Фестивали, конкурсы, концерты, вернисажи, акции. Культурная жизнь в столице сейчас кипит как никогда бурно. В чём причины такого ренессанса? Какова роль культурных властей в этом процессе? Об этом и многом другом с руководителем Департамента культуры Москвы Александром Кибовским побеседовал главный редактор "ЛГ" Максим Замшев.

– Александр Владимирович, сейчас особый период взаимоотношений России с миром. Это сказывается и на развитии культурных парадигм. Их не сравнить ни с 70-ми, ни с 90-ми годами ХХ века, ни даже с 2000-ми. Какие новые тенденции в московской культуре вы могли бы выделить и в какой мере возглавляемый вами департамент модерирует их?

– Думаю, ответ на этот вопрос стоит разделить на две части.
Обычно все СМИ интересует только тема: "А что появилось новенького?" При этом, к сожалению, забывается, что у нас огромное количество плановых и репертуарных событий. Именно они определяют ежедневную культурную повестку Москвы и для 12-миллионной аудитории горожан, и для тех, кто приезжает в столицу. Поверьте, чтобы десятки тысяч проектов состоялись, требуется труд множества специалистов, причём не только тех, кто творчески участвует в мероприятиях, но и тех, кто занимается их организацией.
Прошедший 2017 год был юбилейным для Москвы. 870-летие столицы потребовало дополнительных усилий – и в части проведения массовых мероприятий, и в части объёма праздничных программ. При этом надо было достойно отметить и другие юбилеи. Например, чтобы встретить 125-летие Марины Ивановны Цветаевой, мы отреставрировали знаменитый особняк в Борисоглебском переулке, сделали не просто ремонт, а открыли для посещения новые мемориальные помещения, подготовили современную экспозицию музея, провели интересную юбилейную выставку. Чтобы отметить 100-летний юбилей Юрия Любимова, мы завершили трудный ремонт Театра на Таганке, подготовили оригинальную любимовскую выставку, которая прошла в Музее Москвы, имя Юрия Петровича присвоено самолёту, выпущена юбилейная монета... В рамках 125-летия Константина Паустовского на специально выделенный мэром Москвы грант наш музей писателя смог приобрести уникальный семейный архив – 366 документов, которые были показаны на юбилейной выставке на Арбате. В этом году мы готовим обширные программы, связанные с юбилеями Высоцкого, Горького, Маяковского, Солженицына, Тургенева. Будут открыты новый корпус Дома русского зарубежья на Таганке, тургеневский музей в знаменитом "особняке Му-Му" на Остоженке.
При этом надо понимать, что управление в культуре имеет свои сложности. Ведь это не конвейер и не промышленное производство. Здесь не работает казённая дисциплина, а угол падения не всегда равен углу отражения. Так что профессионализм тех, кто руководит организациями культуры, заключается ещё и в том, чтобы аудитории все наши внутренние проблемы были не видны. Если я вам начну рассказывать, чем повседневно занимается директор любого московского театра или музея, то говорить о творческой части придётся в последнюю очередь.
Тут и подготовка к зиме, сменяющаяся подготовкой к весне, текущее содержание зданий, контракты на вывоз мусора, на уборку и обслуживание помещений, самые разные договорные отношения, проведение тендеров, оформление трудовых книжек и ведение штатного расписания, своевременная выплата зарплаты и отчислений в пенсионный и медицинский фонды, и т.д., и т.п. Вот сейчас наступила снежная зима. Все директора заняты чисткой кровель, обеспечением бесперебойного отопления зданий, уборкой сугробов. А ведь в нашем ведении находится более 400 юридических лиц, 2300 адресов, тысячи гектаров парковых территорий! Расхожее представление об управленческой работе в культуре, как череде походов на премьеры да вернисажи, очень далеко от реальности, как и всякий поверхностный взгляд на серьёзный предмет. Зритель видит лишь блестящую вершину айсберга. Она привлекает и впечатляет. Мы ею гордимся. Но обеспечивают всё это сияющее великолепие тысячи людей, которые ежедневно добросовестно делают своё дело, та самая огромная незримая часть вне света рампы.

– И она заметна только тогда, когда происходит какой-то сбой...

