Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

НИНА ТИХОМИРОВА


Нина Константиновна Тихомирова родилась в деревне Малое Туманово Арзамасского района Нижегородской области. Окончила Кировский государственный педагогический институт, Смоленский госуниверситет, очно-заочные двухгодичные курсы по Мировой художественной культуре при Академии последипломного образования в Минске и с отличием Витебское Православное училище.
Работала учителем в школе № 33 Воркуты, в средней школе № 1 поселка Лиозно Витебской области. Одновременно с этим занималась краеведением и поисковой работой. Является руководителем школьного музея народной славы, которому в 1996 году присвоено звание "Народный".


"В вечной памяти будет праведник"



К 300-летию со дня рождения Георгия Конисского


Да ведают потомки православных
Земли родной минувшую судьбу.
А.С. Пушкин

Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою.
Флп. 3, 7

О том, что Александр Сергеевич Пушкин дважды посетил город Витебск, в мае 1820 года проездом из Петербурга на юг и в сентябре 1824 года, возвращаясь из южной ссылки в Михайловское, всем хорошо известно. Об этом же гласит надпись у памятника великому поэту в центре города. Витебчане благодарно увековечили память любимого поэта: улица, библиотека, мост через реку Витьбу носят его имя. Ежегодно областной Союз писателей у памятника Пушкину проводит праздник поэзии. По дороге из Одессы 6–7 августа 1824 года Пушкин остановился в Могилеве. Об этом говорят и "подорожные" поэта, и воспоминания А.П. Распопова. Но не все, вероятно, знают, что великий поэт увековечил память святителя Георгия Конисского, архиепископа Могилевского и Белорусского.
За несколько веков католической и униатской экспансии на белорусских землях сотни православных праведников сподобились мученической кончины за исповедание Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Немало духовных наставников возвышало свой голос в защиту теснимой веры отцов. Одним из тех, кто полагал конец угнетению православной веры, был архиепископ Могилевский Георгий Конисский, прославленный Богом и почитаемый потомками.
Великий Достоевский объясняет любовь русского народа к Пушкину тем, что он вмещал в себе высшую степень совершенства той широты русской души, из которой она может перевоплощаться в умы и сердца всех народностей, обнимать и объединять собой лучшие стремления всякой культуры. А потому мне хотелось бы отметить примечательную сторону его творчества, связанную с историей Православия в Белоруссии.
В 1835 году в Санкт-Петербурге вышло двухтомное собрание сочинений святителя Георгия Конисского в издании протоиерея Иоанна Григоровича. Внимание Александра Сергеевича Пушкина, превосходно знавшего и любившего Белоруссию, сразу привлек этот обширный труд, и в первом же томе журнала "Современник" он откликнулся статьей "Собрание сочинений Георгия Конисского, архиепископаБелорусского".
В этой статье Пушкин назвал белорусов "народом, издревле нам родным". Обратим внимание: не братским даже, как часто принято ныне говорить, а родным, имея в виду историческую и духовную общность.
