и никто из них не знал куда уходили другие
после полудня в комнате быстро темнело и
звуки пианино сливались
с ударами тяжёлого маятника в напольных часах
солнечный луч из окна отражался в стеклянной посуде
что-то тихо звенело
и никто из них не знал куда уходили другие

а когда внезапно раздался оглушительный раскат грома
каждый подумал
что вот весна пришла опробовать свой новый орга́н
гостиную наполнило электричество
и занавески хлопали словно саваны
это был свежий весенний день но прабабушкины часы
вдруг ослепли

возница поправил цилиндр и поднял вожжи
готовясь к бешеной скачке
но никто из нас не знал куда уходили другие
лишь трещина по циферблату бежит нам навстречу
с тех пор

1972


***

Киев
белые паперти древности
семечки лет

Киев
белой пушистой перстью
ныне одет

вверх
по суровым склонам
лесенки снов

стынуть
под чёрным вороном
косым крестом

Киев
толпы стояли чёрные
и жгли костры

Киев
ноги мои проворные
глаз на отрыв

рыжу
кусая бороду
чёртом

потом

стынуть
под вечным вороном
нагим крестом

1973


***

Издалека, из далёких мест
вернулся старый солдат.
Рубашка в дырах, нательный крест –
ни денег нет, ни наград.

Издалека, из Святой земли
полгода рыцарь скакал.
Свой щит он бросил в степной пыли,
свой меч о землю сломал.

Издалека, из далёких стран
домой вернулся моряк.
В безводной гавани капитан
пропил свой парус и флаг.
И каждый знал, что, оставив след –
несколько снов или слов,
печаль погаснет, как гаснет свет
вдали, на склонах холмов.

1973


***

От апостолов хилых
я в пустыню ушёл –
опалённые крылья
и дышать хорошо.

Нет, не крест, не Голгофа,
не чужая вина –
мне другая забота
с этих пор суждена.

Но в кибитках горбатых
у степного костра
люди вспомнят когда-то
Иисуса Христа.

И в забытой часовне
я о них помолюсь,
и апрельскую, тёмную
разделю с ними грусть.

1974


***

друзей моих прекрасные черты...
Белла Ахмадулина

Уходим в сон, как в явь, по переулку,
по стариковской памяти своей,
по городу, где метят нам прогулку
нечаянные образы друзей,
по городу, где медленное время,
размеренно летящей жизни вслед,
благословит последнее мгновенье –
поверить в наш единственный рассвет.

И если в этом мире обратимо
хоть что-нибудь – замкнуть судьбы кольцо,
разгладить, не вспугнув, черты любимой
и воскресить увядшее лицо.

И если в этом мире неизменна
лишь притяжений творческая суть –
рука в руке, одни в пустой вселенной,
продолжить наш необычайный путь.

Мы входим в сон, как в медленное пламя,
покорно, словно звёзд ночных полей
созвездия, и расстаются с нами
задумчивые образы друзей.

1978


***

Просят негры прощенья у белых людей
за всё зло, причинённое им.
Голубым легионам в боях не везло,
и угас императорский Рим.
Опустели трибуны, молчит Колизей
и, чураясь нелепицы низменных дней,
те бассейны, где мрамор однажды расцвел
прихотливой игрою актиний,
затаивши кровавое торжество,
обрастают вонючей тиной.

Просят звери прощенья у бедных людей
за всё зло, причинённое им.
От ослиных рыданий пути развезло,
нет проезда в Иерушалайим.
Молят грек и еврей, чтоб беспутных детей
пощадила грозящая твердь...
...Но притихли трибуны, молчит Колизей
и встала старуха Смерть.

1982

Великий Ленин шёл вперёд
по голубым колоннам сада.
Научным был его полёт
всепобеждающий, но Ада
тогда ещё не ведал сов.народ.
А партия была как надо.
Но Крупский, Крупский...
Боже мой, его ведь так любили дети,
особенно в Петросовете,
когда стоял он над рекой,
как он, с протянутой рукой,
за всё хорошее в ответе.
И вот явился злой грузин,
гроза полей, твердыня веры,
как шестикрылый осетин
опять на зимние квартеры
ведёт из топей и долин
народ, разболтанный без меры...

1990


***

Мой Киев, мой костёр. В провалах ноября
кружатся снов твоих ярчайшие страницы,
жестоких снов. И вспыхивают лица,
и корчатся, и угасают зря.

Ты свалка под окном. Развалом бурых стен
стекает в облака пахучая лавина,
летит кулёк в небесные долины
и кружит космы ветер перемен.

Ты боль моя, мой пламенный майдан,
котёл пустот, где бродят искры света.
Мне не уйти от ветреного лета
твоих холмов, от гноя твоих ран.

Мой Киев, мой позор, мой пепел и алмаз!
Кружит кулёк, пустой наполовину.
Я не предам, клянусь, я не отрину
любовь, что не вчера же родилась.

2008


***

иди туда где не больно
пусть долог будет твой путь
вдоль серых откосов
            туда в темноту
                         где погасли костры
                                       руки в золу опустить

слёзы стереть
            наступающих дней
                         долгих рассветов и зорь
и ночей наступающих всюду



где кто-то прошёл
собирая цветы
            не услышать знакомый стук сердца
                         память о том потерять
                                       что носил ты в своей груди

там
над далёкой равниной
сидеть и сидеть в темноте
взор свой легко отпустить
            на выгул в привольных полях
                         среди светоносных пустот
                                       и жизни мерцающих линий

2009