Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

ВАЛЕРИЙ ЛОБАНОВ


Валерий Лобанов — окончил Ивановский государственный медицинский институт. Первая поэтическая публикация состоялась в журнале "Сельская молодёжь" (1982) с предисловием Анатолия Жигулина. Автор пяти поэтических книг.


Чёрный хлеб


***

На город заоконный,
рябиновую гроздь
снег выпал незаконный,
незваный, словно гость.

Снег выпал незаконно.
А дерево в окне
глядит во время оно,
сгоревшее при мне.


***

Нету силы на борьбу,
пули — кучно.
Хорошо лежать в гробу,
только скучно.

Я когда-нибудь умру,
но воскресну.
Хорошо быть на миру —
ин-те-рес-но!


Пожар

— Поджидали?
— Поджидали!

— Поджигали?
— Поджигали!

А пожарный говорит:
— Это школа там горит.

Смотрит завуч, смотрит неуч,
смотрит солнце из-за туч…

— Подливайте масло,
чтобы не погасло!
Два притопа, три прикола,
догорает наша школа.

Это школа там горит
Мастеров и Маргарит!


***

Что-то в мире нынче нервно.
Не уехать ли к реке
и раскачиваться мерно
в гамаке на ветерке,

пересматривая главы
этих месяцев и лет…
(Никакой не будет славы
ни при жизни, ни вослед.)

Разве годы что-то значат?
Лето красное летит,
сливы спят, кусты судачат,
а берёза шелестит.

В небо жаворонок взвился,
день и ясен, и нелеп.
Ты, похоже, отравился —
слишком сладок этот хлеб.

Но ещё страшней отравы,
обступившие гамак,
эти цветики и травы —
пастернак, петрушка, мак…


***

…А в сентябре гербарий собираю,
живу в своём придуманном раю,
в ребяческие игры не играю.
Зачем играть у жизни на краю?

Гуляй, душа, аллеями Массандры!
Уйти бы так, с улыбкой на лице.
Как говорил Арсений Александрыч:
— Жизнь хороша, особенно в конце…


Чёрный хлеб

Не различить его черты —
то лик Обломова, то Штольца…
Но всё-таки решилась ты.
Сегодня закупили кольца.

Как под расстрельную статью,
как в полынью зимой, —
а там уж
что будет…
Но — создать семью,
отважиться и выйти замуж

не для того, чтобы любить
в мороз, когда дымит избёнка,
а для того, чтобы забыть
всё прошлое,
родить ребёнка.

…Такая на земле буза,
начальников свергают.
А на небе идёт гроза
и молнии сверкают.

Тихонько скажет:
— Милый Глеб,
на небе канонада.
Поди купи нам чёрный хлеб,
а белого не надо.


Из юности

Не сумели сохраниться,
половодье унесло
жизни первые страницы,
год, и месяц, и число.
И не в памяти осталась,
отпечаталась в душе
жаркого заката алость
(не изменится уже!).

И навечно сердцу любы
те картинки редких встреч,
и глаза её, и губы,
и неправильная речь,

да прикрытое ладонью,
освещающее дом
это тело молодое
в добром деле молодом.


Первый день нового года

А.Е.

Новый год легенды бает,
называет имена…
Мой товарищ погибает
от любови и вина.

А когда-то, а когда-то
был король он, был главарь,
был богат его словарь
и душа была крылата.

Был всегда готовым к бою
и со славой был знаком.
Девки бегали гурьбою,
косяком и босиком.

…Дней странички загибаю
и не ем четыре дня.
Я и сам-то погибаю,
только речь не про меня.


Гости

Россия. Лета. Лорелея.
О.М.

Незваные гости — к печали,
будь это хоть птица, хоть зверь…
Вначале в окно постучали,
затем тихо скрипнула дверь.

Во времени плотном прорухой,
нарушившей зимний покой,
стояли старик со старухой
и век непонятно какой.

— Мы шли сквозь лесные чертоги,
петляли, сходили с ума.
И руки замёрзли, и ноги,
и явно сгущается тьма.

Прошедшему веку — стереться!
Текущему веку — цвести!
Нам только бы чуть отогреться
да ночь как-нибудь провести.

Нас предали старые боги,
а новых непросто найти.
…Разбитые эти дороги,
воздушные эти пути,

финты февраля-дуралея,
заплечная эта сума…
Не Лета, не Лорелея —
зима над Россией, зима.


***

Дорога в рощу — без билета,
да только незачем идти,
и те глаза гуляют где-то,
и ту тропинку не найти,

те волосы ржаного цвета…
Не подвести любви итог,
пока вращается планета,
пока волнует завиток.