– Сбои у нас редкость, но, увы, ваше замечание справедливо. Среди любителей судачить вдруг наступает прозрение вперемешку с требованиями наказать, привлечь, принять меры. Но стихает шумиха, и опять царит впечатление, будто всё в музеях, театрах, культурных центрах происходит само собой, а вся громадная повседневная работа погружается в пучину отсутствия интереса и, как следствие, должного понимания и уважения.
Это первая часть ответа. Во второй хотелось бы рассказать о том, что помимо постоянно действующих проектов, повседневной повестки мы в последнее время осуществили несколько важнейших системных начинаний.
В 2017 году Москва стала призёром Всероссийского конкурса "Самый читающий регион". Этот успех во многом связан с тем, что стала меняться логика построения библиотечного дела, которая была заложена ещё при Крупской. Прежде районные библиотеки имели чисто территориальную концепцию, строившуюся на аксиоме, что местный житель никуда не денется и сам придёт за книгой. Но в нынешних реалиях нет проблемы доступности изданий. Большинство москвичей, если им нужна книга, покупают её в магазине или скачивают текст в интернете. Роль районной библиотеки как эксклюзивного места встречи с печатной информацией нивелируется год от года. И в пассивном ожидании читателя очень скоро можно просто никого не дождаться. Сегодня прежних методов работы уже недостаточно.
Но в этих условиях появляются новые возможности. Технические достижения могут быть использованы во благо библиотек и позволят расширить их аудиторию за пределами прежнего районного деления. Многие из 440 библиотек, а не только 10 центральных, способны стать общегородскими центрами и объединять жителей разных районов столицы по их литературным и творческим интересам. В этом серьёзная перспектива. Такие библиотеки специалисты называют "точками роста", хотя скорее это точки притяжения. В Москве огромная аудитория. Уверен, что по каждой культурологической теме имеются большие группы единомышленников. Их можно собирать в стенах разных библиотек, давая им возможность общаться, обсуждать то, что волнует, формировать идеи и творческие замыслы, приглашать авторов и подбирать под эти задачи соответствующие литературные фонды. Тем более сегодня уже нет острой проблемы невозможности сформировать фонд по какой-то отдельной теме из-за книжного дефицита или раритетности изданий. В каждой точке есть компьютерный зал, все подключены к Национальной электронной библиотеке – это прямой доступ к миллионам изданий из главных библиотек страны. В 2017 году мы установили в библиотеках 1700 современных компьютеров, на треть обновили весь имеющийся технический парк. Понятно, что со стоявшими Pentium 4 трудно было претендовать на роль современного центра. Организовано СМС-информирование читателей, введена возможность удалённого бронирования и продления срока выдачи книг. Заработал телеграмм-канал
@MosBibliotekaBot, позволяющий в общедоступном мессенджере быстро найти ближайшую библиотеку и нужную информацию. В этом году мы введём единый читательский билет, позволяющий читателю брать книгу в любой удобной для него библиотеке, и начнём внедрение единого электронного каталога всех 20 млн. изданий. Он будет доступен в Сети, чтобы каждый читатель мог сразу узнать, в какой библиотеке есть нужная ему книга.
Но техника техникой. Гораздо сложнее создать коммуникационную площадку для единомышленников – вот это актуально. Вы выходите за рамки своего района или нескольких кварталов, и в итоге к вам собирается аудитория со всего города. И это идёт на пользу книге, на пользу чтению, правильно позиционирует литературную и лингвистическую культуру. Неизбежно на смену поколению людей, у которых эту культуру воспитывали в советское время, придёт новое поколение, выросшее уже даже не на кино и телевидении, а на интернете, социальных сетях и электронных играх. И не факт, что оно априори будет осознавать ценность книги. Есть забавная карикатура в Сети: недалёкое будущее, на мостовой лежит книга, изумлённые люди с гаджетами обступили её и фотографируют, а какой-то храбрец аккуратно пытается ткнуть её селфи-палкой. Понятно, что это шутка, но в каждой шутке, как известно... Если сегодня уже так шутят, то мы должны активно действовать с прицелом на перспективу, чтобы не оказаться в такой вот карикатурной действительности.

– Я кое-что уточню по библиотекам. Примерно в 2012 году в "Литгазете" выступал один московский чиновник, который жаловался, что в библиотеках в центре Москвы нет посетителей, никто не берёт книги, ничего не происходит, и, может, вообще имеет смысл закрыть их. Прошло совсем немного времени. Ситуация резко изменилась: я сам часто бываю в центральных библиотеках. Там огромное количество людей: и детей, и взрослых. И всем интересно. Как это удалось сделать? Как программе "Моя библиотека" удалось справиться с нежеланием нашего народа ходить в библиотеки?

