Красный цвет хорош только в цветах и на женских платьях и губах.

А все-таки стоило родиться мужчиной, чтобы увидеть женскую красоту и насладиться ею.

Если бы политики и их комментаторы осознавали, насколько их речи и суждения банальны, то им пришлось бы дать обет молчания.

Бальзак сказал, что даже на пиратском корабле бывают часы, когда там можно себя чувствовать безмятежно, как в парижском салоне. И в жизни бывает такое, когда зазеваются наши противники, боги или Мироздание — у них бывают свои ошибки и простои и надо пользоваться ими.

Каждый готов искать в других то, что хотел бы найти в себе, но видит в других лишь свое плохое, искаженное или уменьшенное подобие.

Нынешние завсегдатаи светских тусовок (бизнесмены, режиссеры, актеры, спортсмены, модели, телеведущие, модные литераторы и проч.) все более напоминают дам и кавалеров полусвета прошлых веков, где женщины становились переходящими призами для мужчин, а мужчины — добычей для хищниц.

Известно, что особенно охотно принуждают других к работе самые ленивые люди, к покаянию — бывшие грешники, а руководить искусством могут и те, кто ничего не создал, и трагедию способны ощутить даже маленькие люди, но суть (не смех) человеческой комедии — только великие. Мельчайшим, в утешение, даны зависть и радость от унижения всех прочих людей.

Фазиль Искандер сказал: «Надо выпасть из жизни, чтобы впасть в мысль». И еще: «Далекие цели скрывают текущие преступления». Как все точные и правильные суждения, они рождают цепь дополнений и следствий. Например, наследники преступников прошлого времени до сих пор старательно затаптывают следы их преступлений, но громогласно кричат о прекрасных (и реально недостижимых) целях. Бывает и хуже: в ответ на напоминания о бесчисленных убитых и сосланных, нынешние коммунисты говорят: зато мы многократно увеличили выплавку чугуна и стали, иначе бы не победили в войне. Надо полагать, следовательно, что люди им только мешают и чем больше их уничтожить, тем больше будет в стране чугуна и стали. Сколько миллионов они готовы уничтожить еще, чтобы тем самым помочь нашим врагам победить нас в возможной будущей войне, если прежних убийств оказалось недостаточно? И как коммунисты могли знать (задолго до начала), что непременно будет большая война, если только не планировали ее сами, в соответствии с завещанием Коммунистического Манифеста о построении всемирного пролетарского государства — любой ценой? Кстати, как возникновение, так и распад коммунистического государства начинались одинаково — раздачей территорий, доставшихся от прежней власти, и той свободой, которой, в первую очередь, пользуются бандиты.

 Не все ли равно: неполноценные в национальном отношении люди или классово неполноценные, если и тем и другим нет места в светлом будущем?

Старая пословица на советский лад: слово как воробей, оно-то вылетит, а поймают и посадят тебя.

 Более чем актуальны для современной России слова Конфуция: остерегайтесь тех, кто хочет вменить вам чувство вины, ибо они жаждут власти над вами.

Бисмарк сказал, что география — это приговор. Нам надо никогда не забывать это изречение. Оно стоит всех философских систем, всех священных книг и любых судебных решений — в отличие от них, этот приговор нельзя ни отменить, ни исказить.

Свобода — это кризис, который не всегда могут пережить как отдельные люди, так и целые народы и страны.

Однажды Обама, тот самый, кто недавно был президентом США, сказал, что нельзя терпеть, чтобы американские идеалы нарушались в другой стране. Не пора ли и нам встать на похожую точку зрения, когда дело касается преступлений соседей против нас, под нашим забором?

Я посоветовал бы любому нашему политику и деловому человеку во время переговоров с западными коллегами держать в памяти суждение мудрого и ироничного Марка Твена о том, что следует поступать с другими людьми и вести свои дела честно, если не можешь по-другому, — в этих словах суть морали наших так называемых партнеров.

У Марка Твена есть рассказ-притча о том, как врач лечил собак, но каждая вылеченная приводила несколько новых, и, в конце концов, он взял ружье и начал стрелять в них, запрудивших все окрестности. А я все думаю о современной Европе...

Цитата из французского фильма «Невезучие»: «Какая разница между сумасшедшим и идиотом? — Сумасшедшие живут за высоким забором, а идиоты ходят толпами по улицам». Впрочем, ныне они могут еще и заседать в парламентах и правительствах — кто, как не они, в упор не видит реальных опасностей, но придумывают химеры, в которые и сами потом верят, да еще готовы поучить весь мир уму-разуму.

Говорят, что мечтать не вредно — возможно это и так, но не пытайтесь сказку сделать былью: в итоге может получиться очередной майдан, война и концлагерь. А благие намерения, будь они хоть либеральными, хоть коммунистическими, могут, наравне с языком, и до нового Киева довести.

Кто мечтает о новой Утопии, тот обычно имеет и утопические представления о настоящем и прошлом — его осаждают и преследуют призраки и химеры.

Мифы и пропаганда — долгожители, по сравнению с изменчивой реальностью.

«Сумрачный германский гений» (см. «Скифы» А. Блока) породил и Карла Маркса, и Адольфа Гитлера. Посему для нас, детей революции и войны, он, «сумрачный германский гений», навсегда останется непривлекательным, чтоб не сказать крепче.

Крик либерала: «За гранты готов быть хоть Святой Троицей!»

Что бы там ни врали нынешние защитники социализма о преемственности СССР с Русью и с Российской империей и о необходимости почтения к собственной (советской) истории и культуре, но гибель старых богов и появление новых всегда совпадала с крахом прежнего государства и с полным отрицанием его достижений: «Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног». Так что сегодняшние коммунистические речения — это желание выжить в новом мире, хотя бы в качестве кошки, если больше нельзя быть тигром.

«Есть у революции начало, нет у революции конца» — весьма ценное утверждение, поскольку революции часто рождаются от больших войн, а затем и сами порождают новые войны, гражданские и между странами, и конца этому действительно не предвидится.

За революцию всегда платят дважды, по самой высокой и кровавой цене: сначала при совершении революции и на последущей гражданской войне, а затем, вторично, когда настает время покончить с властью революционеров.

Двадцатый век ужасен и сейчас — еще и потому, что там похоронена молодость для многих из числа ныне живущих людей.