* * *

На ледовом, на каменном сломе зимы
В талом свете её минованья
Март малюет в снегах голубые дымы —
Как туманны его малеванья!
И печалит, и радует дымная синь.
Отчего в ней такая услада?
Иль распутица водит бездомных разинь
По околице райского сада?
Голубые дымы — это марта молва
О замёрзших, забытых, заблудших
В окаянной зиме, это сон однова
О возлюбленных, истинных, лучших...
Не о нас ли?
Так, стало быть, умерли мы.
Кто же это глядит с отдаленья,
Как блуждают в снегах голубые дымы?
Кто сияет в дыму обомленья?


ДОРОЖНЫЙ МОТИВ

И виделась долго
дорога прощальная,
И птица над ней,
И даль поперечная,
даль перевальная,
Распадок огней Рябин
да черемух,
да хмелей подлесковых,
Да прелей болот...
Давно уж не видно ромашек
проблесковых
У милых ворот.


* * *

Но берегись!
Откуда ветер веет —
Поди узнай на скорости любви!
В былинке, что немеркнуще истлеет,
Живи, твори, зови, моли —
       лови
Дыхание мороза или зноя,
Или грозы метельною весной,
Когда благоухает розой хвоя
И расцветает стебель ключевой,
Досель забитый знатными ключами,
Вдруг запаленно стекшими в развой
Дорог, когда–то бившими ручьями.
Так берегись растоптанного пенья
Былинки, изначально лучевой,
Туманности не звездной —
кочевой!
Любовь
              всегда
                         круговорот
                                            творенья.


НАРАСПЕВ

По Волге, как вечность, тянулась баржа —
Как целые годы!
И зноем, которым томилась душа,
Туманились воды.
мы с чайкой-кричайкой со взгорка песка
Баржу провожали —
Ничью!
Не с того ль вдруг вскружила тоска
Песчаные дали?
С того ли, с сего ли потух окоём,
Вскипела окрестность,
И знойную томность омыла дождём
Родная небесность.
Я чайку прикрыла ладонью на миг,
Она встрепенулась,
Сквозь ливень вспорхнул в небеса её лик —
Ко мне не вернулась,
Исчезла за струйным нарядом дерев...
Я тоже исчезну:
К благим небесам возлечу нараспев
Сквозь мокрую бездну!