– Когда в 2015 году я первый раз проводил встречу с советом директоров библиотек, многое было именно так, как вы рассказываете. Директора не слишком верили в то, что мы способны к серьёзным системным шагам. И для этого у них были основания – усталость от косметических реформ. Можно взять одну библиотеку и за большие деньги её круто модернизировать. Но у нас 441 библиотека по городу, и если в каждый адрес вкладывать такие деньги, на это потребуется весь бюджет Департамента культуры, и ещё не факт, что из этого выйдет что-то путное. Не меняют суть дела и новые модные вывески, если только этим ограничивается реформаторский порыв. Притом что оставались нерешёнными системные проблемы. Например, было 13 (!) вариантов графика работы библиотек. Кто-то работал 5 дней, кто-то 6 дней, кто-то не работал в понедельник, кто-то в другие дни. Полная разобщённость, дезориентирующая читателей! Библиотека работала так, как удобно было ей, а не посетителю: по преимуществу только в будние дни, с 10 до 18. А как молодому человеку в неё попасть, если он учится или работает? Я сам жил в Бирюлёве, и у меня возле дома была библиотека. Я не мог попасть в неё просто физически: каждый раз, когда я проходил мимо, она была закрыта. Так что пришлось начинать с азов, менять порядок работы: теперь библиотеки открыты в выходные дни, а в будни введён удлинённый график. Результат не заставил себя ждать. Количество посещений резко увеличилось. Но, конечно, там, где отнеслись к делу неформально, а не стали просто пассивно ждать случайного посетителя, как и прежде, только в другие дни и часы, менее удобные для отбывающих номер ждунов, как их называет библиотечная молодёжь.
Ещё один шаг: у библиотек – формально – не было права проводить различную досуговую и клубную работу. Учреждение библиотечного типа – и всё тут. Хотя на самом деле активные библиотеки её вели, подпольно оформляя нужных специалистов библиографами. Чтобы это исправить, мы изменили типовой библиотечный устав. Сегодня у нас в библиотеках 725 творческих объединений, они провели в прошлом году 21 тысячу мероприятий, а 168 библиотек на Новый год делали ежедневные программы для москвичей с мастер-классами, конкурсами и подарками. В 15 библиотеках состоялись 39 новогодних ёлок для детей. Библиотеки посетили тысячи ребят и их родителей. Конечно, не все сотрудники оказались довольны этой активностью. Ещё бы! Ведь до 2016 года библиотеки закрывались на все новогодние недели, а тут вдруг работа с множеством людей. Но недовольны как раз те, кто вёл наши библиотеки к деградации, кому раньше посетитель просто мешал... Зарплату ведь библиотекарь и так получает, зачем ему читатель, который чего-то хочет, отвлекает от собственных дел? Удобнее же поменьше работать, побольше отдыхать, а посещаемость накручивать дутыми цифрами, которые и проверить-то невозможно. Вот с таким отношением точно окажется прав ваш интервьюер 2012 года и рано или поздно библиотеки стали бы местом, куда не ступала нога человека, и закрылись бы за полной неизвестностью и ненадобностью людям, позабывшим в них дорогу. Ведь народная тропа к ним и, правда, начала уже зарастать.
Надеюсь, сегодня мы не только остановили этот ещё недавно казавшийся необратимым процесс, но и сделали системные шаги вспять. Потребовалось множество больших и малых решений, благодаря которым горожане почувствовали, что начались изменения. Теперь наша задача – показать людям, что двери библиотеки всегда для них открыты. В прямом смысле: летом мы держим двери библиотек открытыми. Казалось бы, мелочь, но из таких мелочей всё и складывается. Если на входе – закрытая наглухо бронированная дверь, 8 из 10 человек пройдут мимо. Мы возродили формат летних читален в парках – в прошлом году в 13 парках их посетили десятки тысяч горожан.
Потребовалось изменение настроения не только среди читателей, но и среди библиотекарей. Чтобы они почувствовали, что за инициативу не наказывают. Конечно, могут быть ошибки у каждого. Но в моём представлении активный сотрудник, движимый лучшими побуждениями, всегда будет в преимуществе по сравнению с ждуном, не ошибающимся по причине отсутствия каких-либо действий и живущим девизом "как бы чего не вышло". Именно поэтому мы вернули директорам библиотек возможность распоряжаться денежными средствами. Например, раньше подписка оформлялась через целевую субсидию, и библиотека была обязана "освоить деньги". В результате закупалось всё подряд, в том числе множество "макулатуры", лишь бы по кассе отчитаться. Мы эту странную систему ликвидировали, отдали деньги самим библиотекам, и механизм заработал совершенно по-другому. Элементарно, казалось бы. Дайте людям возможность, и они сами всё придумают лучше любого начальника. Но для этого потребовалось управленческое решение.
Снять излишние барьеры, создать условия для активной и новаторской работы, освободить людей от бюрократической волокиты, которая только мешает и портит нервы – вот это задача Департамента культуры. На основе здравого смысла и разумной логики возник теперь уже знаменитый проект "Списанные книги", признанный москвичами одной из популярных городских новаций 2017 года. С чего всё началось? Директора библиотек жалуются: не хватает книгохранилищ, всё забито, все полки заняты. Но ведь библиотеки списывают ветхую литературу? Оказалось, что по инструкции, корни которой уходят в советские времена, списанные книги библиотеки должны сжигать или сдавать в макулатуру. У библиотекарей, понятное дело, на книжный геноцид рука не поднималась. К тому же ещё ввели норматив, что за каждую книгу библиотека получает рублик-другой на её хранение. Причём совершенно неважно, что за книга, брал ли её читатель последние лет двадцать. Казённая форма отчётности побуждала сотрудников работать нерационально, накапливать вязанки книг, к которым десятилетиями не прикасалась рука человека. Потребовалось внести изменения аж в федеральное законодательство. Казалось бы, вопрос стоял очень просто: либо мы книги списываем и сжигаем, либо мы их людям отдаём. Но даже при такой дилемме нашлись оппоненты, считавшие по-фамусовски, "уж коли зло пресечь, забрать все книги бы, да сжечь". Спасибо, Министерство культуры нас поддержало. В результате уже 300 тысяч книг вместо утилизации получили вторую, а то и третью или даже десятую жизнь. Причём 80 процентов тех, кто такие книги забрал, – это люди в возрасте до 50 лет, а вовсе не пенсионеры, как стереотипно принято считать.
В целом самое главное, чего, наверное, удалось добиться, – поменялось настроение. В библиотеках снова появилась молодёжь, и в читальных залах, и на работе. Завоёвывают популярность первые бук-кафе, как уже ставшее модным "Грамотный кофе" в библиотеке имени Чехова. Мы должны дать энергичным, амбициозным, талантливым руководителям возможность проявить себя. Ведь залог успеха – это зачастую даже не наличие ресурсов, а настроение тех, кто за него борется

