Новая книга Михаила Бузника, вышедшая в старейшем европейском русскоязычном издательстве, словно разрывает ленту времени и перемещает нас в измерение, в котором прошлое-настоящее-будущее существуют соразмерно и полновесно:

Чем массивнее объект, тем сильнее его гравитационное притяжение. Чем личность масштабнее, тем ярче раскрываются самые глубокие и сильные грани ее характера, а если человек готов отдать за идею саму жизнь, то вся его энергия подчинена этой идее. Большую часть времени, пока человек с нами, мы этого не осознаем. Прозрение наступает зачастую слишком поздно.
Посвящение издателю и литературоведу Никите Струве «Предвечность + весть», по сути, заканчивается оксюмороном, поскольку синий — цвет вечернего неба, а притяжение к земной поверхности — неизменное свойство объекта, находящегося в мире материальном. Впрочем, квантовая физика, к которой автор имеет непосредственное отношение, доказала: объект микромира может одновременно находиться в разных точках пространства, а также иметь несколько состояний одновременно. И это естественно для элементарных частиц. Что уж говорить о человеке? Не поддается линейному мышлению утверждение о том, что человек — существо двойственное: материальное и духовное в нем неразъединимы.
Плоскостному мышлению также трудно поддается понимание поэзии. Если рифмованная строка еще более-менее однотипно структурирована, то слова Михаила Бузника, стремящегося объять все сущее, и вовсе рискуют вызывать «зависание системы». В одном из своих интервью поэт говорит: «В нашем мире почему-то все сходится к горизонту и очень редко координата устремляется в небо. Вот Лермонтову было неинтересно на земле, и Господь ему дал возможность видеть то, что на небе. И мне всегда было интересней то, что происходит там, чем то, что творится здесь». Запредельное «там» и получает соответствующее описание. Ритмизированные реплики, с паузами, неожиданные — как вдохи при диалоге. При чтении не покидает ощущение расширяющейся вселенной, концепция которой доказывает — «в этом измерении смерть невозможна»:

Освобожденное слово Михаила Бузника — отражение уходящей культуры. Перед нами предстают Никита Струве, Татьяна Гринденко, Сергей Параджанов… А вслед за ними пространство стихотворения уходит в глубь веков: Лермонтов, Бетховен, Бах… Вошедшие в настоящую книгу стихотворения — это нечто неуловимое, что заставляет нас вновь и вновь вспоминать столь любимую автором квантовую физику: как только мы начинаем взаимодействовать с элементарной частицей, она из неуловимого объекта превращается в реальное осязаемое вещество, которое ведет себя как обычные, знакомые нам предметы материального мира. По-настоящему религиозная поэзия Михаила Бузника обладает метафизической силой, а вопросы, вкрапленные в слегка хаотичное пространство текста, утверждают поэтическую мысль, обращенную к бесконечному будущему:

Верующему человеку Воскресение Христово открывает истину. Мир коверкает человека, но пасхальная радость возвращает ему первоначальную чистоту. Если Бог нужен человеку здесь, то и в любое другое время Он будет с человеком. Если же нет — то нет смысла задаваться этим вопросом: без Бога человека просто не существует. Стихи Михаила Бузника вплотную подводят читателя к тому, что является подлинным бытием, зовут к раскрытию в себе того, что в нас заложено Богом. И даже делая первые шаги в этом направлении, понемногу начинаешь понимать, что

Мир, раздираемый восемью смертными грехами, разделенный на объекты, Михаил Бузник своей пунктирной строкой — особой степенью организации и ограничений стихотворного пространства — как бы снова собирает в точку, синтезирует как единое целое, с его ушедшими гениями и ныне здравствующими современниками. Поневоле задумываешься о собственном бытии в мире. Что ты сделал? Что оставишь после себя? И это уже — не пассивное восприятие поэзии, но честный разговор с собой. Именно обращение поэта к свободному ритму делает его язык ни на кого не похожим, а потому — пробивается к читателю сквозь засилье словесного шлака. Индивидуальный поэтический язык Михаила Бузника подводит нас к интуитивному пониманию: не пугают такие сложные слова, как «вселенная», «космос», «первотворение», но считываются, минуя цензуру сознания.
О чем его стихи? О людях как о частицах бытия? О мире в целом? Согласно Библии, начало каждого из нас — Божественный замысел. Мы не знаем Его промысла о себе, но какое это счастье — реализовывать свое предназначение, превосходя собственные возможности. Мы и сами не разумеем, что в нас сокрыто. Если осознать это, до конца принять на себя ответственность за это, то есть шанс, что мир хоть немного станет похожим на тот, каким он был изначально задуман, и вот тогда…