* * *

Солнце уходит, как жалко – солнце уходит.
Осень срывает листья, и дождик стучит окрест.
Бродят по лесу лучистые дивные лоси.
Тихо грустит опустевший, заброшенный лес.
Это не город, в котором шумы постоянны,
Здесь тишина, как молитва сознаньем, беззвучна,
Лишь иногда обрывки хора Стоянова
Чудятся уху в реальной, молитвенной куще…


* * *

Апрель… ужель вознесена весна?
Нет! Пестрина испещрена –
Сначала дождь, потоп, крупа,
И кажется, весна скупа.
И за стопой идёт стопа,
И за толпой идёт толпа,
И все идут к тоннелю…
Метро – оскаленная пасть,
Оно земного шара часть,
Здесь с улиц менестрели,
Спустившись вниз, играют вальс,
И кружка нищих молит вас,
И где-то рядом плачет скрипка.
Вблизи ритмичный барабан
Мешает ей, как хулиган,
И весь подземный балаган
Глядится как ошибка.


* * *

Ещё не осень,
Но косою косит
Смерть по России
Слабых, сильных…
Москва промокла тихими слезами,
Москва в зонтах.
Июльские скрижали
Осветят крах, осветят прах
В закрытом колумбарии…
А я в метро – тепло, светло, но грустно.
Вчера Петро, хохол из Курска,
Прислал посылку с фруктами сушёными.
Смешно, ещё не голод.
Но по спине скользнул вдруг холод,
Подобное я ощущала на "Поклонной".


* * *

Длинноты поездок, встреч
и спотыкание суеты.
Полезное
чаще оказывается бесполезным,
Как подарок – с кладбища цветы,
Как по сердцу лезвием.
С тех пор удлиняются долготы
И ритмы реже,
И рифмы сложные…
Вроде идёшь по накатанной дороге,
На самом деле – по бездорожью
Спотыкаешься, замираешь
И вновь продолжаешь
нелёгкий путь.
Сорок лет – по пустыне.
Что нашли, что искали?
Жилы стынут,
Надо на время передохнуть,
Но мысли в астрале,
И суть – не суть…


* * *

Браво, справа стоит чемодан,
Слева – кейс на столе с деньгами…
Но гортанную речь о Майдане
Демонстрирует синий экран.
Не могу больше слышать и видеть,
Раздирает сердце на части.
Здесь моя "отпускная обитель"
Не смогла принести мне счастья…
На контрасте и счастье вон,
По ступеням до моря – горе.
И нахмурены брови волн –
Правят миром враждебные тролли,
Игнорируя Тору.
Здесь Гойя
мастерит холст военных времён…


* * *

Пора. В пространстве семеню к метро.
Вновь еду до Таганки. Марает лист перо,
Пишу о безысходности терпения…
А из-под корки Гребенщикова стих:
"Хранит нас ангел всенародного похмелья…"
Вернее, звук и ритм строки стихотворенья,
Который быстро стих.
Смотрю через стекло мелькание затемнений.
Вдруг вскрик трёхгодовалого ребёнка
Меня вернул в вагонную реальность,
Я ощутила светлую сакральность
И ангела в мелькающих потёмках,
Прилипшего к стеклу, и слух
мой ловит звук –
строку стихотворения:
"Хранит нас ангел всенародного похмелья…"…


* * *

Непрошеные слёзы осени,
И блёклость красок – акварель в глазах,
И чувства: благости, свободы сброшены,
Как листья жёлтые, как капли на ветвях…
Но я не осень, я – весна раскосая,
Рождаюсь каждый год под гомон птичий.
И каждый год
На новеньких страничках
Я совершаю новый свой поход –
Причудливый, как вымыслы в каприччио.