Статья начинается с упоминания о том, что Георгий Конисский известен в России краткой речью, которую произнес он в Мстиславле императрице Екатерине во время ее путешествия в 1787 году. "Речь сия, прославленная во всех наших риториках, не что иное, как остроумное приветствие и заключает в себе затейливую игру выражений и в умилительной простоте своей глубокое истинное красноречие".
В трудах архиепископа Конисского его особенно поразило обширное сочинение "История руссов", в котором Пушкин отметил у автора глубокое знание Белоруссии и Малороссии, "сочетание поэтической свежести, критики и страстной любви и боли за судьбы народов, их населяющих". Хотелось бы привести несколько высказываний из этой статьи Пушкина, редко упоминаемой нашими писателями и журналистами.
"Георгий есть один из самых достопамятных мужей минувшего столетия. Жизнь его принадлежит истории. Он вступил в управление своею епархией, когда Белоруссия находилась еще под игом панской Польши. Православие было гонимо католическим фанатизмом. Церкви наши стояли пусты или отданы униатам. Миссионеры насильно гнали народ в униатские костелы, ругались над ослушниками, секли их, заключали в темницы, томили голодом, отымали у них детей, дабы воспитывать их в своей вере, уничтожали браки, совершенные по обрядам нашей церкви, ругались над могилами православных".
Да! Могилевский епископ Иосиф Волчанский, доведенный до крайнего отчаяния, в 1740 году писал в Синод: "слезно прошу подати защищения или увольте меня от послушания". Нелегко было найти избранника на тяжелейшую Белорусскую кафедру. Григорий (такое имя было дано будущему великому подвижнику при крещении в ноябре 1717 года) еще учился в Киево-Могилянской академии, которую окончил в 1743 году "с особенною похвалою". В этом же году он принимает монашеский постриг с именем Георгия.
После десяти лет духовной деятельности сначала в качестве проповедника Киево-Печерской лавры, преподавателя и затем ректора родной ему академии в сане архимандрита Киево-Братского монастыря Георгий Конисский дал добровольное согласие на епископство в Могилеве. А в официальных кругах Польско-Литовского государства уже обсуждался вопрос об упразднении Могилевской епархии, а папа римский прямо требовал изгнания православного епископа. "Да изгонится схизматик, яко насильник", — писал он коронному канцлеру Польши. И только после настойчивых требований российского правительства польский король дал согласие, чтобы Георгий Конисский стал архипастырем в Могилеве. Православный люд встретил его радостно, но в каком же жутком состоянии он застал свою подначальную епархию! Пушкин в своей статье приводит большую цитату из проповеди епископа Георгия в виленском Свято-Духовом монастыре: "Ныне кому неизвестно, в каком жалком виде наша благочестивая вера в сем государстве?.. Отнят у православных свет учения. В великом Литовском княжестве хотя и осталась последняя Белорусская епархия, однако и сия большей частью расхищена. Школам и семинариям быть не допускают. Веру православную в последней нищете и простоте исповедать не допускают. Гонят православный народ как овец, не имущих пастыря, или до костелов, или до униатских церквей — гонят не точию из домов, но и из церквей наших, приказчик бьет народ плетью, как скот гонят из хлева... И если поселяне или граждане слушать их учения или от веры своея отступать не хотят, — тут они чинят ужасные угрожения и