Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Рецензии


Irenа Ssance, «C небес на землю»
М.: «Вест-Консалтинг», 2018

В новый сборник автора концептуальной поэзии и прозы Ирены Санс вошли произведения, написанные в России и Америке в 2016 и 2017 годах.
Задача автора — выразить некий концепт чувств. В данном случае — через слова, так как Ирена обладает разнообразными творческими талантами. Она не только литератор, но и художник, и музыкант, и имиджмейкер.
Открывая эту книгу, мы уже с первых строк понимаем, что главный концепт — это сама лирическая героиня, осознающая себя в реальном мире как фея, спустившаяся «с небес на землю». В чем состоит задача этой феи «и ангела, и привидения, и волшебницы, и духа» среди простых смертных? На этот вопрос мы можем найти ответ как в прозе, представленной в книге, так и в стихах.
Для героини небольшого фантазийного повествования «Арианна» — «воплощения гармонии, стиля и харизмы» — этот спуск довольно болезненный, хотя она и старается казаться счастливой и уравновешенной. Душа Арианны уже не пребывает в том раю, в том безмятежном пространстве, где она только и могла бы существовать, ведь девушка стремится «к гармонии внутренней и внешней». Элементы аллегории и фантастики придают прозе таинственный флер, недосказанность. Странность отношений этого эфирного существа с вполне реальным фотографом Андрэ не оставляет надежд на дальнейшее их развитие, поскольку встреча двух, по сути, разных существ вряд ли приведет к счастливому исходу. Но здесь удивительно другое. Арианна не уходит, а как бы исчезает, растворяется. Причем, не оставляя грусти по утраченному. Влюбившийся в Арианну Андрэ с удивлением обнаруживает, что после исчезновения феи «на душе у него нет ни тоски, ни печали о том, что он больше никогда не увидит ее». Обладая всеми качествами волшебницы, Арианна, видимо, в состоянии растворять тоску по себе, и это происходит для блага тех людей, которых она покидает. Именно такими свойствами, присущими только самым духовно продвинутым — не оставлять после себя страданий и боли — обладает героиня этой повести. В этом мы наблюдаем возникновение неких новых свойств, которыми обычные люди не обладают.
«Рождение в рождении» — та идея, которая лейтмотивом проходит через всю книгу Ирены Санс. Ее можно рассматривать с двух позиций. И в религиозном плане — как второе рождение или воскресение, и как усовершенствование души.
Руководствуясь стремлением к саморазвитию, протагонист (а это в данном случае — авторский голос) пытается даже из некрасивостей сделать красивое, преобразовать в светлое, свято веря в то, что такое возможно, но нередко сталкивается лоб в лоб с действительностью:

И чувствую бесполезность...
Так жестокости много вокруг
И глупого непонимания.
От этого все мое я
Трепещет от тихих рыданий.

Желание совершенства (взаимной и безусловной любви, радости беспечной жизни, потуги даже «негатив вывести на эстетический уровень») часто наталкивается на препятствия, возвращая к реальности, погружая в одиночество:

У меня нет никого кроме себя
Доверие покинуло сердце
Одиночество властвует в такие мгновенья

Такие чувства присущи, конечно, всем, но Ирена Ссанс пытается преподнести обыденное как незаурядное:

В недосказанности свое очарование.
Утонченное, порой томительное ожидание.
Неизвестность в обрамлении догадок.
На исходе — пустота и тревожный осадок.

Познание себя и наработка духовности происходит через тонкое исследование чувств, которыми живет лирическая героиня. Собственный мир изучается теперь не только через восторг и радости бытия, но и через настигнувшее разочарование, печаль, тоску. Такой опыт бывает полезен душе, чтоб не наступать на одни и те же грабли. Для этого надо постоянно переосмысливать уже произошедшее с тобой и быть поистине мыслителем, что и присуще автору этой книги.

Писатели — пишут
Слушатели — слушают
Мыслители мыслят
Я — мыслитель

Всегда есть надежда на счастье. В образном представлении поэта она может сконцентрироваться даже в грозди рябины, шуме поездов или случайном прикосновении рук.