– Акция "Списанные книги", на мой взгляд, принесла сенсационные результаты и отчасти опрокинула утверждение о том, что интерес к чтению стремительно падает. Потому что книги действительно разобрали. И с большим энтузиазмом. И молодые люди в большинстве своём. Здесь мы переходим к достаточно сложной проблеме, с которой наше общество сейчас сталкивается: развитие технологий, электронных носителей постепенно отбивает интерес к фундаментальному чтению. Конечно, по большому счёту неважно, читать с гаджета или читать книгу. Важно, что читаешь. Но мы не можем не понимать, что, когда человек читает с электронного носителя, он будет скорее читать "Фейсбук", какие-то короткие записи, чем большой текст. Психология – ничего не поделаешь. Есть, конечно, книжные магазины – такие, как "Московский Дом книги" на Арбате, где можно посидеть в кафе, не спеша почитать книжку, потом выбрать её и купить. Но таких мест мало. Всё-таки большинство книжных устроено как коммерческие учреждения, где выставляются на более видные и выигрышные места те книги, которые быстрее продадутся, а не те, что лучше. И издательский мир, к сожалению, так устроен, что качество произведения не становится гарантией того, чтобы его издали. Могут ли на эту ситуацию повлиять культурные власти? Нам долгое время говорили: рынок всё отрегулирует. Но мне кажется, что это не совсем так...

– Я бы сказал, что это совсем не так. Именно под этим лозунгом у нас в библиотеках шло потакание дурновкусию. Ещё в 2015 году в списке закупаемых изданий в первых строках сотнями экземпляров стояли игривые детективы и романчики. Библиотекари стыдливо объясняли: мол, мы закупаем то, что у нас берут. Но разве в этом миссия государственных бюджетных учреждений культуры? Наверное, задача всё-таки должна быть не в заигрывании с неискушённым читателем, а в том, чтобы доступными методами привлекать внимание к классике и к современной серьёзной литературе. По итогам обсуждения возникла практика сотрудничества с основными литературными премиями: мы централизованно закупаем книги победителей крупнейших литературных премий и размещаем их на стендах "Книжные новинки". И что же показал этот опыт? Именно эти книги нарасхват! Люди в очередь записываются! О чём это говорит? О том, что это на рынке спрос определяет предложение. В нашем деле всё наоборот: именно предложение и формирует спрос. И когда мы говорим: да кому это надо, давайте читателю что попроще! – мы просто не уважаем нашу аудиторию. В конце прошлого года 8 из 10 самых популярных книг в библиотеках – именно современные книги из шорт-листов литературных премий. Значит, читатель следит за современной литературой, она ему интересна. Значит, это очередной стереотип, будто бы люди хотят читать лишь "что попроще". Я категорически против того, чтобы вульгаризировать нашу московскую аудиторию. Да, есть процент людей, которых чтение вообще не интересует. Но по этой причине мы не должны снижать требования к себе и терять собственное достоинство. Сегодня мы не имеем права потерять ту аудиторию, которая поверила нам и начала возвращаться в библиотеки.

