***

Звучит мелодия простая,
Как эта улица с дождём,
А мы живём с тобой, не зная,
Зачем живём и как живём.

Бывает день — и солнце светит,
Бывает ночь — и тьма кругом,
А мы живём на этом свете
И будем жить на свете том

Через года, через столетья,
Никто не стар, никто не нов,
И смерти нет, в каком-то третьем,
В четвёртом смысле этих слов.


***

Расскажи мне о чём-нибудь важном,
Нашепчи что-нибудь как-нибудь —
Как журавлик взлетает бумажный
И душа собирается в путь.

Как деревья шумят сиротливо
После ливня и небо плывёт,
Как тоскливо и как терпеливо
Этот город дождливый живёт.

Как мы любим и как мы жалеем,
Как не можем жалеть и любить
И об этом сказать не умеем,
И об этом нельзя говорить.


***

Вначале — цветенье сирени,
Круженье, движенье планет,
В сплетении света и тени
Ни тени сомнения нет.

Высокое наше соседство —
Откуда ты помнишь его —
Из юности, что ли, из детства,
Из музыки прежде всего.

Но полно — ни слова, ни звука,
К груди прижимая платок, —
Рапсодия или разлука,
Мелодия или цветок

В сиреневой дымке маячит,
Как мальчик не может молчать,
И слушает горько, и плачет,
И просит сначала начать.


***

Не остановится дыханье,
И жизнь не кончится твоя,
И серебро, и колыханье,
И, как там, трели соловья.

Но одинокий голос Фета:
"Какая грусть, какая грусть!" —
"Что это?" — спросишь ты. А это
Я даже вымолвить боюсь.


***

Хорошо бы теперь затеряться
Среди этих лугов и полей,
В жарком шёпоте жёлтых акаций,
В серебристом дыму тополей,

Чтобы музыка тихо звучала
И шумела сирень у крыльца,
Чтобы жизнь начиналась с начала,
Повторяя себя без конца.

Лишь бы жить до скончания века
С этим странным пожаром в груди,
С обречённым лицом человека,
У которого всё впереди.


***

А помнишь ли ливень и лето,
Гулянье в промокшем саду,
Похмелье. Рожденье поэта
В единственном этом году.

В подпитии, что ли, в печали,
В пролившейся с неба воде.
В отчаянье, жизни в начале,
В России и больше нигде.


***

Вздыхает музыка, качая
Гамак под липами в саду,
Так выразительно скучая,
Пока я взгляд не отведу.

Смотри, мой брат, какая осень,
Какие звёзды нам молчат,
Как свет горчит и ветки сосен
В окно полночное стучат.

Я всё сегодня забываю
И одному тебе пою,
Как будто яблоко срываю
И вместо сердца отдаю.

А ночь, как девочка глухая,
Как строчка в облаке цитат,
В пустом саду стоит, вздыхая,
Наедине с тобою, брат.

Смотреть то холодно, то жарко,
И пахнет яблоком гамак,
И тихо так, что плакать жалко,
И жалко так, что тихо так.


***

Я же знаю, что скажешь сейчас ты:
Посмотри, как пестры и остры
Эти звёзды? Да нет, эти астры,
Эти тусклые звуков костры.

Тишина, если вычеркнуть ноты,
Из сплошной состоит чепухи:
Из каких-нибудь "где ты" и "что ты",
Как слова, из которых стихи.

Я же слышу, как мы исчезаем,
В каждом слове болим и горим.
Ты же в принципе неосязаем,
То есть попросту неоспорим.

Может, вовсе и не было нас тут,
Только тускло шептались огни.
Но слова никогда не погаснут,
И останутся только они.


***

Я помню мамины ладони.
Я только это помню ясно,
Всё остальное как в тумане.

Какой-то день полупоследний,
Какой-то вечер чёрно-белый,
А снег ходил ещё осенний,
Ещё несмелый.

Ещё октябрьская слякоть,
Но за ночь лужи леденеют,
Ещё сидеть, молчать и плакать,
Как все умеют.

Ещё чуть-чуть, и мне не двадцать,
Чуть-чуть ещё, и мне не тридцать.
Всё это будет забываться
И будет сниться.


***

Слова как уснувшие птицы,
Угасшего вроде огня:
Уехать нельзя возвратиться
Туда, где забыли меня.
Кто умер, тот жить остаётся
До времени в доме пустом,
Откуда всё это берётся,
Туда и уходит потом.
Слова, как ты видишь, излишни,
Бесплодная голоса власть:
В саду осыпаются вишни
И яблоку негде упасть.


