Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Александр Самарцев


Вдоль тех бездонных лет


***
«Суетись не суетись – без надежд надежней» –
лирик он же эссеист рухнул за таможней
поле черное обвел и сквозь хмель продолжил:

«Бога ими не толкай – и тебя вспомянут
буремглойный Николай ворон ли в бурьянах» –
но покуда шла в степи баз проверка данных

как добылся черный спирт? агнца где мотало?
Клял он Кельн в котором спит Киев – где сметана
будто бил псалмом Давид Карлоса Сантана:

«СтаканЫ вы стаканЫ из глуши трезвлёной
наберемся пацаны безграничной Зоной» –
(я ж его жениться вёз от жены законной

слово дав ей на цепи довезти до места
глаз да глаз – давай не спи! – жалость неизвестна
потому как степь да степь алкашу невеста

и пока в проходе он трупом прохлаждался
шляху Млечному бросал два своих гражданства
из девятых из кругов к Данту вырывался

что мне – думал в кресле я – зрячая планида?
Песен где моя семья на плечах Давида?
на плотах сквозь водопад скатертна сердита

где? – ведь нет семьи простой с полотенцем общим
эх! – с гладильною доской с парусом и кормчим
мной была бы я – тобой не разлей не морщи

стрЕлок и на шею рук теплых низачемно
мед юлой колечком лук – слезное крещендо –
тьмой рассветного луча вьешься возвращенка

...Так соседями зажат и маршрутным игом
корчусь а блаженный гад овощ всё нас двигал
к матерям – и кто бы пнул кто б заткнул кто б выдал
полынье промежду жён финишной же стуже
– падай! – не даю смешон ведь не он мне нужен –
долг тупой тупее льда перегарней хуже

может больше никому – осью и опорой
от его проклятий жму зубы как на голой
сцене как мотнёт Коран уязвленный Торой

без надежд не суетя и без их диктата
иисусово дитя вспыхни «нас багато»
хоть едва ли понимайт чем такое свято


ЛЛОРЕТ ДЕ МАР


Автобус ночью – ни границ ни пробок –
из плеера капричиозо рондо
дар разве он убог когда негромок
чуть смутен а что смутно то народно
поспорь – и расступились Пиренеи
на всё про всё под яблочным фламенко –
в старинной школе так на перемене
по кафелю скользим но здесь маненько
спектр упрощен до розовой Риохи
рассветом выясненья отношений
мементо морем втягивая крохи
к ногам сползает горизонт нашейный
Плодись над пляжем винтовое семя!
Уже ноябрь попрятались крольчата
бетон с фонтаном почему не в теме?
Я тоже Лорке предпочту Мачадо
не сердцевину плача и разрыва
а рюкзаки вприпрыжку за портфелем
мертвелых ставен линия строптива
кому вставлять записку? где прострелян
модерном коридор в тупик барочный?
Родня кровями черенку змеёныш
от сотворенья оба непорочны –
срезая кожуру лишь повод множишь

колодец рыть под тоненьким балконом
нектарно растекаясь о бензине
уступ к уступу в чреве колокольном
напрасные возвраты тёмно-сини
к полоске мела вывернутой суслом
Добро бы так сосед – а мы о грустном
и чокнувшись судьбою полигамной
по яблоку накатим амальгамой
Маяча мозг спинной в ту землю вмою
на всё про всё одна лишь мышца слева
отель подвяжет плоскою горою
как будто бы нарочно снятой с неба


* * *


Полив захлебнулся из шланга чихнуло «чах-чах»
за лесом шасси выпускает серебряный Боинг
кто в чертополохе завяз кто поржать алкоголик –
на трех – и трава и работа – ясны языках
Дай красному гимну дохнуть на залетном фарси
от сербского с русским кислинка под кёльш ежевичный
измором священным забором ощерься прости
но этой молитвой но этой щадящей жарищей
истрачена влага росе наваждений вдогон
гусей горделивому страху и кроличьей воли
о «блуде труда» перекинемся гунны в пинг-понг
еще б мы не беженцы – нас бы сквозь пальцы пололи
но долгому сердцу зажмурясь в распыл предстоя
но гимну что пел под черешней Реза соль безвредна
ведет на посадку сорняк занебесные недра
и счастья не рубит его выхлопная струя

1996


* * *


М. М.

