Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

16 СТИХОТВОРЕНИЙ



Сергей Шестаков


* * *

в августе ночью столько на небе астр,
весь вертоград усыпан ими по край сетчатки,
спи, нас уже читали сегодня, нас
не занесли пока ещё в опечатки,
значит, не время чёрным твоим щеглам
смерть щебетать на аптечной кривой латыни,
спи, это звёзды катятся по щекам
белые, синие, красные, золотые…


скарабей


лиловый холод ляжет на ресницы,
как только, лапкой шевельнув своей,
перевернёт последние страницы
волшебный жук, небесный скарабей,

и алфавит уже не будет прежним,
и, с каждой буквой чувствуя родство,
ты вновь увидишь зрением нездешним
изнанку мира, света естество,

и станет речь твоим числом и кровом,
зелёной кровью, хлорофиллом снов,
и ты себе приснишься полусловом,
готовым с губ слететь подобьем слов,

и так восстав из тлена и бессилья,
суглинков бедных и бесплодных глин,
ты вновь расправишь жёсткие надкрылья
и сладковатый ощутишь хитин,

но если плоть не обернётся словом,
кому ещё прошелестит листва,
когда повеет холодом лиловым,
и пустоту завесит синева,

и с тишиной опять сольются звуки,
и он увидит в мареве скорбей,
как золотистый шар лучисторукий
по небу катит новый скарабей…

* * *

они парили в тихом серебре
предутреннем, бессмертные друг в друге,
и сущее, подобно сироте,
ложилось в их распахнутые руки,
мерцали сны, шел дождь, сирень цвела,
раскачивалась на ветру чинара,
и время омывало их тела
и заново теченье начинало…

овчарка, зеркало, мальчик, старик и будда
(два стихотворения)

1

с мечом картонным и лошадкой,
издав победоносный крик,
заглянешь в зеркало украдкой,
а там – собака и старик,
поймёшь, что нет в отваге смысла,
уткнёшься в тёплое, смятён,
но кто из вас кому приснился,
не прояснит и новый сон…

2

вернёшься дать воды овчарке
и в зеркало посмотришь впрок,
а там – на лошади-качалке
с мечом картонным юный бог,
забудешь, где ты и откуда,
кто в зеркале из вас, кто вне,
овчарка спит, ей снятся будда,
старик и мальчик на коне…

* * *

почки набухшие, мыльные пузыри,
охра и кобальт, сурик да киноварь,
сколько беспримесной радости у зари,
словно внутри уютного слова “встарь”,
в синие очи распахнута тишина,
снег одряхлел, но ещё не сошёл с лугов,
солнечным двоякодышащим у окна
сладко во сне посапывает любовь…
разговор

пирс после шторма, лодка, рыбак и сеть,
– петер, привет, – говорю ему, – чище смерть,
он отвечает, – в море, чем на земле,
трое нас было, не уцелел никто,

– с кем же я разговариваю? – не с тем,
кто вышел в пять, и не с тем, кто вернулся в семь,
подлинности в настоящем, что льда в стекле,
каждый – лишь форма для своего пальто,

– господи,– спрашиваю, – да что с тобой?
время нас косит, станем и мы травой,
не о чем спорить, время забросить сеть,
даже плотва весомей бесплотных слов,

– рай только разница между возможным и
мыслимым, оглянись, шелуху сними,
это ли повод мреть, изнутри темнеть,
видишь, какой сегодня у нас улов?

– ты отвечаешь, словно увидел знак,
словно ты ключник божий, а не рыбак,
кто эти трое? – ты же один всегда,
будущее настоящее впереди,

– все ипостаси бога, все имена –
лишь костыли для немощных, суть – одна,
ключик с рожденья у каждого есть, звезда
светит любому, видишь? – тогда иди.

* * *

приливы, отливы, смешенье несхожих широт,
берёзы, и пальмы, и пинии в тесном соседстве,
ты с тихой улыбкой промолвишь: у здешних щедрот
такие тона, что от счастья сжимается сердце,
зелёные волны качают лиловый понтон,
кораблик бежит, веселея от лёгкого зюйда,
и что не случится сегодня – случится потом,
не с нами, так с кем-то, а с кем – не увидеть отсюда…

* * *

…помнишь, какими были руки мои, какими были
плечи мои, какими были губы мои, какими
были глаза мои, в тине они теперь, в озёрном иле,
память пустыней стала, время землёю, золою имя…

– помню ладони твои, глаза твои помню, губы,
помню дыханье, земные ситцы и шёлк небесный,
кто я и кем я была − не знаю, сердце идет на убыль,
кто ты и кто мы − бездна одна над другою бездной…

…помнишь, как цепенели руки, губы пустели,
только пепел на них, пепел на них, только пепел,
были пеночки птицы мои, теперь коростели,
а как пели когда-то, пели когда-то, пели…

– помню твой голос, хлеб в рушнике, молоко кобылье,
звёзды над хлевом, пар от земли, на земле попону,
помню, как мы любили, любили, как мы любили,
что означают эти слова − не помню…

…помнишь, какой огонь нас хранил и спасал от жажды,
вёснами нас захлёстывал, как половодье пойму,
помнишь, чей крик за твоим прозвенел однажды?
– помню, любимый, помню, любимый, помню…