– Москва – город, который не сразу открывается путешественнику, город многослойный. Вот, предположим, приехал человек в Москву в первый раз, и у него всего один день. Какой бы вы посоветовали ему маршрут, чтобы он увидел, как можно больше, понял бы красоту, стиль и историю нашего города?

– Если это турист одного дня, – то в любом случае Красная площадь, Кремль, теперь к нему ещё прибавляется парк Зарядье. Этого достаточно, чтобы у человека хватило впечатлений. Максимум можно ещё зайти в Исторический музей или в Третьяковскую галерею.
Если говорить о втором посещении, когда все "открыточные" виды человек посмотрел, тут у каждого будут свои предпочтения. Есть несколько вариантов, и каждый из них имеет право в зависимости от пристрастий. Есть люди, которым стоит посетить Поклонную гору, Музей Великой Отечественной войны, увидеть Триумфальную арку, музей-панораму "Бородинская битва". Если человек хочет познакомиться со старой Москвой, то, естественно, стоит пройтись по арбатским переулкам, а потом дойти по Знаменке до музейного квартала и закончить в Музее Пушкина на Пречистенке. В своё время мы в Департаменте культурного наследия организовали специальный проект "Выход в город" – бесплатные экскурсии по Москве. Он помог развиться массовому интересу к познавательным прогулкам по городу, и сейчас формат городских экскурсий снова стал популярным сам по себе. И тут тоже важны системные изменения столицы. Понятно, что если бы Москва была обшарпанной, тёмной, неуютной, то гулять по ней особого желания ни у кого бы не возникло. Но теперь, когда город благоустроен, когда отреставрированы более 700 памятников, отремонтированы фасады 4,5 тысяч зданий в центре... Всего за несколько лет удалось сократить число аварийных памятников в пять раз и вывести город по показателям их сохранности на уровень европейских столиц – это дорогого стоит. Причём большую часть реставрации составили негосударственные, частные инвестиции. То, что казалось несбыточной мечтой, стало реальностью... Ещё недавно полгорода было затянуто зелёными сетками и кричащей рекламой, а теперь есть где гулять, где любоваться Москвой во всей её древней и новой красе, хоть днём, хоть вечером благодаря появившейся художественной подсветке.

– Я знаю, что вы стали своеобразным "локомотивом" появления "Есенин-Центра", который возглавил наш автор и друг Влад Маленко. Чего вы ждёте от него? И чего ждать от него москвичам?

– У нас есть прекрасный Музей Есенина в Замоскворечье, в маленьком домике, где поэт жил в 1911–1918 годах. В 2015 году, накануне его 120-летнего юбилея, сложилась тяжёлая ситуация с территорией. Помог Пётр Павлович Бирюков: в рамках программы "Моя улица" снесли незаконный забор, полностью благоустроили территорию, сделали удобные скамеечки, постоянную сцену, поставили фонари – дворик вышел на загляденье. И место, конечно, ожило. Получился прекрасный уголок исторической Москвы, где музей может теперь проводить открытые мероприятия.
За это время у музея появился ещё прекрасный особняк в переулке Чернышевского. Его реставрация завершилась в 2017 году. Встал вопрос: что мы будем там делать? Какая там дальше будет жизнь? Стали думать с директором музея Светланой Николаевной Шетраковой. Мемориальная составляющая есть и будет в домике в Большом Строченовском переулке, где теперь ещё и благоустроенная площадка. Но ведь память о Есенине не только и не столько в личных вещах: вот его пиджак, вот его ложка... Не в этом же в первую очередь сохраняется память о поэте. И мы решили, что, может быть, имело бы смысл сделать эту площадку центром для молодых поэтов. Многие из них сейчас в том же возрасте, что и Есенин. И как знать, может быть, кто-то станет его творческим преемником. В результате появился такой вот проект – "Есенин-Центр". По сути – это музей Есенина, но не как собрание древностей, а как центр поэтических контактов и опытов, площадка для молодых поэтов, где они могут показать себя и раскрыться. Эта институция очень неформальная, и наша задача, чтобы она такой и оставалась. Нам кажется, Влад Маленко как художественный руководитель проекта способен выдержать тонкую грань и не позволит государственному центру поэзии превратиться в место казённой прозы.