Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

1916-й год



Владимир Васильев


Вдоль проспекта Невского
Сани пронеслись.
Вспомнив Достоевского,
Бесы завелись.

Купчик вида свинского,
Господам на смех,
Показал Кандинского —
Блеванул на снег.

То-то было хохоту:
"Спинушки не гнем!
Обогнать Европу-то
Запросто могём!"

Слыша речи смелые,
Ветер-неофит
Вил спирали белые
У гранитных плит.

Холода. Метелица.
Зимний Петроград.
Вышивала девица
Малевича квадрат.


МУЗЕЙ


Изысканы паненки,
Голландки высоки,
Тяжеловесны немки,
Француженки легки.
Японки коренасты
Их имя — легион.
Лишь портят педерасты
Сей пестрый Вавилон.
Но к ним весьма терпимы
И равнодушны здесь.
А на стенах картины.
Там родовая спесь.
Там тусклые доспехи,
Тяжелые ковры,
Охотничьи потехи,
Обильные пиры,
Значительные лица…
И рядышком в плаще
Кудрявая девица
Вздыхает: "Ну, ваще!"

* * *

Анатолий Зверев пил
Много и упорно.
Анатолий Зверев был
Гением, бесспорно.

Анатолий Зверев слыл
Психом — не придурком.
Карандаш не находил —
Рисовал окурком.

Чем угодно рисовал:
Синькой и помадой
В мастерской, где пировал
С музою поддатой.

Он и смерти предложил:
"Ну-ка, попозируй!"
А она ему: "Лежи!
И не фантазируй!"

Он — в калачик и уснул,
Словно у крылечка.
Кто бы Господу шепнул
За него словечко?

* * *

Надоела риторика.
Ладно скроен и сшит,
Гамлет черепом Йорика
Кегли с грохотом сшиб.

Стали музы на шухере
В переулке глухом,
Где склоняются бухари
Над убитым стихом.

Расцвела каракатица
Для убогих во мгле.
Всё пройдет, всё прокатится,
Как слеза по игле.

* * *

Не крылышкуя у плеча,
Не золушкуя и не плача,
Свети мне муза, как свеча.
Гори, гори, моя удача.
Лети булыжник мостовой
В широкий лбище Голиафа.
На штурм последний мозговой
Веди, веди меня, бумага.
Неси туда меня, Пегас,
Где плещутся прибоем рынки,
Туда, где Шивы третий глаз
Выглядывает из ширинки
Торговца книгами. Где вор
Словесный расставляет сети.
Туда, где громогласный хор
Поет с небес: "Аз, буки, веди"!

* * *

Голос твердый вождя
Говорит о его несгибаемой воле.
Я под звуки дождя
Напеваю хиты Бадди Холи.

Ветер ветки трясет.
Гонит низкие темные хмары.
Мир музыка спасет.
Вождь закончил — вступают фанфары.

Бадди Холи погиб.
Вместе с группой в аварии страшной.
Я мурлыкаю хит
Удалой, бесшабашный.

Вождь встает, зал встает,
Я встаю, группы роковой культ прославляю.
И беру телепульт,
И к виску как "макар" приставляю.
* * *

Заграница ловится
На волне короткой.
За границу ломится
Робкий и не робкий.

За границей радуги,
За границей громы,
За границей радости
Полные хоромы.

Заграница славится
Тем, что всех приветит.
Спи, моя красавица —
Там тебе не светит.

За границей ценится
Каждая минутка.
А у нас — нелепица,
Сказка, прибаутка.

* * *

Здесь листва как листва и трава как трава,
Но лягушки горланят на реках: "Пурква".
Здесь и птицы поют: "Тюильри, тюильри".
Да и ты что-нибудь говори, говори.
Говори, как убог нерифмованный стих.
Говори, как французы не любят чужих,
И еще как с погодою нам повезло,
Как за гробом Стендаля лишь четверо шло:
Александр Тургенев*, Проспер Мериме…
Говори о Бастилии — мрачной тюрьме,
О волнах революций, республиках трех,
Чтобы дома я всё повторить это мог…
Но запомню лишь как по особому тут
Земноводные твари и птицы поют…

_______

* Александр Иванович Тургенев — российский государственный деятель, историк, брат декабриста Николая Тургенева.

* * *

Возле Эйфелевой башни
аферисты дважды подбрасывали мне золотые колечки:
"Ваше, мсье?"
Возле Эйфелевой башни
огромный чернокожий парень то и дело запускал в небо
механического голубка.
Возле Эйфелевой башни
два араба дергали за нитки кукольного Микки Мауса,
и американский мышонок лихо отплясывал
под арабскую музыку.
Возле Эйфелевой башни
женщина в хиджабе обратилась ко мне по-английски:
"Помогите, пожалуйста, я из Сербии!"
И я по-английски ответил:
"Я из Украины — помогите!"

* * *

Воет у дороги
Одинокий волк.
Поднят по тревоге
Музыкальный полк:

Трубы и кларнеты,
Юный дирижер,
В геликон продетый
Дядька-Черномор.

Грубы волчьи жилы.
Дыбом волчья шерсть.
Все мы, Отче, живы,
Пока голос есть.

Чешет музпехота
По корням и мхам.
И за нотой нота
Падают к ногам.

Звери их растащат,
Птицы расклюют.
Ломится сквозь чащу
Музыкальный спрут,

Сквозь тугое ухо,
Сквозь густой туман,
Сквозь башку, где глухо
Лупит барабан!

* * *

Девочка-ангел, идущая по воду,
Остановилась у старой ветлы.
Рай — это сад, где по всякому поводу
Щедрой рукой накрывают столы.

Рай — это рой насекомых у лампочки,
Шум над беседкой слепого дождя,
Брошенный дом, где домашние тапочки
Кто-то находит полвека спустя.

Оклик знакомый, момент ускользающий,
Где от колодца, с ведром семеня,
Движется ангел, в саду охраняющий
Вечную радость вчерашнего дня.

* * *

Морщит белый пароходик
Моря серое рядно.
Всё приходит и уходит —
Остается домино,

Долгий отдых, что не тяжек,
За столом бескровный бой,
Да крутой замес костяшек,
Заглушающий прибой.

Здесь, пока не стало тошно,
Можно встать из-за стола,
До конца не веря в то, что
Жизнь действительно прошла,

И еще — пройтись до парка
Полосой береговой,
Где раскатывает галька
Доминошный звук сухой.