Прикосновения
Мурашки по руке
Тепло от случайно-неслучайного касания
Недолгое прощание

Но надежда — это всегда философская задача, решаемая иногда в разрезе противоречий:

Циник и Лирик
Несовместимая Совместимость

Убежденность, что от Бога не может быть испытаний, а только Любовь, часто разбивается о реалии жизни, но Ирена Санс осознает свою миссию в социуме и свои задачи жить не только для себя, но и для других. В то же время ее внутренний взгляд устремлен ввысь, настраиваясь постоянно «для приема эфира».
Окружающее прекрасно в восприятии лирика, но порой полезно для всех нас снять розовые очки для рассеивания тумана. Тогда и падение «с небес на землю» будет казаться не таким болезненным.

В моих глазах волшебный розовый туман
Через него смотрю на мир

 Наталия ЛИХТЕНФЕЛЬД



Ольга Михайлова, «Путешествие к можжевеловому закату»,
М.: «Вест-Консалтинг», 2016

Рассказы этой небольшой книжки проникнуты единой идеей, а сюжеты сплетены в одно целое, дополняя друг друга. Одни и те же герои (и главный из них — шестилетний мальчик Меэлис) переходят из рассказа в рассказ, поэтому книгу в целом можно было бы назвать лирической повестью. Поэзия пронизывает ткань прозы, и неслучайно. Ольга Михайлова — поэт, издавший уже несколько сборников в жанре верлибра.
«Текст переполнен метафорами, сравнениями, живописными зарисовками, мифологическими и сказочными сюжетами, в нем задан ритм, звучит музыка. Небольшие миниатюры, которые представляют собой главы книги, вполне можно назвать стихотворениями в прозе», — писала Ольга Денисова в рецензии на эту книгу.
Чем не поэзия, например, вот этот отрывок:
«Хорошо, когда добрая дорога заканчивается добрым признанием себе, сыну, родителям, природе. И радостно подмигивает небо, и воздушно машут крыльями лебеди, и щелкает в реликтовом можжевельнике какая-то пичуга. Прелестный птичий голосок отзывается новым стихотворением в ее ожившем творчестве и новым неопытным рисунком в становлении маленького Меэлиса-художника».
Через восприятие ребенка, призму его доверчивого взгляда погружается читатель в растительный, птичий и животный мир непредсказуемой эстонской природы. Автор говорит об этом мире не только с любовью, но и уважением, нередко одушевляя природные явления и поведение наших «младших братьев». Замечая в них «философский склад ума», Ольга Михайлова наделяет их человеческими свойствами.
Пес Ричард задается вопросом, от кого охранять двор, так как чужие не ходят, а только приезжают в гости, но все равно как свои («Меэлис и вороненок»). В восприятии автора мы не делимся на высших и низших существ, а составляем одно целое, и надо учиться понимать друг друга. «По-человечески» рассуждает и лошадь из рассказа «Новый друг Меэлиса». «“Какое счастье — встреча с этим добрым мальчиком, мне необыкновенно повезло”, — думала лошадь и не чувствовала себя одинокой».
Сказочные элементы рождественских рассказов гармонично вплетаются в повествование, и вот уже одинокий мачтовый фонарь переосмысливает свою жизнь, обсуждая с мальчиком «свои великие дела», — то, «чем он славился прежде». По стилистике эти философские диалоги напоминают разговоры Маленького Принца и с фонарщиком, и с ученым, и с другими персонажами из сказки Антуана де Сент-Экзюпери.
В каждой строке — восторженность от соприкосновения с прекрасным. Это и природа Балтики, и наблюдение за развитием своего сына Меэлиса, который стремится стать художником, как его отец, и рождественские мечты о чуде.
Стирание грани между человеком, флорой и фауной и даже миром вещей доказывает, что Ольга Михайлова воспринимает мир в неразрывном единстве его существования на планете Земля. И одна из нарушенных цепей может привести к самым непредсказуемым последствиям.
В этих миниатюрах не только любовь к родной земле, любование и восхищение природой, наблюдение за животными и птицами, но и забота о них, стремление защитить: выхаживание выпавших из гнезда птенцов, кормление птиц в зимнюю пору («Меэлис и вороненок» и другие рассказы). В этом отношении проза Ольги Михайловой близка к сказкам Виталия Бианки, а душевный подъем от соприкосновения с природой и способность восхищаться ей напоминают рассказы Пришвина.
Легкая грусть пронизывает эту книгу. Конфликт обозначен нечетко, он завуалирован. Мы можем только догадываться о нем по рождественской мечте мальчика встретиться с отцом.

Наталия ЛИХТЕНФЕЛЬД