страхования: ставят виселицы, скатывают столбы, возгнещают костры, розги, терния и другие мучительные орудия... Отлучив детей от матерей и матерей от детей, детей убо пред очима матерей и розги кладут, а матерей пред очима детей. Тут вопли и рыдания, каковы, быть может, токмо во время избиения младенцев от Ирода слышны были... Молчу о пастырях бедных, священстве нашем. Сколь многие из них изгнаны из домов, многие в тюрьмах, в ямах глубоких, во псарнях вместе с псами заперты были, гладом и жаждою моримы, сеном кормлены, сколь многие биты и изувечены, а некоторые и до смерти убиты".
В статье Пушкин описывает, как епископ Георгий искал защиты у русского правительства. Он доносил обо всем Св. Синоду и жаловался нашему посланнику, находившемуся в Варшаве. Ревность его пуще озлобила гонителей. Доминиканец Овлачинский, прославившийся ненавистью к нашей Церкви, замыслил принести Георгия в жертву своему изуверству. В 1759 году епископ Георгий, презирая опасности, ему угрожающие, поехал обозревать сетующую свою епархию. Овлачинский и миссионеры возмутили в Орше шляхту и жолнеров. Они разогнали народ, вышедший с хоругвями навстречу своему архипастырю, остановили колокольный звон и с воплем ворвались в церковь, где Георгий священнодействовал. Преосвященный едва успел спастись от их сабель в стенах Кутеинского монастыря, откуда тайно вывезли его в телеге, прикрыв навозом.
Архиепископа Георгия Конисского Пушкин считает героем и мучеником своего пастырского долга, ибо он дважды подвергался нападению католиков, и оба раза с опасностью для жизни. С возмущением описывает он второе покушение на жизнь Георгия Конисского, организованное иезуитскими воспитанниками в Могилеве: "Буйные молодые люди вломились в ворота (архиерейского дома. — Н.Т.), ранили несколько монахов, семинаристов и слуг; но, к счастью, не нашли епископа, скрывшегося в подвалах своего дома".
Пушкина привлекли простота, увлекательная искренность проповедей, большое достоинство политических речей и глубокая вера архиепископа Георгия Конисского. Он поместил в своей статье несколько отдельных мыслей из его проповедей:
— "Для молитвы пост есть то же, что для птицы крылья";
— "Душа бессмертная от бренного тела, как птица из растерзанной сети, весело взлетевши, воспаряет в рай Богонасажденный, где вечно цветет древо жизни, где жилище Самому Христу и Избранным Его";
— "Нигде не читаем, чтобы язычники страдали за своих идолов так, как Мученики Христианские за веру Христову, да и в нынешних богоборных сонмищах атеистов и натуралистов, в главных гнездах их, во Франции и Англии, нашелся ли хотя такой ревнитель, который бы за безбожие свое или натурализм произвольно на муки дерзнул?";
— "Радость плотская ограничивается наслаждением: по мере как затихает веселый гудок, затихает и веселость. Но радость духовная есть радость вечная; она не умаляется в бедах, не кончается при смерти, но переходит по ту сторону гроба".
В этой же статье Пушкин показал и поэтическое дарование архиепископа, автора русских, польских и латинских стихов. Он отметил, что в художественном отношении они не совсем совершенны, зато "виден дух мыслящий". Одна из элегий показалась ему особенно примечательной, а потому он привел ее полностью. Приведу одно четверостишие:

О! смертный, беспечный, посмотри
                                                    в зерцало:
Ты сед, как пятьдесят лет тебе
                                                    миновало.
Как же ты собрался в смертную
                                                        дорогу?
С чем ты предстанешь Правосудному
                                                             Богу?

В 1768 году, несмотря на Трактат вечной дружбы двух государств, гонители-католики решили схватить и убить епископа Георгия. Верующие люди заблаговременно предупредили об опасности и просили святителя выехать из Могилева.
Владыка Георгий 24 июля этого же года отбыл в Смоленск и находился там по 1772 год. Находясь в Смоленске, святитель продолжает заниматься попечением о своей пастве посредством писем. В соавторстве с епископом Смоленским Парфением (Сопковским) он составляет практическое пособие "О должностях пресвитеровприходских", очень нужное для священнослужителей. Это классическое произведение по вопросам литургики, проповеди и особенно пастырского богословия переведено на английский и другие языки. Там же, в Смоленске, епископа Георгия застала весть о первом разделе Польши. Отошедшие к России южные провинции Белоруссии — Могилев, Орша, Мстиславль и Рогачев составляли теперь Могилевскую епархию.
10 марта 1773 года святитель Георгий был вызван в Санкт-Петербург, где получил назначение архиерея Могилевской епархии. Деятельность епископа Георгия по защите Православия и борьбе за возвращение униатов в лоно Православной церкви не осталась без внимания. В 1783 году он был возведен в сан архиепископа и назначен членом Святейшего Синода. Апостольские труды архиепископа Георгия не ограничивались только пределами Могилевской губернии, но распространялись на всю Беларусь и Украину.
Незадолго до своей кончины архипастырь составил завещание, в котором выражалась забота о церковном богослужении, порядке в Церкви, о монашестве, о семинарии и делах епархии, о клире, пастве и благотворительности. Им был установлен порядок благотворения по субботам в городских церквах. В нем было желание облагодетельствовать каждого тем, что Господь всем дает. Спасти каждую душу, спасти свое отечество. Это было близко и Пушкину, это близко и нам, живущим в XXI веке.
"Когда темнеет на дворе, усиливают свет в доме. Береги, Россия, и возжигай сильнее твой домашний свет: потому что за пределами твоими, по слову пророческому, “тьма покрывает землю и мрак на языки” (Ис. 60, 2)".
Многие отрывки из проповедей святителя Георгия Конисского, приведенных Пушкиным в своей работе, обращают нас к Священному писанию: "Когда грешник, не хотящий покаяться в беззакониях своих, молится Богородице и вопиет Ей: Радуйся! то приветствие сие оскорбляет Ее... Ибо нераскаянный грешник есть новый распинатель Христов". В Послании ап. Павла читаем: "...и отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему" (Евр. 6, 6).
"Вниди в клеть твою и помолися". "Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно" (Мф. 6, 6). "Такая уединенная молитва и в соборе может иметь место, если молящийся уединился от всех забот и попечений и пребывает безмолвен среди молвы, его окружающей; если он, отрясши от чувств своих все страсти и вожделения, един с единым Богом беседует".
"Чужой грех" на мне не лежит. Но если чужой грех содевается моим советом, согласием или неосторожным примером, тогда он не только лежит на мне, но и, как жернов, тяготит душу мою". "Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит" (Мф. 18, 7).
"Действительно, грех соблазна прежде меня, прежде моей смерти, предшествует на Суд Божий, и уже по кончине моей следует туда же за мною. Скажу то же другими словами. Все соблазненные примером моим, и прежде меня позванные на Суд Божий, уже понесли грехи мои. Убо уже готовы для меня муки. Но тут еще не все. Я умер и перестал грешить: но все соблазненные мною и притом все, от соблазненных мною вновь соблазняемые, оставаясь еще в сей жизни, посылают вслед за мною бесчисленные беззакония, от единого примера моего, яко от единого блата, истекающие. Убо готовы для меня новые, сугубые мучения! Вот так ужасен грех соблазна, ужаснее многоглавой Лернейской гидры!" Право же, как страшно читать эти строки! И особенно родителям, учителям, священникам, писателям. Эти религиозные переживания были присущи самому Пушкину.
Как и в проповедях архиепископа Конисского, через многие стихи Пушкина проходит тема покаяния и осознания своих грехов:

В бездействии ночном живей горят
                                                           во мне
Змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят; в уме, подавленном
                                                         тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И, с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.

