Александр ЛОГИНОВ
Александр Логинов родился в 1948 году в городе Мончегорске Мурманской области. В 1984-м окончил Литературный институт имени А. М. Горького.
Автор поэтических книг «Два света» (1984), «Голубиный колодец» (1986), «Неслучайная встреча» (1990), «Сеча» (1995), «Сквозь сумерки» (2000), «Избранное» (2008),
«Дети окраин» (2008). Публиковался в журналах «Наш современник», «Октябрь», «Москва», «Романжурнал ХХI век», «Север», «Двина» и других.
Публиковался в различных альманахах, в том числе «Поэзия» и «День поэзии». Представлен в антологиях «Любимые дети Державы. Русская поэзия на рубеже веков» (2002), «Крым в русской поэзии» (2000), «Здесь начинаются дороги» (2001), «Русская поэзия XXI век» (2010) и других. Стихи переведены на греческий, азербайджанский и скандинавские языки. Лауреат Всероссийской литературной премии имени Федора Абрамова. Награжден Министерством культуры РФ знаком «За достижения в культуре». В 2007 году награжден медалью Пушкина. Представлен в биобиблиографическом словаре Института русской литературы (Пушкинского Дома) «Русская литература ХХ века. Прозаики, поэты, драматурги» (2005).
Живет в Каргополе Архангельской области.
Автор поэтических книг «Два света» (1984), «Голубиный колодец» (1986), «Неслучайная встреча» (1990), «Сеча» (1995), «Сквозь сумерки» (2000), «Избранное» (2008),
«Дети окраин» (2008). Публиковался в журналах «Наш современник», «Октябрь», «Москва», «Романжурнал ХХI век», «Север», «Двина» и других.
Публиковался в различных альманахах, в том числе «Поэзия» и «День поэзии». Представлен в антологиях «Любимые дети Державы. Русская поэзия на рубеже веков» (2002), «Крым в русской поэзии» (2000), «Здесь начинаются дороги» (2001), «Русская поэзия XXI век» (2010) и других. Стихи переведены на греческий, азербайджанский и скандинавские языки. Лауреат Всероссийской литературной премии имени Федора Абрамова. Награжден Министерством культуры РФ знаком «За достижения в культуре». В 2007 году награжден медалью Пушкина. Представлен в биобиблиографическом словаре Института русской литературы (Пушкинского Дома) «Русская литература ХХ века. Прозаики, поэты, драматурги» (2005).
Живет в Каргополе Архангельской области.
НЕСКОЛЬКО СТРОК О ПОЭЗИИ...
У Владимира Соколова (откройте стихи этого замечательного поэта) есть строки:
Что такое поэзия? Что вы!
Разве можно о том говорить.
Это — палец к губам. И ни слова.
Не маячить, не льстить, не сорить.
Разве можно о том говорить.
Это — палец к губам. И ни слова.
Не маячить, не льстить, не сорить.
Последний стих — точен и неоспорим.
Но Поэзия — это все-таки выраженный через слово образ мира, доступный человеческому глазу, а иногда и нет. От далеких звезд — «кто-то называет эти плевочки жемчужиной» — до муравьишки, несущего в общий дом на хрупкой спинке груз, по сравнению с которым и камень Сизифа — былинка. Поэзия — это когда тьму, нависшую над нами, прорезает молния. И весь первобытный хаос раскалывается, и грохочущие глыбы его приходят в движение. Это — ливень, а затем радуга, соединяющая людские сердца через небесное сияние...
И ты — жив! Живо все вокруг! И главное, там, где небо — тоже жизнь. Гроза выполняет свое предназначение — расчищает мир. Еще немного — и алмазной кровью заиграют травы, ветерок шевельнется в кустах ивняка, и, как созревший колос, упадет ночь на землю и сольется с тайными и темными ее глубинами, недоступными глазу. А взору откроется именно то, что мы и называем послегрозовой Святой землей. Остается только не позорить и не осквернять ее.
Но Поэзия — это все-таки выраженный через слово образ мира, доступный человеческому глазу, а иногда и нет. От далеких звезд — «кто-то называет эти плевочки жемчужиной» — до муравьишки, несущего в общий дом на хрупкой спинке груз, по сравнению с которым и камень Сизифа — былинка. Поэзия — это когда тьму, нависшую над нами, прорезает молния. И весь первобытный хаос раскалывается, и грохочущие глыбы его приходят в движение. Это — ливень, а затем радуга, соединяющая людские сердца через небесное сияние...
