Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

ПАВЕЛ ВЕЛИКЖАНИН


Специальная премия Председателя Жюри


Расти, как дерево: тянись
Корнями — вглубь, вершиной — ввысь!

Дети девяностых

Ледяные батареи девяностых.
За водой пройдя полгорода с бидоном,
Сколько вытащишь из памяти заноз ты,
Овдовевшая усталая мадонна?
Треск речей, переходящий в автоматный,
Где-то там, в Москве, а тут — свои заботы:
Тормозуху зажевав листком зарплатным,
Коченели неподвижные заводы.
Наливались кровью свежие границы —
Ну зачем же их проводят красным цветом?
А подросшие участники "Зарницы"
Косяки крутили из бумажных вето.
Только детям все равно, когда рождаться:
Этот мир для них творится, будто снова.
Сколько раз тебе и петься, и рыдаться,
Изначальное единственное Слово?
Мы играли на заброшенном "Чермете",
В богадельне ржавых башенных атлантов,
И не знали, что судьба кого-то метит
Обжигающими клеймами талантов.
Мы росли, а небо падало, алея.
Подставляй, ровесник, сбитые ладони!
Вряд ли ноша эта будет тяжелее,
Чем вода в замерзшем мамином бидоне.


Молодые поэты

Вечно жива эта шумная братия,
Пусть даже песни ее недопеты:
В строгих учебниках и хрестоматиях
Смотрят на нас молодые поэты.
Кто на портретах, а кто — фотографиях.
Есть бородатые, больше — безусых.
Сами слагали себе эпитафии
Эти язычники да Иисусы:
Кто-то — частушку, а кто-то — элегию.
Но и посмертно не выглядят кротко.
Вечная молодость — их привилегия,
Данная пулей, болезнью и водкой.


Есенин и Лазо

Алкоголь выходил мутноватой слезой
И не брал ни шиша.
Двое тезок-погодков, Есенин с Лазо,
Пили на брудершафт.
— Ты хоть сам, а меня-то...
— Да знаю, Серег...
— Но чего уж теперь...
И лежал на столе одинокий сырок —
Символ встреч и потерь.
— Вон Платонов Андрей в паровозном гудке
Слышит ржанье коня.
Так что можем с тобой уходить налегке,
Никого не виня.
— Не напрасно твой колокол строчки литой
Загудел наверху.
Два полешка, сгорели мы, став теплотой,
А не сгнили в труху.
И один из них долго смотрел на свечу,
А другой — в потолок.
Но ключами звеня, поторопит ворчун,
Как бы ты ни толок
Водку теплую в стопке, где сложено то,
Что в себе ты носил.
Сквозь пшеничную корку Сережины сто
Поднимаются в синь.


Земные дороги

Мотор сосет бензин похмельной жаждой,
Шофер глазами к полосе прирос,
Мотается над выбоиной каждой
На лобовом повешенный Христос.
И в каждой вспышке встречных фар мелькают,
Как мошки, буквы — кто б их разглядел:
"Всплывем мы все когда-нибудь мальками
Из глубины планктонных наших дел.
Зачем тебе придуманное имя?
Ведь там, куда ты ангелом влеком,
Бодливая луна сцедила вымя
Над пролитым по небу молоком".
Но веришь и в межзвездном разрежении,
В планету целя зрительной трубой,
Что твой небесный путь — лишь отражение
Земных дорог, проделанных тобой.


Утро в промзоне

Забасит трубным гласом гудок заводской,
Ввысь поднимутся дымные флаги,
Брызнет солнце оттуда, где небо с землей
Скрестят рельсов звенящие шпаги.
И потянутся, в медленном таянье сна
Разминая стальные суставы,
На крутых поворотах кренясь с полотна,
К выходным семафорам составы.
Длинношеие краны кивнут мне без слов,
Вагонетки покатят, сигналя,
И, взметая щепу, загуляет тесло
По смолистой пахучей скрижали...


Баллада о собаке

На работу придорожной рощею
Люди шли — кто с мыслями, кто без.
Вдруг с утробным лаем псина тощая
Выскочила им наперерез.
Люди тормознули, шансы взвешивая:
Электричка тронется вот-вот.
"Да она, наверно, просто бешеная!" —
Крикнул чей-то искривленный рот.
"Бей ее, а то сейчас набросится!" —
Камни слов гремят меж слюнных брызг...
Но над суеты разноголосицей
Жалобно взлетел щенячий визг.
Шум затих. Все повернули головы:
Под кустом, на травянистой кочке,
Копошились маленькие, голые,
И подслеповатые комочки —
Мира новорожденные жители...
Замер торопившийся народ.
Расступился очень уважительно
И пошел тихонечко в обход.


* * *

Правда кровью пишется

Войну лишь в телевизоре
Ты видел. Что же, брат,
Стихов своих дивизию
Выводишь на парад?
Ведь там не по-парадному —
Колонной общих мест —
С разрывами снарядными
Срифмован насмерть Брест.
Какая, к черту, строфика,
Рефрены для баллад?
С отчаяньем дистрофика
Там бился Ленинград.
Врастая в землю стылую,
За сердцем спрятав даль,
Дивизия Панфилова
Рвала зубами сталь.
Мосту, на нитку сшитому,
Молился эшелон,
С живыми и убитыми
Ползущий через Дон...
Ведь правда кровью пишется,
Пробившейся сквозь тромб.
Поймем ли мы, как дышится
В завалах катакомб
Не знающим заранее
Судьбы своей страны,
Чьи летние экзамены
Войной заменены,
Чьи строки в школьных прописях
Черкает красный цвет?
А время не торопится
Подсказывать ответ.
Но мы, врастая нервами
В свою эпоху, брат,
Пошли бы так же первыми
В свой райвоенкомат.