***

Месмерическая1 осень
гибельна росточкам лета.
Снисхожденья не попросим,
будем жить вообще без света.

Потечёт за годом год,
в каждом есть одно несчастье:
это осень; я, как кот,
зарываюсь в сон всечастно.

Утешенья не нужны:
ничего не переделать;
и покажутся важны
мысли о метели белой.


***

Пришла зима, всё понимая,
с оглядкою — что встретят кисло,
и точно так же, как другая
зима, — снежинками повисла.

В полях уже белеет снег,
и с ними зайцы побелели.
Никто не ждал ночных комет,
хоть засыпали еле-еле.
И вот опять открыт сезон
(а сколько их уж набежало!),
он убедителен, как сон,
как обмирание, как жалость.

В полях, сказал я, белый снег
и снег на чёрной на перчатке;
как каждый русский человек,
я выпил коробок тройчатки.


***

Я охнул, началась тоска,
она меня вконец изъела,
и сахарного песка
я в кофе положил умело.

Ну, растворимый кофий был,
я с ним тихонько отрывался,
но он печали не избыл,
ещё большой кусок остался.

Попробую глушить её
как-то иначе, я не знаю,
и почитать под светом лёг,
но ничего не понимаю.


***

На что деревьям жёлтая краса?
Ведь то поклоны и прощанье их.
По городу шатается Лиса,
в упор не видя только их одних.

Всё остальное интересно ей:
прохожий ловко поднял воротник,
и то, как мерно прыгнул воробей,
и дом, что рядом неспроста возник.

Ведь в этом доме обитаю я,
расставил книги, хлеба пожевал,
вам позвонил, любезные друзья,
а следом лёг, до полуночи спал.

А после бодрствовал, Лисицу вспоминал,
раскрыл я Рильке, коим восхищён,
а листьев продолжается обвал,
и я опять упал в любимый сон.


***

Постояло несколько тёплых денёчков,
это оживляло меня немного.
Не люблю дождливых ночек, серых денёчков,
когда болит голова, когда тянет ноги.

Вот сегодня утро и холод настоящий,
мы в хандре и тревожном ощущении,
Господи, Господи, я душою болящий,
пошли мне за мои грехи прощенье.

Не звоню тебе, растерявшись мыслями,
наверное, всё перегорело;
ах, какими представляю тебя кисами,
но позвонить не умею.


***

Есть в переходности унынье,
его я ясно понимаю
и сильно унываю ныне,
тоску полей перенимая.

Картина та же на асфальте,
где лист лежит, тревожа сердце,
и небоскрёб зажёгся дальний,
и воздух был какой-то серый.

В ознобе лёгком пребывая,
чего-то жду — и жду напрасно;
ах, в этом мы не раз бывали,
свет лету зажигая красный.


***

Землю сковали морозцы,
в эти холодные дни
демисезонные слёзы
с нами остались одни.

Кутаясь, не понимая,
как всё случилось со мной,
рюмочку я поднимаю
в старой манере простой.

Это зима наступила,
растормошила меня,
и несогласьем обильным
снова бокалы звенят.


***

Лета маленькие своды
мы прошли как просто арку.
Мёрзлая сейчас погода,
лишь листва горела ярко,
не в костре, а в впечатленье
в глубине души воздушной;
так сезонное горенье
напугало нашу душу.

Долгая зима. Как долго
она длится, Боже, Боже!
Словно сны на верхней полке
с зябнущей гусиной кожей.


***

Ноябрь. Зима, зима.
Не дремлет paradis
и посылает нам
снежинки вниз и вниз.

Зима. Зима. Зима.
Не будем унывать2.
Чрез ледяной капкан
пройдём опять, опять.

Родители, я вас
любил, сейчас люблю,
как будто в первый класс
за ручку я иду.

Родители мои,
Родительский их день,
я с той поры привык
любить — и мне не лень.

И эта вот любовь,
идя из давних лет,
волнует душу вновь,
как розовый букет.


Жалобы по телефону

Дурковатых кустков голизна,
связка прутиков — кроны деревьев,
это фенологический знак
зимних дней, уходящих в поверье.

Да и нам, нарядив капюшон,
неуютно, но мы не попросим
выпить литературный крюшон,
только спесь надоевшую сбросим.

Дело не в телефонном звонке
(я их сделаю сотню к полудню —
как идёт ледостав на реке),
а в привычной картине из будней.

Зябко. Тихо идёт пешеход,
осторожно ступая ногою
(между тем завершается год),
он себя ощущает изгоем.


***

Этот сладкий привязчивый плен
моих снов под сурдинку вина,
нету в нём ни изжог, ни проблем,
ни печали, и не видна

подступившая к горлу зима,
торжествующая над всем,
а видны экипажи, дома,
пусть и выдуманные совсем.


Новогодние птицы

Ночью мело — и намело снега,
морозец чуть-чуть спал,
это увидеть во сне бы
посреди кавказских скал.

Но Кавказ далеко очень, и Морфей
не добирается совсем до него.
Что за сны видит мой котофей?
Тоже не про юг, как спросишь его.

И про Новый год ничего не снится,
а он потихоньку приближается, можно ёлку ставить.
Редкая до середины Днепра долетит птица,
а до середины Исети пропорхнула их целая стая.


***

Я искусан собакой мороза,
потихоньку приплёлся домой.
Проливаю жестокие слёзы
над своей неудачной судьбой.

Видит Бог — ничего не случилось,
чтобы было под стать этим слёзам.
Но стихи наугад — получились,
только лучше сказать было б прозой.


***

Снежну шапку подарил
снегопад околеманный3.
Я монетки из кармана
за подкладку уронил.

С снежной шапкой на башке
и с журнальчиком в руке
я ходил по мини-рынку
от трамвая вдалеке.
Снег гусячий вполпьяна,
и гулять вообще полезно,
и торговая страна
вслед за мной в трамвай полезла.

Уезжая в снегопад,
думал я, что не мешало
поточней куда попасть
после бала, после бала.


Крещенье

Наконец он вот, Крещенский холод,
сжались все и навострили ушки,
распушились в деревянном доме,
а в большом приобняли подушки.

Только тот достоин долгой славы,
кто спокойно пережил морозы
и в шипучей слюдяной облаве
позабыл обычные вопросы.

Я читаю… уже нет… читаю.
Бога стал искать поэт преславный4,
Бог-то найден, я об этом знаю,
церковью великой православной.