И ты — жив! Живо все вокруг! И главное, там, где небо — тоже жизнь. Гроза выполняет свое предназначение — расчищает мир. Еще немного — и алмазной кровью заиграют травы, ветерок шевельнется в кустах ивняка, и, как созревший колос, упадет ночь на землю и сольется с тайными и темными ее глубинами, недоступными глазу. А взору откроется именно то, что мы и называем послегрозовой Святой землей. Остается только не позорить и не осквернять ее.
Александр Логинов
* * *
Это когда проходишь, не замечая
Рева толпы, плотных рядов ОМОНа,
Это когда одиночество крепким чаем
Запиваешь, а ночь бездонна,
Это когда выше горных вершин и ниже
Даже Марианской впадины,
Это когда время бессонно на нитку нижет
Бусины слов, что дороже злата и платины...
Это когда разъедает душу и мозг
Необъяснимая ностальгия,
Это — по-разному, но всегда всерьез.
Это когда не стихи — стихия!
Это когда поутру упадешь в траву
И погаснет лава, в груди бурлящая...
Господи! Спасибо за то, что еще живу,
За отверстый рот и душу болящую.
СЕВЕРНЫЙ НОКТЮРН
Захлебываясь, ловим ртами
Слепую водяную пыль...
А за уральскими хребтами
Лежит промерзлая Сибирь.
И в Магадане, и в Якутске
Отчаянные холода!
А здесь у нас летают утки
И в речке полая вода.
Стою на берегу, растерян,
ржавеет за спиной барак.
Географически мы — Север.
Но эта хлябь, но этот мрак.
Под низким небом темный вереск,
Тоски декабрьской монолит.
Здесь семга не идет на нерест
И лось призывно не трубит.
Тяжелым топливом ракетным
Отравлен воздух декабря.
Зря рядом с зоною запретной
Отец мой бросил якоря.
Здесь сыплет с неба год от году
Не снег — раскисший чернослив.
Нас, видно, матушка-природа
Испытывает на разрыв.
Что нужно нам, слепцам угрюмым,
Чтоб свет струился по лицу —
Объединительную думу,
Равновеликую Творцу.
Я мудрые читаю книги,
Иду туда, где аналой.
Но тектонические сдвиги
Раскалывают разум мой...
Сквозь плоть и кровь мою проходит
Земли взрывной меридиан.
И там, где быть бы небосводу,
Флюоресцирует экран.
Возможно, кто-то теплокровный
В эфире Землю отыскал —
И полетел сквозь космос черный
Душеспасительный сигнал.
И Тот, кем этот мир основан,
Послал в ответ горящий луч,
И Богоявленное Слово
Прожгло свинцовый панцирь туч.
Раскачивая сосен кроны,
Звучал пронзительный ноктюрн.
Мой Север примерял корону
Снегов и льдов, красив и юн,
Окутанный морозной пылью,
В ладонях согревал зарю,
И в небо прорастал Сибирью,
Алел, подобно снегирю.
И хохоча, из снежной пушки
Палил в роскошный небосвод,
Пил спирт-сырец из медной кружки,
И по лицу струился пот...
* * *
Наполовину пуст мой стакан.
Отяжелели веки.
Выбросить, что ли,
Горный десант
Где-нибудь
На Казбеке?
Слов патрули —
По отрогам
Ввысь!
С разных сторон
И — к пику!
Так надоела сладкая жизнь,
Райская земляника.
В наших широтах
Ее не счесть.
Давимся,
Но глотаем.
Сны,
Как густая медвежья шерсть,
В ночи мои врастают.
Горних вершин не хватает мне,
Душит равнинный ветер...
Белая лошадь
Заржет во тьме —
Черная ей
Ответит.
ЛУННЫЙ ЛИВЕНЬ
Лунный свет померк над Русью,
До земли не долетел.
И теперь взираю с грустью
Я на черный беспредел.
Как подстреленные птицы,
Тонут в небесах больных
Плачущие вереницы
Русских мельниц ветряных.
Бедный рыцарь из Ла-Манча,
Одинокий и седой,
Я стою, как одуванчик,
С непокрытой головой.
Вспоминаю лунный ливень,
Как я сеял зерна слов
На печальной русской ниве
Среди мертвых васильков.
Странник, тихий и нестрогий,
Наблюдал я ход планет,
Над разбитой вдрызг дорогой
Созерцая лунный свет...
Но гармонию разрушив,
За рекой зажглись огни,
Как потерянные души
И растраченные дни.