***

Как ты выходишь на балкон
Всё с тем же видом неразлучным,
Таким ручным, таким созвучным
Всему, чего коснется он,

Так мир меняется в лице —
Война поэзии и прозы —
Закат разбрызгивает розы
В начале жизни и в конце,

Где нашей памяти, мой свет,
Играют музыку в концерте.
Ах, да, она сильнее смерти.
Ах, нет.


***

Там, куда мне уже не вернуться
Никогда, потому что тогда
Нужно голосом так захлебнуться,
Чтобы в кровь превратилась вода.

Там, за озером мира зеркальным,
Где идёт разговор проливной
Между замыслом и заиканьем,
Между волком, собакой и мной.


***

Как хороши в неясном свете
Как бы сошедшие с ума
Москва, бессонница и эти
Района спального дома,

Где сон, как брошенный случайно
Упрёк, прозрением чреват,
На первый утренний, печальный,
Всё о себе понявший взгляд.

Лишь от бессонницы усталость
Любую боль переболит.
Смотри, мой друг, какая жалость,
Какая нежность в мире спит.


***

Куда пойдёшь, когда зима
И провода дрожат от ветра,
И наполняются дома
Весёлым дымом сигаретным.

Мы в этом городе одни,
Смотри, как мир устроен зимний,
Какие жёлтые огни
Горят в окне у магазина.

О, как случайно, милый друг,
Мы постигаем эти тайны.
Трамвай, очерчивая круг,
Звенит на площади трамвайной,

И никакого дела нет
Зиме до будущего лета.
И скучно знать, что смерти нет,
Но до конца не верить в это.


***

Есть стихи, в которых слов, как птицы,
Высоко кружатся за облаками,
Обещая ливень после удушья —
Синий воздух, ветер, запах озона.

Есть стихи, в которых слова, как листья
Тополей — июль — душноватый шёпот,
Как в метро в час пик на зелёной ветке —
Запах пота, гул, животы и спины.

Есть стихи, в которых слова, как звёзды,
Похожие на кристаллы ночи —
На веранде, на подмосковной даче,
Молоко и хлеб, васильки в стакане.

Ну, а я люблю те стихи, в которых
Все слова твои на слова похожи —
Синий воздух, гул, обещанье ливня,
Запах пота, хлеб, молоко и звёзды.


***

Провода и дорожные знаки,
На асфальте окурок, в руке
Сигарета, стихи о собаке
В синей книжке в твоём рюкзаке.

Воздух утренний легче эфира,
Небо влажное, как водоём,
Это, деточка, русская лира
Просыпается в сердце твоём.

Всё пока забывает сбываться,
Но уже обещает, хотя
Где-то будут твои восемнадцать
Лет каких-нибудь двадцать спустя.

Может, что и останется где-то.
Может, вынесет в пене веков
На песочек безвременья Лета
Нас, поэзии русской щенков.


***

Сын уснул. На даче пусто,
Тихо, глухо и темно.
В парнике растёт капуста,
Мотылёк стучит в окно.

Спи, сыночек, скоро, знаю,
Ты меня перерастёшь.
Всё-то я не понимаю,
Вот и это — как поймёшь?

Звёзд на небе миллионы.
Слов немного в языке.
Осыпаются пионы.
Вянут розы в цветнике.


***

Чудес-то на свете немного —
От силы четыре всего.
Конечно, за вычетом Бога
И ангелов чудных Его.

Считаем: коллайдер адронный,
Селёдка под шубой, лото,
Поэзии ангел картонный.
А всё остальное не то.


***

Небо синее, а листья —
Что поделать — золотые.
Так раздумывай и этак,
Но иначе не сказать.

Вот она какая, осень
Восемнадцатого года
В век высоких технологий
В середине октября.

(Отвлекаюсь, потому что
прилетели две синицы
в самодельную кормушку
и воюют с воробьем.)

Вот она какая, осень
Третьего тысячелетья,
В постпространстве посткультуры,
В год собаки земляной —

Золотой орех маньчжурский,
Однодомный, зимостойкий.
Небо синее как небо,
Утки толстые в пруду.
Человек с собакой рыжей
Кормит уток хлебом белым.
Сын мой Саша спит в коляске.
Листья жёлтые летят.


***

У меня родился сын.
Он совсем не знает слов.
По весне растут усы
У собак, сомов и сов.

Сын растёт не по часам.
Мы живём не по любви.
Ходит свет по небесам,
Отделяясь от земли.

Проливается печаль
Тепловатая, как кровь.
Горьковатая, как чай,
Проливается любовь.

Птенчик топчется во рту,
Колют пёрышки язык —
Пароходик ту-ту-ту.
Самолётик вжик-вжик-вжик.