Двадцать лет назад замечательный педагог Семен Рувимович Богуславский, большой поклонник моих стихов, пригласил меня в свою школу — имени Маяковского — вести литературу. Год спустя он предложил мне взять второй предмет — мировую художественную культуру. А еще через год, очевидно, угадав мои скрытые ресурсы, уговорил меня взять руководство пятым классом. Так началось счастливейшее семилетие моей жизни.
К своей новой нагрузке я отнеслась ответственно. Ведь кто такой классный руководитель? Это не только тот, кто подписывает дневники, проводит родительские собрания и заполняет кучу разных бумаг, — по моему глубокому убеждению, это тот, кто в пятом классе берет детей, а в одиннадцатом выпускает людей.
Наша школа была экспериментальной. Это означало, что в начале учебного года за каждым учителем
закреплялась какая-нибудь тема, затем, по идее, он весь год над ней работал, а в конце года отчитывался. Что греха таить, зачастую это была простая формальность: взяв тему в сентябре, учитель, у которого всегда и так полно работы, благополучно о ней забывал, так что в мае порой не мог вспомнить, как она звучала.
Я тоже пару раз именно так ставила эксперимент. Но в тот раз, получив классное руководство, отнеслась к эксперименту всерьез. И взяла тему "Воспитание средствами искусства". Согласитесь, что для человека, преподающего литературу и художественную культуру, да к тому же поэта, который искусство, по выражению Маяковского, "делает", этот вопрос глубоко личный.
Не буду перечислять театры, музеи и экскурсии, которыми я охватила своих учеников, а также называть прочитанные нами книги, поставленные спектакли, проведенные вечера — дело ведь не в количестве, а в том, чтобы "пробудить чувства добрые" — "лирой", "сценой", "картиной".
Мне казалось, что классный руководитель должен вникать во всю жизнь своих учеников, а не только в школьную: так я помогала найти летний лагерь, участвовала в крестинах младших братьев и сестер, днях рождения и похоронах. У меня самой в школьные годы (это время сейчас называют застоем) были прекрасные учителя — знающие, добрые, неравнодушные, поэтому то, что я делала для своих учеников, казалось мне простым возвратом долга.
Когда кончается работа классного руководителя? В шестнадцать часов? В двадцать четыре часа? После последнего звонка? Или выпускного вечера?
Теперь я понимаю: никогда.
Властно вторгшийся в нашу жизнь Интернет и социальные сети помогают никого не потерять из виду, следить за успехами и неудачами своих учеников, делить с ними горе и радость. Кстати, верно и обратное: ученики не теряют из виду тебя и находятся в курсе всех событий твоей жизни. Мы и девять лет спустя продолжаем встречаться, чаще по "культурному" поводу (выпускники приходят на мои лекции, я по-прежнему вожу их в театры и составляю списки "книг на лето"), но не только. Пять лет назад я была на свадьбе своей ученицы — это была первая свадьба в нашем классе. А в этом году помогала той
же ученице пережить развод — тоже первый в нашем классе.
Когда я училась в пединституте, у меня была пятерка по педагогике. А изучали мы особенности детей младшего школьного возраста, подростков, учеников старшей школы. Но вот отзвенел последний звонок, отшумел выпускной, дети разошлись — и при этом остались. Как выстраивать отношения с этими молодыми, но взрослыми людьми? Этого мы не проходили. Для начала в них надо пристально вглядеться: какие они, нынешние двадцатишестилетние?
Главная черта моих — взрослых! — учеников — интеллигентность. Они — неагрессивные и терпимые, или, как принято говорить сейчас, толерантные. И я думаю: значит, эксперимент ("Воспитание средствами искусства") удался, недаром существует афоризм "Искусство умягчает нравы".
...Нынешний август выдался напряженным: свадьба ученика, похороны — у ученицы: с одним нужно разделить радость, с другой — горе.
А как иначе?
Есть еще один — по поводу и без повода — цитируемый афоризм: "Мы в ответе за тех, кого приручили". У Экзюпери там еще слово "навсегда".
Восстанавливая и перефразируя этот нравственный закон, с полной ответственностью заявляю: мы навсегда в ответе за тех, кого проучили.