Пушкин не раз обращался к притче о блудном сыне: в письме к Вяземскому от 27.05.1826 года ("блудный зять"), "Воспоминания о Царском Селе", в наброске повести "Записки молодого человека", в повести "Станционный смотритель", сюжет которой — история "блудной дочери". А на примере Янка Марнавича из "Песни западных славян" Пушкин показал, как покаянная Иисусова молитва дает свет даже грешнику-братоубийце, приближая его в смертный час к Богу.
Как видим, многие проповеди архиепископа Григория Конисского были близки жизненному пути и духовному миру Пушкина, поэтому он с особым пристрастием и почти личным интересом изучил сочинения белорусского святителя и написал свою замечательную статью. И это несмотря на то, что 1836 год был наиболее трудным в жизни Пушкина во всех направлениях: материальном, морально-психологическом, творческом и в личной жизни.
Он писал прошение об отставке, умолял жену уехать из Петербурга в Болдино, но никто не внял его просьбам... А страшная развязка нам известна: "не вынесла душа Поэта позора мелочных обид..." Роковой выстрел на Черной речке до сих пор отзывается болью в сердцах людей.
Высокий духовный подвиг архиепископа Конисского воодушевил и протоиерея Иоанна Григоровича, издавшего труды святителя, и Пушкина, открывшего архиепископа Белорусского русскому читателю через свой "Современник", и выдающегося православного белорусского исследователя, автора книги "Путьнепечален" Алексея Анатольевича Мельникова, и священство Могилевской епархии, издавшее в 2003 году под одной обложкой "Житие, служба и акафист святителю Георгию Конисскому, архиепископу Могилевскому и Белорусскому".
Пушкин в статье о Георгии Конисском показал себя и как историк, и как критик и публицист, а главное — как мудрый писатель-пророк.  Мы действительно убедились в его изумительной "всемирной отзывчивости". И во всем мы видим глубокий проницательный ум, доброе сердце, мужественную волю. Он не ошибся в достоинствах будущего белорусского святого.
12 декабря 1992 года в связи с 275-летием со дня его рождения в городе Могилеве Отечественный фонд Беларуси назван именем Георгия Конисского, а на доме архиепископа установлена мемориальная доска. А еще через год решением Могилевского совета возвращено валу Красной Звезды историческое название — Архиерейский вал имени Георгия Конисского. В этом же, 1993 году Георгий Конисский причислен к лику местночтимых святых Белорусского экзархата Русской Православной Церкви. К 200-летию со дня кончины святителя при кафедральном соборе в Могилеве построен и освящен крестильный храм во имя святого Георгия, архиепископа Могилевского и Белорусского. Еженедельно в этом храме читается акафист святителю. В настоящее время решается вопрос о переименовании площади Орджоникидзе в центре Могилева в площадь имени Георгия Конисского.
Можно сказать, что Георгий Могилевский достойно встал в один ряд с Ефросинией Полоцкой, Кириллом Туровским, Софией Слуцкой, Афанасием Брестским и другими святыми, в земле Белорусской просиявшими и слившимися с сонмом русских святых. А в Великом Новгороде уже 155 лет всех привлекает внимание уникальный монументальный памятник в виде громадного колокола, воздвигнутый в честь 1000-летия христианства на Святой Руси. Среди рельефных изображений прославленных людей России мы видим и нашего белорусского святого Георгия Конисского. Слева и справа от него — святители Димитрий Ростовский, Тихон Задонский, Митрофан Воронежский и другие русские святые. Значит, недаром великий наш поэт Александр Сергеевич Пушкин назвал белорусов "народом, издревле нам родным".
Судя по этой статье в "Современнике" и стихам 1836 года, можно сказать, что А.С. Пушкин способен был разрешить одну из сложнейших богословских проблем: проблему совмещения духовности и художественности. Творческое соединение с Богом (синергия) характерно именно в православной традиции. В синергийном состоянии и последующем творческом воплощении происходит взаимопроникновение двух реальностей. Павел Флоренский объясняет это явление следующим образом: "Так, в художественном творчестве душа восторгается из дольнего мира и восходит в мир горний. Там она питается созерцанием горнего мира, осязает вечные наумены вещей и, напитавшись, обремененная ведением, нисходит вновь в мир дольний. И тут, при этом пути вниз, на границе вхождения в дольнее, ее духовное стяжание облекается в символические образы..." А потому статья Пушкина о жизни и трудах святителя Георгия Конисского, как завещание потомкам, и священству, и мирянам, проявилась в трех соприкосновениях: как личный внутренний опыт "встречи", как видение идеала и сращение с ним и как воплощение, выявление и раскрытие смысла.