Там включают мониторы,
Застилает окна жуть!
И за сомкнутые шторы
Никому не заглянуть...
* * *
Это когда проходишь, не замечая
Рева толпы, плотных рядов ОМОНа,
Это когда одиночество крепким чаем
Запиваешь, а ночь бездонна,
Это когда выше горных вершин и ниже
Даже Марианской впадины,
Это когда время бессонно на нитку нижет
Бусины слов, что дороже злата и платины...
Это когда разъедает душу и мозг
Необъяснимая ностальгия,
Это — по-разному, но всегда всерьез.
Это когда не стихи — стихия!
Это когда поутру упадешь в траву
И погаснет лава, в груди бурлящая...
Господи! Спасибо за то, что еще живу,
За отверстый рот и душу болящую.
СЕВЕРНЫЙ НОКТЮРН
Захлебываясь, ловим ртами
Слепую водяную пыль...
А за уральскими хребтами
Лежит промерзлая Сибирь.
И в Магадане, и в Якутске
Отчаянные холода!
А здесь у нас летают утки
И в речке полая вода.
Стою на берегу, растерян,
ржавеет за спиной барак.
Географически мы — Север.
Но эта хлябь, но этот мрак.
Под низким небом темный вереск,
Тоски декабрьской монолит.
Здесь семга не идет на нерест
И лось призывно не трубит.
Тяжелым топливом ракетным
Отравлен воздух декабря.
Зря рядом с зоною запретной
Отец мой бросил якоря.
Здесь сыплет с неба год от году
Не снег — раскисший чернослив.
Нас, видно, матушка-природа
Испытывает на разрыв.
Что нужно нам, слепцам угрюмым,
Чтоб свет струился по лицу —
Объединительную думу,
Равновеликую Творцу.
Я мудрые читаю книги,
Иду туда, где аналой.
Но тектонические сдвиги
Раскалывают разум мой...
Сквозь плоть и кровь мою проходит
Земли взрывной меридиан.
И там, где быть бы небосводу,
Флюоресцирует экран.
Возможно, кто-то теплокровный
В эфире Землю отыскал —
И полетел сквозь космос черный
Душеспасительный сигнал.
И Тот, кем этот мир основан,
Послал в ответ горящий луч,
И Богоявленное Слово
Прожгло свинцовый панцирь туч.
Раскачивая сосен кроны,
Звучал пронзительный ноктюрн.
Мой Север примерял корону
Снегов и льдов, красив и юн,
Окутанный морозной пылью,
В ладонях согревал зарю,
И в небо прорастал Сибирью,
Алел, подобно снегирю.
И хохоча, из снежной пушки
Палил в роскошный небосвод,
Пил спирт-сырец из медной кружки,
И по лицу струился пот...
* * *
Наполовину пуст мой стакан.
Отяжелели веки.
Выбросить, что ли,
Горный десант
Где-нибудь
На Казбеке?
Слов патрули —
По отрогам
Ввысь!
С разных сторон
И — к пику!
Так надоела сладкая жизнь,
Райская земляника.
В наших широтах
Ее не счесть.
Давимся,
Но глотаем.
Сны,
Как густая медвежья шерсть,
В ночи мои врастают.
Горних вершин не хватает мне,
Душит равнинный ветер...
Белая лошадь
Заржет во тьме —
Черная ей
Ответит.
ЛУННЫЙ ЛИВЕНЬ
Лунный свет померк над Русью,
До земли не долетел.
И теперь взираю с грустью
Я на черный беспредел.
Как подстреленные птицы,
Тонут в небесах больных
Плачущие вереницы
Русских мельниц ветряных.
Бедный рыцарь из Ла-Манча,
Одинокий и седой,
Я стою, как одуванчик,
С непокрытой головой.
Вспоминаю лунный ливень,
Как я сеял зерна слов
На печальной русской ниве
Среди мертвых васильков.
Странник, тихий и нестрогий,
Наблюдал я ход планет,
Над разбитой вдрызг дорогой
Созерцая лунный свет...
Но гармонию разрушив,
За рекой зажглись огни,
Как потерянные души
И растраченные дни.
Там включают мониторы,
Застилает окна жуть!
И за сомкнутые шторы
Никому не заглянуть...
* * *
Напылили вокруг. Накопытили.
Сергей Есенин
Сергей Есенин
Не пора ли нам на волю,
Да на фронт — под плачи жен.
Эх, по рюмке водки, что ли!
