* * *

Отключу телефон
            и уткнусь в тишину.
Одиночество, право, не благо ли?
И тревогу свою
               я в снега заверну,
Чтоб она, как младенец,
                             не плакала.
А на озере белом
                   рыбачит февраль,
И весна золотою рыбкою
Начинает уже
              с ним азартно играть
И хватать за приманку урывками.
Юркий солнечный зайчик,
                          как будто блесна
В незамерзшей февральской проруби.
Бьет метельным хвостом,
                         упираясь, весна...
Только где-то воркуют голуби.


ФЕВРАЛЬ

Хвост поджав, пушистая зима
От элитной северной породы
Сиротливо нюхает дома,
Ест с ладони матери-природы.
Притомилась. Потемнела шерсть.
На обочинах и вовсе встала дыбом,
И зима, как Змей Горыныч, дымом
Дышит на замерзнувшую жесть
Тусклых, томных, незвенящих звезд,
Что недавно празднично висели!
А февраль на вьюжной карусели
Праздник за полярный круг увез.
Буднично. Скрипучею метлой
Дворник выгребает вяло мусор.
Но зато за мной заходит Муза
По утрам. И вечером светло!


СЕВЕРНОЕ ЛЕТО

Вдохновенно творит, как художник, природа,
Выбирая в палитре вдумчиво цвет.
И в прозрачных ночах на холсте небосвода
Золотою каймой проступает рассвет.
О, прозрачная ночь! Это — севера лето!
Не созрели еще и соцветия звезд.
Только ломтик луны рыхловатой и бледной
Осыпается вниз — в шелестящий овес.
Крошки птицы клюют, как молочные зерна.
Оттого до утра их слышны голоса.
И туманами томно исходят озера.
И росой, как слезой, истекают леса.
А в прозрачных лесах, как в прозрачных озерах,
Все бесхитростно ясно, но тайной влечет.
И цветастую шаль — паутинку с узором —
Мне накинуло лето легко на плечо...


* * *

Между Ладогой и Онего,
Где горячий пахучий мох,
В колеснице июль проехал,
Август лето закрыл на замок.
Между Ладогой и Онего —
Жилы счастья и вены рек.
Путешествует на телеге
Странный искренний человек.
Между Ладогой и Онего,
Где у елей растет борода,
В предвкушении первого снега
Деревянные спят города...


* * *

Все не так, все не так, как хочется.
И падение — не прыжок.
Окрыленное одиночество
Сердце тайной мечтою жжет.
И не пишется, и не плачется,
И затянут хрусталь вином.
Где ты, девочка в ярком платьице,
С одуванчиковым венком?
Где костер осыпался искрами,
Там вросла в берега река.
Все мы были смелей и искренней.
Только время ли упрекать?
Мы становимся сами временем,
И судьба бороздит ладонь.
Соскользнула нога со стремени —
И без всадника мчится конь...


* * *

Над взлетной полосою — снегопад.
На взлетной полосе — обледенелость.
А я живу, шагая невпопад,
Себя коря за слабость и несмелость.
Над взлетной полосою — горизонт.
На взлетной полосе — рябые лужи.
Не парашют держу — всего лишь зонт,
Он мне единственной
                               защитой
                                            служит.
Топчась внизу, я вверх смотрю, как все —
Идет гроза! Я от нее укроюсь!
Но нет! — Бегу по взлетной полосе
И постепенно набираю скорость…