Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Твое сердце



Санджар Янышев


Человек перед смертью зевает
Ему скучно умирать очень скучно

Допустим
Надумал поспать
Попробуй завязать глаза
Попробуй заложить чем-нибудь уши
Ты не уснешь и через вечность
Тебе ведь нужны эти крошечные звуки
Скрип досок под тобой часовый ход
Голоса у соседей или на кухне
Тебе необходим тонкий световой слой на веках
Граница или контур тени

Потом уже ты можешь погрузиться
Настолько глубоко насколько себе позволишь
Но и тогда не завязывай глаза не затыкай уши
Будь со мной — говорит сердце —
Иначе заскучаешь ох заскучаешь

* * *


(На размер песни Жоржа Брассенса
"Негодный мальчуган")


Мой белый человек, две трети этой жизни
Я с ним делю и сон, и благородной лжи — с ним —
Искусство — и любовь — делю.
Но с нынешних третей я стану скуп и точен,
Поскольку речь зашла о нерожденной доче —
Ей будешь ты. Благодарю.

Я не отдам тебя, ни наши ухищренья,
Ни змейку, что свистит июльно и ошейно,
Ни уровня иван-чаёв
Над здешней муравой, когда лежим и дышим
Друг в друга и горим согласием бесстыжим,
Земных не замечая швов.

Мой белый человек, он требует напиток
Ему из этих трав подать; он долгий свиток
Взаимных векселей приплел.
При этом намекнул на строчку из духовной…
Но как покойнику живых тыр-пыр альковный —
Так мне его кошерный флер.

Он надо мной висит, что нетопырь лядащий,
На спицах растянув словесный шум, но дальше —
Не спи — ему заказан слой.
Лишь изменив природу, сбросив оперенье,
Лишив меня примет особых, т.е. зренья
И голоса, — он станет мной.

На то ты и любовь, что на Сиаме — братство.
Какой тут … пойдет, какое распроблядство —
Ни сном, ни духом не скажу.
Раздайся ж ввысь, звучи и в дереве, и в бронзе,
Мой Requiem! А что со всеми нами после —
И белке внятно, и ежу.


Маленький цзацзуань о свойствах памяти


Все-все вспомнил:
когда вышел один на один с диким зверем — даже лицо лепешечника с площади Эски Жува (в тот продымленный вечер накануне первого признания, которое позже описал в одной из забытых навеки касыд)…
когда потерял женщину — даже о ране вспомнил, полученной ею при падении с велосипеда задолго до встречи с тобой.


Не со мной


Капризница, искусница (прирожденный мастер кусательного массажа), лакомясь у фонтана сахарной ватой, она произнесла членораздельно — не склеивая во рту воздушные звуки в липкое таянье: "Георгин — человек с когтями, представитель разрывающей толпы".
Есть даже запись: лимонным соком на турецкой монетке.
Но я-то помню, что на самом деле она сказала: "Мозжечковая работа! мозжечковая работа!"
Стало быть, цвет был не коричневый, а маркий; рука — не горячая, а влажная; и плавучий ресторан "Витязь" назывался "Бонтон".
Значит, и остальное (вся жизнь?) было иным: уходящим в воду не концами, а ставнями.
Все повторилось, как и обещано, однако с легкими вариациями.
Кажущиеся [вначале] параллельными две прямые в конце пути друг друга уже не видят.


Последнее



Milhaud. La Creation du Monde


И чего у кого отвоевал, Время?..
Разве было такое, чтоб меня не было?
Разве было такое, чтоб я был кем-то одним?
Для прогулки с собакой выбираю ночное.
Для разговора с природой выбираю сон.
Из двух зол выберу третье.

Почва готова, Гора начинает движенье.

Я бы хотел фотографировать маяки.
Хотя собирательство не должно принимать форму материи:
вот есть у меня Мелисса — иногда она боится щекотки,
но не сегодня, и какая ловушка
сохранит мне ее верность, ее текучесть
(даже если это — ловушка слова)?

А в маяке что-то от костяной башни или минарета.
Не верите — поезжайте в форт Ворден.
Там стоит один, напоминающий все прочие:
архитектор не слишком печалился об авторском начале,
поскольку ничто в маяке не должно заслонять его назначения:
посылать звук или свет как можно дальше.

Но маяку не стоит чересчур возноситься,
ибо все башни имеют общий прообраз:
мы до сих пор за него платим мычаньем,
взамен получая одутловатое счастье —
от того, кто обыкновенно стреляет не целясь,
но чаще целится не стреляя…

И чего я кому не вернул, о Великий Лучник?
Просто готовил плов — отливал колокол:
Прожигал изнутри его жидким золотом…
Мургах — пело золото, хагрум — отвечал чугун,
Впитывая молочный шорох,
Словно будущих граны детей.

Две вещи: колокол и шахматы;
два состояния: сосредоточенность и покой —
не тот покой, которого не заслужил, — зелен виноград! —
а тот, который растет изнутри, как форма знания
(знания, дающего равновесие;
равновесие, укрепляющее дыхание;
дыхание, выбирающее движение без цели,
ибо любая цель нечестна, когда преобладает над действием).

…Мухаммед встает, Мухаммед говорит: "Дай мне время!.." —
и Гора дает ему время.