И — грузитесь в эшелон.
Забирайте ноутбуки,
Ручки и карандаши.
На хрена вам эти муки,
Эти выверты души?
— Загрузились?
— Погрузились!
Так вперед! Сжигай мосты!
Мы — поэты из России
И примкнувшей к ней Москвы.
Эшелон дал ход — на волю!
Фронта линия близка.
И поет над русским полем
Пулеметная строка.
Просыпаюсь. Полшестого.
Страшен сон. Горька заря.
Подрезает пуля слова
В чистом поле косаря.
Но в глазах еще нет мрака,
Шепчут губы горячо:
«Пузырись, моя рубаха!
Раззудись, мое плечо!»
Я с кровати свешу ноги.
Вот он, двадцать первый век
На моем стоит пороге —
Беспощадный, как абрек.
Нет ни выхода, ни входа,
А за окнами — трава
Мне по пояс. Время года —
Сенокосное. Братва,
Возвращайся! Бой окончен.
И земля нас ждет, как мать.
Слово тайное бормочет
И вздыхает. Видно, хочет
Неразумных нас обнять.
А в полях рассвет клубится,
И из времени реки
Вместе с дикой кобылицей
Восстают родные лица,
Шелестят стихи, стихи...
РОЖДЕСТВО
Ровно в полночь, когда над землею небесный пастух
На прогулку выводит веселое звездное стадо,
И, томясь ожиданьем, восстает человеческий дух,
Темных сил и страстей прорывая глухую осаду,
Где-то там, в закутке даже самой заблудшей души,
Родилось что-то светлое, легкое, как дуновенье.
Это семя любви проросло в заповедной тиши,
А навстречу ему пролились волхованье и пенье.
Вышла Дева Мария, дитя прижимая к груди,
И склонились пред ней пастухи и волхвы,
и подъемля
Сына Божьего к небу, она прошептала: — Гляди!
Так впервые увидел Христос эту грешную землю.
И на стеклах оконных расцвели ледяные цветы,
И над Млечной дорогой, к нам в души струящейся плавно,
Разгоралась, сияла Звезда Рождества, с высоты
Освещая наш путь к торжеству света истин и правды.
г. Каргополь Архангельской области
Да на фронт — под плачи жен.
Эх, по рюмке водки, что ли!
И — грузитесь в эшелон.
Забирайте ноутбуки,
Ручки и карандаши.
На хрена вам эти муки,
Эти выверты души?
— Загрузились?
— Погрузились!
Так вперед! Сжигай мосты!
Мы — поэты из России
И примкнувшей к ней Москвы.
Эшелон дал ход — на волю!
Фронта линия близка.
И поет над русским полем
Пулеметная строка.
Просыпаюсь. Полшестого.
Страшен сон. Горька заря.
Подрезает пуля слова
В чистом поле косаря.
Но в глазах еще нет мрака,
Шепчут губы горячо:
«Пузырись, моя рубаха!
Раззудись, мое плечо!»
Я с кровати свешу ноги.
Вот он, двадцать первый век
На моем стоит пороге —
Беспощадный, как абрек.
Нет ни выхода, ни входа,
А за окнами — трава
Мне по пояс. Время года —
Сенокосное. Братва,
Возвращайся! Бой окончен.
И земля нас ждет, как мать.
Слово тайное бормочет
И вздыхает. Видно, хочет
Неразумных нас обнять.
А в полях рассвет клубится,
И из времени реки
Вместе с дикой кобылицей
Восстают родные лица,
Шелестят стихи, стихи...
РОЖДЕСТВО
Ровно в полночь, когда над землею небесный пастух
На прогулку выводит веселое звездное стадо,
И, томясь ожиданьем, восстает человеческий дух,
Темных сил и страстей прорывая глухую осаду,
Где-то там, в закутке даже самой заблудшей души,
Родилось что-то светлое, легкое, как дуновенье.
Это семя любви проросло в заповедной тиши,
А навстречу ему пролились волхованье и пенье.
Вышла Дева Мария, дитя прижимая к груди,
И склонились пред ней пастухи и волхвы,
и подъемля
Сына Божьего к небу, она прошептала: — Гляди!
Так впервые увидел Христос эту грешную землю.
И на стеклах оконных расцвели ледяные цветы,
И над Млечной дорогой, к нам в души струящейся плавно,
Разгоралась, сияла Звезда Рождества, с высоты
Освещая наш путь к торжеству света истин и правды.
г. Каргополь Архангельской области