* * *

она рисует белого льва и сирень на дверце,
ладони ее подобны ливням, слова сетям,
а он человек с отвесной осенью в сердце,
и в каждом его зрачке молодой сентябрь,
он смотрит в неё как в воду и входит в неё как в воду,
она вдыхает его как воздух, и он обращается в воздух,
и руки их прозревают, и реки пересыхают, и тают льды,
и сон их белые оберегают львы…


конечная


когда-нибудь мы выйдем на другой,
чужой и незнакомой остановке,
и поплывём над пылью и травой,
внезапной удивлённые сноровке,

и станет ночь, где звёздам нет числа,
и поведут нас по небесной бровке
проводники без тени и чела
и ангелы в глухой экипировке,

и мы войдём в необозримый зал,
как будто внутрь гигантского кристалла,
смотри,– ты скажешь,– всё, чем ты не стал,
смотри,– отвечу,– всё, чем ты мне стала,

как будто нас вселенная прочла
и странную устроила затею,
смотри,– ты скажешь,– вот и смерть прошла,
смотри,– отвечу,– вот и свет за нею,

здесь будут наши горести и сны,
здесь будут вёсны и печали наши,
и это всё положат на весы,
и покачнутся медленные чаши,

и чей-то голос, жолт и нарочит,
произнесёт вердикт за пылью млечной,
конечная,– водитель пробурчит,–
и мы, очнувшись, выйдем на конечной.

* * *

пепел и персть, а другой и не будет пищи,
нет воронью поживы, не вьётся тучей,
ищущий обращается в то, что ищет,
большая часть пути – это сам идущий,
думал бо фу, если мысль – то река, то лодка,
что ею движет: солнечный взгляд с порога,
утренний золотистый пушок у локтя,
голос пророка, небо в глазах пророка…


крит


"…Создателем Лабиринта некоторые называют Дедала, другие – Эпименида; часть источников утверждает, что это – один человек, а обитатель Лабиринта (и в руинах пребывающего неизменным) – мысль, которая по сей день ищет выход, насмешливо расправляясь с теми, кто в слепоте своей полагает, будто путь туда и путь обратно можно пройти по одной колее."
I.M., fr. 2a’

1

говорят, любовь ходит с белой тросточкой, а беда пристальна,
говорят, любой мысли нужна лонжа,
следующее высказывание истинно,
предыдущее ложно,
стрелки чикают, как ножницы, режут жизнь на ломтики,
а у нас дела поважнее:
запускать бумажные самолётики,
чтобы небо стало синее,
чтобы ираидапавловна охала,
закрывала окно спешно,
словно мы одно, а не около,
и любой – ферзь, а не пешка,
на руках царапины да корябинки,
взрослые слова вроде спама,
но зато у нас такие кораблики,
что в альгамбру плывут прямо,
там-то мы с тобой и встретимся,
маленькая моя дикарка,
сбросив надоевшие вретища,
разговаривать с демонами декарта,
а потом в узелок да по яблочку,
по краюшке, да лугами, лугами,
и философ, превратившийся в бабочку,
будет мирно порхать над нами…

2

я играю в yankees двадцать седьмого года,
ты в две тысячи третьем, читая написанную в две тысячи пятом
книгу барта, бормочешь, мол, вышел, мол, шишел-мышел,
мы женаты ровно четыре жизни, ngc 7662, округ истрия, лен дакота,
девяносто лет ты меня называла братом,
ни один из нас о другом никогда не слышал,

твой телефон постоянно занят
чем-то своим, где-то шляется, не даётся в руки,
повадки его павлиньи,
когда я смотрю на восток, ты смотришь на запад,
там, где наши взгляды скрещиваются, индевеют звуки,
смерч закручивается, льют не переставая ливни,

оттого и встречаемся не часто,
не звоним, не снаряжаем посольства
пышные, неповоротливые, как нерпа,
но зато, когда, когда времена случатся,
у тебя глаза, глаза два весенних солнца,
у меня два весенних неба,

и тогда снежки, снежки и впрямь становятся сини,
и планеты легче, легче радужных пузырей мыльных,
и нет ничего, что можно назвать краем,
и хотя из всех каталогов, атласов, карт вычёркивают пустыни,
мы не нарушаем границы возможного, мы их
просто отодвигаем…

_______________
1. The 1927 New York Yankees season was their 25th season. The team finished with a record of 110–44, winning their fifth pennant and finishing 19 games ahead of the Philadelphia Athletics and were tied for first or better for the whole season.
(https://en.wikipedia.org/wiki/1927_New_York_Yankees_season)
2. NGC 7662, also known as the Blue Snowball Nebula, is a planetary nebula located in the constellation Andromeda.
(https://en.wikipedia.org/wiki/NGC_7662)


два письма



лене элтанг


1

пишет молочнику булочник: знаешь, анри,
жизнь обветшала, не просит и малой краюшки,
сил на полушку уже, и, куда не сверни,
всюду зима да земных сторожей колотушки,
видно, обнимемся скоро и, как ни крути,
вновь попируем у клёнов под сплетни сороки,
ты же, наверное, главный на млечном пути –
вот и подумай о булочной рядом дороге…

2

пишет молочник: мой добрый, мой славный рене,
дружба прочней естества и устойчивей к порче,
как же я рад прилетевшей сегодня ко мне
весточке этой по телепатической почте,
булочный домик с пекарней закончат вот-вот,
здешние клёны тенистей земных и просторней,
будем смотреть на течение медленных вод
и наблюдать за одной из всемирных историй…