Дуновеньем сухумским – фрагмент хребта
из проема полуоткрытого
Есть в обмане калитка не заперта
маслом жалящим эвкалиптово
Там за нею синица к столам орлиц
и к восшествию вентилятора
просочилась – шлейф от морей смолист –
пеклом тем же и перепрятана
Мы теперь пируем – поводья прочь! –
тайный кесарь сморгни от скромности
воздавая тостом как липнет скотч
всем разлукам – и тем что вскорости
прососут ходы в гимне золотом
нарезаючи по касательной
на воротах Мусорных желобком
крест с безропотною козлятиной
От шести углов да за пятый пункт
вновь и вновь масла невечерние –
паутиной к выходу солнце ткут
буйноствольные виночерпии

Иерусалим, август 1998


* * *


Спящего – солнце жалит
с кем я ночь пережил
это лоза и ольшаник
скрученные в инжир –
их из ведра пустого
или вновь через край
схватка взойдя в Красково
дразнится: «Обсыхай!»
Сетью бликов от цинка
обескровив лучи
как муравьи тихо-тихо
вяжут кричи не кричи
дачу на курьем поддоне
мох пёсьих цепей
высохни всё что утонет
жёванней земляней
Ягодный срез серёжек
брызг наливной овал
их войною я прожит
а иначе б узнал
про свои неотсыпно
те же с хвостиком три?
В перегнойном «спасибо»
сырость камня «умри»
Но проснуться мешая
перочинной лозой
вскрыта влага смешная
да и нет никакой
если солнце затенькает
в корень и за ушко
возраст на четвереньках
а сраженье ушло


ПОТОМУ ЧТО И НОЧЬЮ


У истока дороги Военно-Грузинской
длинноухий упрямец остался один
его тоже холера взяла в карантин
привязала к столбу – он Высоцкого с «Зинкой»
как терпел как мычал на балконы косясь!
С нами бог тех пиров та дырявая власть
но душа и копытцам глухим не чужая –
отмотался аркан и на волю – хренась!

Банку из-под сгущенки пустую швыряя
в соловьиное логово – где же вась-вась?
где по кругу плутавший настырный ревун
от его ли прыжков изжелтела чинара?
Вроде пили не слишком и чисто без лун
отчего же торчим и торчим здесь не пара
убежденному ветру воды бурдюку
если горе-кордоны дырявы бессрочны
а пахнет хачапури – прощайте ку-ку!
Ночью? Нет не сбегу Потому что и ночью
изваянья в погонах считали до ста
к табуретам прилипшие и к минералке
при распахнутых ртах сон во сне сон без сна
видно вместе судьба дожидаться осла
где застрял дорогой? где твой колышек жалкий?

