Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

МИХАИЛ СИНЕЛЬНИКОВ


Михаил Синельников родился в 1946 году в Ленинграде. Живет в Москве. Автор 32 поэтических сборников, сотен статей о поэзии, переводчик классической и современной поэзии Востока, составитель многих хрестоматий и антологических сборников. Стихи переведены на многие языки, отдельными книгами вышли в Черногории, Румынии, Японии и Турции. Академик РАЕН и Петровской академии, лауреат премии Бунина, премии Дельвига, премии Арсения и Андрея Тарковских, Государственной премии Таджикистана имени Рудаки и многих других отечественных и зарубежных премий.

* * *

Ведать стынущим фронтом
Послан волей Кремля...
Что же делает он там,
Что вершит, не дремля?
Он умен, музыкален,
Помнит старый режим,
Средь имперских развалин
Стал уже не чужим.
И, согласно доносам,
Часто возит актрис,
Дивам звонкоголосым
Дарит гречку и рис.
Снова срезы на трупах!
Невский убран с утра.
В деревянных тулупах
Изваянье Петра.
И окутал руины
Оглушительный чад,
А унылые финны
Только ждут и молчат.
Все же как отморозить,
Удержать, отстоять?
В дряхлом зеркале проседь,
Побелевшая прядь.
Снова вспышками вспорот
Ледяной окоем,
Умирающий город
Отвечает огнем.
И на карте в Генштабе,
Исступленно-смела,
Через топи и хляби
Протянулась стрела.


* * *

Как этот дьявол был неутомим
И на голландской верфи, и в борделе!
И Вавилоном сделал Третий Рим,
И руки ненасытные смердели.
То брался за работу палача
И сына мучил, и луженой глоткой
Ввел Просвещенье, на бояр крича,
И сифилис лечил казенной водкой.
С годами становился все пьяней,
С отверткою склонялся над иконой,
Гусиным цугом запрягал свиней
И выезжал в карете золоченой.
И бороды палил, и зубы драл,
И растлевал, и жар вдыхал у домен,
И рыбаков спасал у финских скал,
И вдруг упал, бессилен и огромен.
Все порывался буйствовать и жить
И на одре одолевал недуги.
Пришлось его подушкой придушить
Любовнику и венчанной супруге.


* * *

Как все росло, как все там жить хотело,
И обнимал туземной почвы тук
Все косточки и зерна обомлело, —
Миры, из детских выпавшие рук!
Блуждал ребенок, жизнь повсюду сея,
И воткнутый в сырую землю прут
Вдруг расцветал, как посох Моисея.
Воспоминанья эти не умрут.
Был взрослый мир тревожен и опасен,
Но повседневным страхам вопреки
Из горбылей, из тесаных балясин,
Из школьных парт, случалось, шли ростки.


БЫЛИНА

Из жилы воротной богатыря Сухмана
Кровь хлынула во сне.
От глыбы, что в степях уснула бездыханно,
Бежит к речной волне.
Течет Сухман-река, клокочет в тесном русле,
Впадает в тихий Дон,
И гомонит вода, ей подпевают гусли,
И долог вещий сон.
Вот всюду города и шумные базары,
Зеленые бахчи...
Где некогда прошли авары и хазары,
Стрибога покричи!
Но сердце ранено и не готово к бою,
Не хочет громких дат.
И мы на пристани прощаемся с тобою,
И катера гудят.


СТАРООБРЯДЦЫ

Зачем-то мнится листьев шорох,
И мгла скитов, и тьма темниц
При виде твердых и матерых
Неистребимых русских лиц.
Старообрядцы... С мощью рьяной
Еще проходят предо мной
Обрубки Руси деревянной,
Древесной, древней, дровяной.
И порожден самой природой,
В своем безмолвии кричащ,
Весь этот сонм седобородый,
Как будто вышедший из чащ.
Вдруг изумляют эти лица,
Всегда, как прежде, так и впредь,
Готовые страдать, трудиться,
В свирепом пламени гореть.


КАФЕТЕРИЙ

И я, певец исчезнувших империй,
Входил однажды (что же, коль зовут!)
В битком набитый этот кафетерий,
Тогдашних реформаторов приют.
Там были неудачники поэты,
Экономисты с некоторых пор.
Глотая кисели и винегреты,
О Кейнсе заводили разговор.
Недавно их в правительство призвали.
На алчущие лица их подруг
Я, пожилой, поглядывал в печали,
Не излечив высокий свой недуг.
Прошли реформы кой-какого сорта,
А в памяти тот вечер отражен
И эта жажда власти и комфорта
На юных лицах воспаленных жен.


* * *

Умножаются эти потери,
Современники сходят во тьму,
И, в любви усомнившись и вере,
Видишь прошлое, словно в дыму.
Разрываются давние узы,
Покоряется сердце судьбе.
Не останешься только без Музы,
Поседевшей в дороге к тебе.