ЕЛЕНА ЕРМАКОВА
Елена Фролова (Ермакова) родилась в Симферополе. Пишет стихи с 9 лет. Каждое лето проводила на Украине в селе Днепряны и в уездном маленьком городе Венев под Тулой, там же в деревне Березово. Воспитание бабушек и дедушек двух этих малых родин оставило след на всю жизнь.
Долго жила в Сибири — Томск, Новосибирск, Красноярск. Сибирская земля и люди во многом повлияли на то, кем Елена стала.
Много печаталась в Сибири до 1998 года. В 1997 году выиграла поэтический конкурс в Красноярске, организованный фондом В.П. Астафьева. Как победителю фонд Астафьева издал сборник стихотворений "Старый синий зонт" под девичьей фамилией Елена Ермакова.
В Красноярске посещала литстудию Аиды Федоровой. После переезда в Москву в 1998 году продолжает писать.
В апреле 2019 года вышла подборка стихотворений в журнале "Эмигрантская лира", в июне — в журнале "Твой голос".
Работает в Государственном литературном музее (Москва). Живет в Москве.
Долго жила в Сибири — Томск, Новосибирск, Красноярск. Сибирская земля и люди во многом повлияли на то, кем Елена стала.
Много печаталась в Сибири до 1998 года. В 1997 году выиграла поэтический конкурс в Красноярске, организованный фондом В.П. Астафьева. Как победителю фонд Астафьева издал сборник стихотворений "Старый синий зонт" под девичьей фамилией Елена Ермакова.
В Красноярске посещала литстудию Аиды Федоровой. После переезда в Москву в 1998 году продолжает писать.
В апреле 2019 года вышла подборка стихотворений в журнале "Эмигрантская лира", в июне — в журнале "Твой голос".
Работает в Государственном литературном музее (Москва). Живет в Москве.
Ветер в тишине
* * *
Иссык-Куль обмелеет. И время уйдет в глубину.
Ты однажды придешь и присядешь на белый песок.
И у рук твоих сильных тяжелые камни уснут.
И волна поцелует украдкой твой нежный висок.
Распаленное солнце уйдет за Тянь-Шанский хребет.
И вечерние сумерки верностью лягут к ногам.
И покажется мне, будто ты через тысячу лет
Возвратился на Землю, подобно печальным богам...
Детство
Петух пропел. И снег прошел под утро.
За окнами морозно и темно.
Я маленький. Я лет пяти как будто.
И я не сплю. Мне тихо и темно.
Дед на софе. А в комнате напротив
Спит старенькая бабушка моя.
А кот ее не спит и, щурясь, смотрит,
Как, маленький, лежу тихонько я.
Я думаю о них, как я умею:
Что дед большой и у него ружье,
А бабушка всегда меня жалеет
И песни мне старинные поет.
А в этих песнях Божья Мать, и Отче,
И много добрых ангелов святых...
И потому мне снится каждой ночью,
Как будто я леплю из снега их.
За окнами поскрипывают ставни,
Но я не сплю, я чувствую рассвет.
И кажется, что я большим не стану
И что всегда мне будет мало лет.
* * *
Привычно прокурена сигаретой
Квартира. Книги. Кот.
Но вот появляется женщина-лето
И за собой зовет.
Нежностью голоса, рук и взгляда
Ты оглушен в ночи.
Надо тебе это или не надо?
Сердце твое молчит.
Сердце твое давно закрыто
На тысячи долгих зим.
Женщина пахнет чем-то забытым,
Запах непостижим.
Ночь перевернута во Вселенной.
Смыслы разбиты в прах.
Женщина спит у тебя на коленях
С горечью на губах.
А утром в ее ожиданье посмотришь
Серым, седым дождем.
Женщина выпьет холодный кофе
И растворится в нем.
* * *
Я преодолеваю грусть: ищу каштаны в парках,
Осеннюю листву кладу между страниц
И представляю, как листве темно и жарко
В переплетенье строк, в переплетенье лиц.
Я преодолеваю грусть. Стираю пыль с открыток.
Не открывая их, читаю наизусть.
Все, что воплощено и тут же позабыто,
Преодолеть берусь, преодолеть берусь.
Я преодолеваю грусть, я кутаюсь в туманы,
Осенний лист сухой в гербарии пришит.
И ветер в тишине, зализывая раны,
В окно мое стучит, в окно мое стучит.
Я преодолеваю жизнь! Вплетаю в сны ромашки,
И встречи наугад, и прошлые слова!
И прорастает там, где все давно не важно,
Зеленая трава, зеленая трава...
Иссык-Куль обмелеет. И время уйдет в глубину.
Ты однажды придешь и присядешь на белый песок.
И у рук твоих сильных тяжелые камни уснут.
И волна поцелует украдкой твой нежный висок.
Распаленное солнце уйдет за Тянь-Шанский хребет.
И вечерние сумерки верностью лягут к ногам.
И покажется мне, будто ты через тысячу лет
Возвратился на Землю, подобно печальным богам...
Детство
Петух пропел. И снег прошел под утро.
За окнами морозно и темно.
Я маленький. Я лет пяти как будто.
И я не сплю. Мне тихо и темно.
Дед на софе. А в комнате напротив
Спит старенькая бабушка моя.
А кот ее не спит и, щурясь, смотрит,
Как, маленький, лежу тихонько я.
Я думаю о них, как я умею:
Что дед большой и у него ружье,
А бабушка всегда меня жалеет
И песни мне старинные поет.
А в этих песнях Божья Мать, и Отче,
И много добрых ангелов святых...
И потому мне снится каждой ночью,
Как будто я леплю из снега их.
За окнами поскрипывают ставни,
Но я не сплю, я чувствую рассвет.
И кажется, что я большим не стану
И что всегда мне будет мало лет.
* * *
Привычно прокурена сигаретой
Квартира. Книги. Кот.
Но вот появляется женщина-лето
И за собой зовет.
Нежностью голоса, рук и взгляда
Ты оглушен в ночи.
Надо тебе это или не надо?
Сердце твое молчит.
Сердце твое давно закрыто
На тысячи долгих зим.
Женщина пахнет чем-то забытым,
Запах непостижим.
Ночь перевернута во Вселенной.
Смыслы разбиты в прах.
Женщина спит у тебя на коленях
С горечью на губах.
А утром в ее ожиданье посмотришь
Серым, седым дождем.
Женщина выпьет холодный кофе
И растворится в нем.
* * *
Я преодолеваю грусть: ищу каштаны в парках,
Осеннюю листву кладу между страниц
И представляю, как листве темно и жарко
В переплетенье строк, в переплетенье лиц.
Я преодолеваю грусть. Стираю пыль с открыток.
Не открывая их, читаю наизусть.
Все, что воплощено и тут же позабыто,
Преодолеть берусь, преодолеть берусь.
Я преодолеваю грусть, я кутаюсь в туманы,
Осенний лист сухой в гербарии пришит.
И ветер в тишине, зализывая раны,
В окно мое стучит, в окно мое стучит.
Я преодолеваю жизнь! Вплетаю в сны ромашки,
И встречи наугад, и прошлые слова!
И прорастает там, где все давно не важно,
Зеленая трава, зеленая трава...