Старый дом ломится
От своих ветхих будней
Простывших бесследно.

Домовой переехал с котом
В мешке и занял место
На лестничной площадке

В Мышеловке. Млин, блин.
Метонимически освоив
Свою долю межи лиминальной.

О огороди меня дальше от
Невзгод!  Через раму трюмо
Новизна проступает блеском

Ослепительным. Передает привет.
Старый дом молится
О нашем минувшем счастье

До конца света висо-
Косного года, аминъ.
Что за вечность возникает

На фоне черной дыры?
Круг в квадрате моей мечты
Возмутительно притаился

В красном уголке. Он слишком
Прозаичен, этот образ. Тем
Не менее, я с ним не спорю.

Старый дом корчится
От одной мысли об
Изложенном в изголовье

Этого моего упречного [sic] творения.
Крест накрест – расположение
Моих непутевых путей.
Некий нелепо отгоняет
Мои взгляды от скрижалей.
Бесповоротно. Парадная,

Там, там, там, там – стук.
Звук однорукий, хлоп.
Перед входящим возникает кот-

Обормот. Это так вязко течет время,
Без устали и с оттенком синестезии.
Дама с камелиями в домино

Куртуазно обеспечивает белизну
Ляжки. Тем временем город
Поглощает самого себя в центре

Внимания.  Школяры на кухне
Штудируют талмуд под взглядом
Таможенника Руссо с плаката.

Пространство сужается, перестает
Быть. Время улетело на острова.
Бормотуха ноябрьских дней

Предвещает мягкую зиму.
Я отстранилась от себя.
Где моя отчизна?

Надо мною вертятся души
Непогребенных туземцев.
С чего бы это? Не проси

Прощения, всё равно всё устаканится,
Процесс в обратном порядке на исходе.
Отсутствие рвения – это тоже

Отношение. Ой, не говори, не говори.
Старый дом молчит. Снегопад
За стенами звенит гулом

Собственного забвения. Небо
Отражает речные потоки,
Кристаллизируется. Метафизически
Определив свое место под ударом
Моего подсознания. Логос,
Не тяни меня за язык!

Он же все равно меня уже довел
До града Киева, логова змиева.
Только какими путями, какими путями…

И неведомо мне куда
Я тащусь, без компаса,
Морскими путями,
Каботажным плаванием,
Вдоль Эллады ль, Колхиды ль,
Не отрываясь от берега.
Гуськом за греками,
Затаив дыхание,
Прикусив губу я.

Из далека все равно зависает
Твой взор рядом с огнестрельным оружием
Варягов. Волнующий запах отчаяния
Проступает в этом необъятном краю,
Через пеплом покрытый чернозем.
Но, увы, не оторваться мне
От берега, ибо меня уже занесло
Под скалами на каменистый
Берег Херсонеса, возле храма.

Ежедневно я роняю бисер
По забытой береговой тропе
Вдоль черноморских утесов
В сторону дач на Батилимане,
Где похоронена моя тетя Светлана
В четырехлетнем возрасте, в 1918 году,
И написан был Билибиным портрет
Моей овдовевшей бабушки.
Какое еще другое право
Существует у меня для вида на
Жительство в этой стране призраков?
Поэтому, из-за необходимости,
По пятам Ифигении тавридской,
Я совершаю жертвоприношение.

Обволакивающим взором
Я изучала изгибы тела
Атласа по берегам, по его бокам,
По краям и тропам полуострова.
И обшарила я весь его профиль
В поиске рун, руин, ручки,
Золотого руна. Пока не нашла

Под бугром Атласового плеча
Присутствие отсутствия. Рифмы.
Однажды она замыкала мои словеса – всуе.
Черным по белому написала я иной
Строкой, "вером" освобожденным.
И вышла я из берегов как река,
Белым шумом, эхом моря,
Можжевеловой песнью,
Сопровождающими мое итак
Бесконечное каботажное плавание.

Соколиный зов завис
Надо ль передо мной
Обратным знаком.

Взвейтесь, взвейтесь…
А я покамест подожду
У края оврага, всуе.

Ибо Трипольем я приползла
Под тополиным пухом,
Овладевая морями, горами.

Один океан я трижды
Пересекала навиром,
С сундуками, блохами.

Я боюсь тебя, родина моя,
Ты окутана проволокой,
Вся в шипах да колючках.

Обойду я тебя, однако,
Твой колпак мне мешает.
Я без строя привыкла шагать.

Через бета-страну я мотаюсь,
Мне не жаль, не грущу я.
Ты смотри, не зови,

Не откликнусь я больше,
Ни на зов, ни на голос,
Ни за что, никому.

Больше нет у меня сил
На ответные реакции
К безответным слогам.

Не солгу, не солю я
Твои свежие хлеба.
Без оглядки откланявшись,

Прозябая на грани я,
В катакомбных дыханиях,
Проповедаю гущами

Недопитого кофе,
Через раз забывая,
Чего просит судьба.

Проступает ненастье,
Заводное такое,
Бесполезного чада.

Как из битника, разве
В челобитника можно
Превратиться за век.

Отступи ты безбожник,
Без сапог ты сапожник,
Вяло рифму дрочащий.

Через древнюю ограду
Я ступаю так складно,
Будто я – вездеход.

Под оградой – граница,
Почему мне не спится?
Перестала я знать.

Где любимый Атлантик?
Дюны, приливы, отливы,
Крабы, омары, медузы.

Не пересчитать ни флору,
Ни фауну. Одних гусей
Сколько не хватает, столько

Не бывает.  На выворот
Видимо нарываясь, шея
Зависла над палубой.

Горизонт более величавый,
Чем вертикаль. Как по мне
Он мерный, верный, везде-

Сущий. Отрекаюсь я
Повторно, что ли?
От тайги, тундры, сопок?

Ш-ш-ш! Не болтай! За углом
СМЕРШ 2, р-е-п-а-
Триационная комиссия,

Инквизиция, персона
Нон грата, и т.д., и т.п,
Бля. Брат Плутоний

Плутония плутонием,
Дескать, вышибает
Клин клином.

Пойди и разберись, кто
Кого, без очевидного
Фейс-контроля? А?

Бес попутал, не отступает.
Главка разведки догоняет
Его моторкаду. Произвол.
Смена декораций, маски,
Свет, сцена, один чорт.
Одни тролли чего стоят.

За шеломами материк,
Изображающий суровое
Материнство. Дескать,

Мы вас всех в котлован,
Под один колпак. Долю
Приглашаем разделить,

Соборно, круговой
Порукой. Засучив рукава,
Сделать вздох. Исход.

Киев, февраль 2013