А кто там — Таня или Света —
не устоит, ведь не стена,
не потому, что мало света,
а потому, что грош — цена.

Ах, фиолетового лета
сияние и торжество!
Прекрасны помыслы поэта,
опасны замыслы его.


Читатель газет

Купи газет на сто рублей
российскою зимой.
Не Дант, не Брейгель, не Рабле —
ты заходи домой.

И не жалей, и не зови…
Холодный ешь обед
на склоне лет, на фоне бед,
с газетой визави.
И монстр появится на свет
с ухмылочкой зэка
из независимых газет,
из новых, из "МК".

Поразмышляй о том о сём,
о "Спасе-на-Крови"…
В газетах пишут обо всём
и даже о любви.

Но не найдёшь там Гюльчатай,
окончилось кино.
Возьми газету, почитай
и выйди сквозь окно.


Кратко

Я жил, поскольку я родился,
стоял на том, на чём стоял,
в КПСС не состоял,
в родном лесу не заблудился.


Насчёт прозы

Охранники мои, смотрители,
всё проглядели сквозь очки,
в своей незыблемой обители
сидят и киснут, как сморчки.

А я проверенный, проваренный,
освобождённый от оков
и бочкотарой затоваренной,
и школою для дураков.


***

Когда же ты придёшь, Мессия?
Шоссе Открытое в росе,
сквозь XXI век…
Россия.
Великомученики все.


Москва майская

Холодок бежит за ворот…
В. Лебедев-Кумач

Дева с пустой головою,
дедушка в разных носках…
Небо над майской Москвою
в синих и красных мазках.
Там, натянувшись струною,
слушаясь лишь вожака,
стерхи летят над страною.
Наша страна широка!

Ветер рябину качает.
Сердцу тревожно в груди.
Пасху и Май отмечают
новые наши вожди.

Замер поверженный ворог,
липы застыли в рядок.
Всё хорошо, но за ворот
тот же бежит холодок.

Ласточка в небе зависла,
люди молчат и зверьё…
Родина в поисках смысла.
Не торопите её!


***

Зазеленеют почки,
запенится вино…
Ты в пищевой цепочке
последнее звено.

Одержаны победы,
окончены бои.
Где бабушки и деды,
родители твои?

А звёзды — поплавками.
А время, не трубя,
холодными зрачками
прицелилось в тебя.


***

Е. Горбовской

Что же тут такого?
Верь или не верь —
жители Конькова
далеко теперь.

Всё из Лондонграда
не приходит весть…
Только память рада
и тому, что есть

рядом, за спиною,
в сердце, на ремне,
что всегда со мною
и сейчас при мне —
свеженькая стрижка,
перечень грехов,
тоненькая книжка
Катиных стихов.


За что

смотрите
это кто
сидит на табурете
в заштопанном пальто
в поношенном берете

заштопали
за што
и холят и голубят
и любят — ни за что
и — ни за что — не любят


На смерть поэта

Вспомни за меня.
Р.Т.

Бывший Свердловск, Екб…
Та же картина в Ростове —
брат твой всплакнёт по тебе,
всё остальное — пустое.

Истина обнажена.
Выпьют и крест раздобудут.
Дети забудут, жена…
Брат твой тебя не забудет.

Ветер основа основ,
ветер во тьме задувает.
Рома умрёт Тягунов, —
Боря его отпевает.

Рукопись спрячь в палисандр,
в ларчик, подальше от нови.
…Будет убит Александр,
но Михаил наготове.


***

Молчи, пророчица, молчи —
оплачено житьё.
Стучи без умолку, стучи,
железное моё.

Лети, дождинок карамель,
Метелица, мети,
Чтобы блистательно уйти
за тридевять земель.
Холодно

Привязалась, преследуя
на свету и во мгле,
эта осень последняя
на холодной земле.

Эта рощица алая,
осень вам — не весна…
Эта жизнь запоздалая
хороша и страшна, —

оглянулась, прикинула
трезвым взглядом швеи,
точно чай, опрокинула
все надежды твои,

и твердит, словно школьница,
в разноликую тьму:
— Ничего не отколется,
ничего, никому!


Спать!

Будем долго беспамятно спать,
так беспамятны Днепр или Волга,
и земли нашей каждая пядь
спать без чувства сыновнего долга.

Никакие не видятся сны.
Позади только грязь и дорога
да прицельная точка сосны.
Отдохни, наша память, немного!

Может, вам эти строчки странны?
Будем спать в этом мире распятом
так, как спали герои страны
незабвенной весной
в сорок пятом.