***

Через зеркало — в зрачок.
В золотые искры.
Ляжет месяц на бочок
И остынет быстро.
Тень ослабнет и сомкнет
Радужные дуги,
Искры, вложенные в лед,
Заключая в круге.
А в кругу стоит живой,
Но на сон похожий,
Ночь держащий над тобой
Зверь с горячей кожей.
Страх его неумолим.
Слезы зверя сладки.
Пахнет личиком твоим
Теплый край кроватки.


***

В ладонях прозрачных принес соловья.
Ты снишься мне в эту зиму:
"Он песню споет тебе, птичка моя,
Ее у тебя не отнимут.
В тебе птичье сердце. В тебе вены вьют
Дорогу для крови дикой.
Как больно петь песню свою соловью,
Не зная иного крика.
Услышишь у сна на краю соловья,
Ресниц не поднимешь влажных…
А то, что мы мертвые — он да я, —
Для песни совсем не важно".
Солнце надломит по следу воды стекло,
В комнатное тепло понемногу впадая.
Ноги поджав, я сижу у дневного края.
Солнце, прощаясь, лицо глубоко рассекло.
Перечеркнуло. И мне бы глаза беречь.
И не смотреть в твои через боль и дым.
Солнце сжигает, ступая по следу воды,
Тонкие стекла,
Зренье,
Прямую
Речь.


***

Смотришь на Север.
На Север.
В дали,
До черноты обмороженной,
Плача, февраль поднимает с земли
Имя твое настоящее и
Остов звезды, в него вложенный.
Спрячет оплаканное в темный пруд,
Веки воде ледяной смежив:
В холоде мутном на свет поплывут
Рыбы из илисто-донных пут,
В плоских глазах отражая жизнь.
Смотришь на Север.
Большую
Луну
Выплачь на убыль, в слезе покачай.
Чистый февраль в темноте по дну
Водит, любя лишь ее одну…
Эту звезду.
Эту печаль.


***

У этой боли оказались светлые,
Почти любящие глаза.
Она долго прятала их,
Подходя ко мне со спины,
Обнимала, отговаривая дышать, и,
Положив свое холодное лицо
Между моих лопаток,
Засыпала.
Без слез.
Теперь стоит передо мной,
Смотрит в мои глаза своими.
Живыми. Нечеловеческими. Знающими.
Знаю и я, как вымывает кровь
Прозрачная, тяжелая, простая вода.
Какое оно доброе, твое лицо…
Какое родное теперь.
Теперь,
Когда отпечаток его сна
Уже не свести с живой кожи.


***

Крикнешь — обнимешь
Четыре стены.
Потолок.
Лопнет побелка — трещину
Пустит в тело.
В плоть.
Через кровь.
И до такого предела,
Где только воздух
Да имя твое —
Итог.


***

Не спит большая глубина.
Она идет по краю дна.
Она все знает: ропот мой,
Где штиль, вдохнув, поставил точку,
Лежит над бездной ледяной.
И сердце бьется. В одиночку.


***

Взгляд положи в полынь.
Стой на ребре степи,
Выгнутом с болью в синь, —
Горечь перетерпи.
Горечь переживи.
Горечь пройдет насквозь,
Вытеснив из крови
Привкус земли и слез.
Пальцы пахнут рекой,
Яблоком битым, углем…
Камень в стене глухой
Пахнет зимой.
И огнем.


***

У зимы под одеждою птицы.
С птичьем сердцем. С чужими лицами.
Птицы, медленнее тепла.
Птицы с болью, длинней крыла.
Эту жизнь не сумею выменять
На беззвучное птичье имя.
И во сне кричу,
Крик прижат к плечу…
Не буди меня.
Не буди меня.
Так хочу.