова стало играть ведущую роль, оно должно разработать такие меры, чтобы направить крупные компании на поощрение создания стоимости вместо извлечения стоимости, поощряя инвестиции в устойчивый рост экономики и расширение рабочих мест наряду с роботизацией трудоёмких производств.
Не менее, а может быть, и более важным, даже главным элементом постпандемического мобилизационного проекта должно стать восстановление демократических принципов организации общества после жёстких ограничительных карантинных мероприятий.
Как явствует из мониторинга состояния климата, глобальный системный кризис будет происходить на фоне гораздо большей, чем раньше, неустойчивости среды обитания, включая погодные аномалии, стихийные бедствия: засухи и наводнения, а также таких форс-мажоров, как торнадо и смерчи.
Сегодня уже с уверенностью можно сказать, что мир, базировавшийся на правовом суверенитете государств, сформировавшийся ещё в XVIII веке и закреплённый международным порядком, сформированным по итогам Второй мировой войны, стремительно уходит в небытие, оставляя после себя поля конфликтов, сферы противоборств и т. п.
Уже сегодня, пока ещё негласно или, по крайней мере, негромко сильные мира сего на всей планете склоняются к признанию одного права — права сильного. Если раньше между войной и миром пролегала чёткая и ясная граница, то теперь по всей планете множатся гибридные войны, “нечёткие” конфликты, “тёплые” противоборства и другие состояния, выглядящие как мир, а на самом деле являющиеся войной.
В мире, где постепенно нормой становится мировойна, недостаточно иметь грозное привычное оружие в виде ракет, бомб, самолётов, подводных лодок и т. п. Всё шире в конфликтах их участники выступают в том числе “под чужим флагом” или используя третьи силы, применяют кибероружие, средства манипулирования сознанием, инструменты управления поведением, санкции и другие инструменты финансовых войн.
В неуютном, жестоком и неустойчивом мире вчерашние преимущества превращаются в сегодняшние риски, чреватые завтрашними уязвимостями. Нам, россиянам, надо задуматься о том, что, занимая примерно девятую часть территории суши и располагая примерно 20% возобновляемых и невозобновляемых ресурсов планеты, страна имеет менее 2% населения и валового внутреннего продукта глобального мира и примерно 0,5% доли в высокотехнологичном экспорте.
Сегодня, и это ни для кого не секрет, в мире имеются могущественные группы, рассматривающие Россию как последний и самый лакомый ресурс для прорыва (или побега) в завтрашний мир.
Когда закончится период добровольной самоизоляции и миллионы россиян выйдут на работу, они увидят порушенные бизнесы, работающие из последних сил заводы, порванные внутрироссийские и международные логистические цепочки, нарушенные схемы разделения и кооперации труда и производства.
По сути, весь мир, и Россия — не исключение, уже оказался в чрезвычайной ситуации глобального кризиса. Для нас он усугубляется критическим падением цен на энергоносители, металлы, некоторые виды продукции химической промышленности, экспортируемые Россией. Впереди и надолго маячат “тощие” годы.
Проще всего предъявить счёт власти, тем более что он в значительной степени оправдан. Достаточно вспомнить о пенсионной реформе, горе-оптимизации медицины и образования по всей стране, так и не ставшей реальностью модернизации ведущих отраслей промышленности и хозяйствования на основе высоких технологий.
Положа руку на сердце, проблема вот в чём. Многие сегодня, включая молодёжь, не жившую при социализме, с ностальгией вспоминают СССР. Об этом свидетельствуют опросы общественного мнения, фиксирующие в течение последних пяти лет неуклонный рост подобных настроений. Однако надо честно признать и вспомнить, что, когда 30 декабря 1991 года в Кремле спускался флаг СССР и поднимался триколор, никто — ни коммунисты, ни рабочие, ни сельские труженики — не протестовал и не пытался защитить советское государство.
В последние годы с немалой степенью лукавства девяностые годы называют проклятыми, когда новые хозяева жизни, что называется, “ураганили” и расхищали народную собственность. Мало кто сегодня знает, что в этот период приватизация была проведена по цене примерно 2-4% от действительной ценности производственного и ресурсного потенциала нашей страны.
Делалось это не на основе силового подавления народных выступлений, а на базе неформального, негласного общественного договора между тогдашней властью и российским населением. Сильные мира сего получили возможность за бесценок скупить страну, а население бесплатно стало собственником жилого фонда, получило возможность торговать на толкучках и блошиных базарах, стыдливо называемых розничными городскими рынками, а также покупать в магазинах “ножки Буша”, опасный для здоровья спирт “Роял” и другие чудеса потребительского квазикапитализма. Иными словами, имел место общественный договор между населением и сильными мира сего. Последние могли утилизировать наследство СССР, а население — бесплатно получить крышу над головой и свободно делать всё что угодно без поддержки и помощи государства.
В XXI веке удалось повернуть вспять откровенное разграбление национальных ресурсов и достояния. Понемногу, хотя и с большими потерями, начали возрождаться промышленность, строительство, транспорт, был преодолён развал в армии, сил правопорядка. Стали хорошеть российские города.
При этом надо честно признаться, что этому в значительной степени способствовала мировая рыночная конъюнктура. Цены на энергоносители не просто повысились, а выросли в разы. Новая версия негласного общественного договора закрепила эти обстоятельства. Народ и власть договорились о том, что власть обеспечивает подавляющей части населения устойчивый, а для некоторых слоёв занятых и весьма значительный рост доходов и возможность удовлетворения потребностей в путешествиях, занятиях спортом, культурном досуге и т. п. В свою очередь, сильные мира сего с согласия населения смогли гораздо шире, чем раньше, увеличивать свои доходы в рамках российского экономического чуда, как его назвали на Западе в нулевые годы.
Таким образом, вплоть до последнего времени отношения между сильными мира сего и населением базировались на неформально заключённых, хотя и не закреплённых в законах общественных договорах.
Сегодня перед лицом множащихся кризисов надо честно и прямо признать, что действие неформального общественного договора XXI века закончилось. Для того чтобы провести мобилизацию российского потенциала во всём его разнообразии и всей полноте, необходимо срочно достичь нового неформального договора между власть предержащими и населением.
Мобилизация в сложившихся глобальных условиях и реалиях России 2020 года не может быть осуществлена ни на основе обращения ко всевышнему, ни апелляции к славной истории, ни агитационных кампаний и решений, которые, по сути ничего не меняя, будут требовать от народа жертв и усилий.
Главная угроза не только для разработки и тем более реализации мобилизационных планов, а просто для стабильности заключена отнюдь не в несистемной оппозиции, а в том, что миллионы россиян, как свидетельствует статистика, уже в конце десятых годов ушли во “внутреннюю эмиграцию”, перестав участвовать в выборах, стараясь уйти из-под налогообложения и не требовать ничего — ни хорошего, ни плохого — от государства.
Реалии России таковы, что быстрая, подлинная и эффективная мобилизация может быть осуществлена не вне, а обязательно под руководством и при непосредственном участии государства. Поэтому нет сегодня важнее задачи, как вывести россиян и особенно их наиболее профессиональную и энергичную часть на диалог, а затем и заключение нового общественного договора, необходимого для выживания, а затем и процветания нашей страны. В основе этого договора должна быть, и это показывают все проводимые иногда противоположными по убеждениям и задачам центрами изучения общественного мнения, широко и чётко понимаемая, а главное — реализуемая на деле СПРАВЕДЛИВОСТЬ!