Гений всегда творит из глубины национального духовного опыта, именно творит, а не заимствует и не подражает, но продолжает классическую православную традицию. По воспоминаниям князя Вяземского, Пушкин в последние годы жизни имел особенно сильное религиозное чувство: читал и любил читать Евангелие, был проникнут красотою многих молитв, знал их наизусть и часто твердил их. Как-то, держа Евангелие, поэт сказал: "Вот единственная книга в мире: в ней есть все". И конечно же после вдумчивого прочтения Евангелия невозможно остаться прежним. В духовном изменении Пушкина мы убеждаемся как по творчеству последних лет его жизни, так и по воспоминаниям его близких современников — Жуковского, Гоголя, Плетнева:
"Как Пушкин созрел, и как развилось его религиозное чувство! Он несравненно более верующий, чем я!"
"В последнее время набрался он так много русской жизни и говорил обо всем так метко и умно, что хоть записывай каждое слово: оно стоило лучших его стихов; но еще замечательнее было то, что строилось внутри самой души его и готовилось осветить перед ним еще больше жизнь".
"Поэт наш находил неистощимое наслаждение и в Евангелии, и многие священные тексты заучивал наизусть..."
Добавим: тщательно изучал жития святых, Четьи-Минеи и Пролог и делал оттуда выписки, готовясь составить словарь о святых, прославленных в Российской Церкви.
А вот благоговейный отзыв Пушкина о святых: "Ничто не может быть любопытнее истории святых, этих людей с чрезвычайно сильною волею... За этими людьми шли, их поддерживали, но первое слово всегда было сказано ими". Постоянно обращаясь к Священному писанию, Пушкин конечно же знал библейские стихи о почитании святых. Приведем некоторые из них: "Память праведника пребудет благословенна" (Притч. 10, 7); "В вечной памяти будет праведник..." (Пс. 111, 6); "Вот мы ублажаем тех, которые терпели..." (Иак. 5, 10); "Поминайте наставников ваших..." (Евр. 13, 7).
А.А. Мельников в своей книге "Путь непечален" писал: "Мир заблудился во тьме желаний. Но и ночь становится светла, когда приходят люди со светом Божественной истины — молитвенники и заступники пред Господом. Они жили среди наших предков, они живут и среди нас, оставляя о себе память в народах, почитающих своих святых поклонением и молитвенным общением". Да, "дивен Бог во святых своих"! Господь не оставляет нас во время лихолетий и посылает нам духовные маяки. Одним из таких праведников нашего времени был митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев). Хочется напомнить одно из его обращений к русскому народу: "Помним ли, знаем ли мы, что означает быть русским! Опомнимся ли мы после десятилетий атеистического космополитического забытья, осознаем ли себя — свой путь, свой долг, свою цель. Для этого надо прежде всего вернуть нашу историческую память... Все смуты, все революции, происходившие на Руси, были результатом богоотступничества и клятвопреступлений русского народа".
Выдающийся русский философ И.А. Ильин, дополняя высказывания А.С. Пушкина о католической Европе, пишет: "Православие и католичество одинаково возводят свою веру ко Христу, Сыну Божию, и к евангельскому благовествованию. И тем не менее их религиозные акты не только различимы, но и несовместимы по своей противоположности. Первичное и основное пробуждение веры для православного— есть движение сердца, созерцающей любви, которая видит Сына Божия во всей Его благости, во всем Его совершенстве и духовной силе, преклоняется и приемлет Его как сущую правду Божию, как свое главное жизненное сокровище. При свете этого совершенства православный признает свою греховность, укрепляет и очищает им свою совесть и вступает на путь покаяния и очищения".
Именно такие чувства убедительно и глубоко раскрыл А.С. Пушкин в стихах 1836 года "Отцы пустынники и жены непорочны...", взяв за основу покаянную молитву св. Ефрема Сирина, которую читают во время Великого поста:

Владыко дней моих! дух праздности
                                                      унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже,
                                           прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет
                                                осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.

Являясь, по определению И.А. Ильина, "солнечным центром нашей истории", Пушкин побуждает нас по-христиански "мыслить и страдать" и сверять свою жизнь с подвижнической жизнью святых. Мы чувствуем его страстное желание в укреплении связи времен. И не только в слове выраженное, но и воплощенное самим строем пушкинского духовного мышления. Он восстановил и углубил в нашем сознании традицию как литературной классики, так и всего течения русской жизни. А потому настоящий русский патриот вслед за Пушкиным всегда скажет: "Ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков". В святителе Георгии Конисском великий наш поэт увидел не только выдающегося проповедника, замечательного живописателя, пламенного патриота своей православной родины, но и — духовно родственную себе душу.
Труды архиепископа Георгия Конисского и глубокое их толкование великим А.С. Пушкиным — воистину сокровище Православия. Это стрелы, пущенные в вечность.