1977


КАССЕЛЬ, ДЕНЬ ЗАЩИТНИКА


Очкаст планшет в фуражке при квитках
честь отдает нам цирк благополучный
кусается компостер однозвучный
полуоглохшим «битте» «гутен таг»
«яволь» – усы фельдфебель-керубино
(сюда б еще картинное «вах-вах»)
а мы? нас двое слитых воедино
без слов забот и непонятно как
Изревновался – чахнет – разреши
студенту пострадать – да! мы жестоки
к Лже-Вертеру – сам был им от души –
но все-таки полегче с караоке
Штанину теребит наш визави
расписан по стыдливому фарфору
и этой краски все-таки возьми
откуда знаем что там ляжет впору?
Юнцы-жирафы (рюкзачье горбом)
ошпаренные как из дискотеки
на пересадку ломанут – сойдем?
Опаздывать – так сразу и навеки
Ступени вниз еще еще восход
до горизонта с рамою летучей
нет у нее опоры кто ж разлучит
с таким обманом и гнездо совьёт
прижавшимся поверх частицы «бы»?
Сталь стекол изгибается атласно
выдавливая бюргерское масло
в румяный день Защитника Судьбы
Но этот фокус – рама над землей –
прикрыл мечту взять паузу от чуда
студент залюбовался – сглазил – сдута
ирония – верни нас и умой
Нет цели быть непонятым двойным
доверясь ожиданию сухому
прозрачен местный колокольный дым
деленный на вокзал и тягу к дому
за первым ложно прячется второй
матрешка святцам от руки в реестре
и рама нам стальная – аналой
нет повести конечней и воскресней

1999, 23 февраля


* * *


В школу торопят Заело пенал
Терминал Перегружен лифт
Вырываюсь в язык – обнял или заклял?
Нет идей – где же та что растлит?
«Чуешь?» Чую Тарас! Тяжек трос
Мати мати не плачь! – примощусь на углу
Не дал Бог простоты – но пророс
и люблю (усмехнулись) Люблю

2001


* * *


То лиловы то скользки грозой одинаковой
вьются молний мальки – я черпну их панамкой
а еще бы сорвать «Огоньковского» Бунина гроздь
бузины с той обложки (в асбест не обмакивай) –
жгусь но чтобы сошлось
круговою порукою
у 2-й ли Тверской да Ямской разномастной родни возле Кукольного
за кефиром чесать языки кто зевая сбежится
кто поддеть дорогого внучатого ландышем ситца –
водружая на стул головой в абажур
все ли сбудется пусть расскажу:
в треть накала подъезд освещен при параде
на щербатых ступеньках развернут сожженный Рейхстаг
а преград не имеющий наш лепрозорий умыт как детсад
но пивною соседней украден
под копирку союзом залейся – и старт!
...Нет границ новоделам а пене и в кружках не тесно
хоть на воле бок о бок пивная раздула шатры
бузина с той обложки хранит страшный отзвук асбеста
трёшь её не загасишь – по-бунински жгучи остры
узелковые ткани в прицел дальнозорких диоптрий
под землёй же очкарик улыбкой вагона расплавив края
между «Соколом» и «Маяковской» суровую маму кадря
запрокинутые их головы аэростаты и парашютов десяток неробкий
обвивают с мозаик чтоб всё унаследовал я –
не одни только гланды волной и тревожные бронхи
к этим легким изгнаньям присажен модерн-примитив
оплетая посадкою тускло горящее вышнее место
рыбок-молний панамкой еще прихватив
в ласко-ласковом и лиловато-асбестовом

2008


ПО ДОРОГЕ НА ПОЗИЦИЮ


От пота заскулит скула
бьет по бедру приклад
Дорога вязкая кругла
и ты в неё как вмят
Упал – накрыл (ни тпру ни ну)
с проплешинами луг
где одуванчики войну
рассыпали невдруг
Но вот сминая нежный взрыв
– невиннее нельзя –
взвод отряхнулся значит жив
зашаркала кирза
И все навытяжку стоит
вдоль тех бездонных лет
мальчишьи стриженый старик
босой как в стельку дед
...Пыль отвердела запеклась
а он – прошли – все видит нас
удушью поперек
за пухом пух за разом раз
вниз по щекам – от слабых глаз
дорогой всех дорог

1971, 1995


МЕЖ БЕРЕГОВ


На корме коснемся спинами
узнавая как рябиновы
а еще и зеленей
от зари
от дизелей
посреди стремнины вспененной
теснотой того мгновения
жмурясь
чтобы не гасить
брызжущую ненасыть
Брызг тепла и ветра –
натрое
повязалось невозвратное
цепью бакенов красно
скручивая волокно
знать зачем теперь – возможны ли
отпускаемые ложные
нити
позвонков прочней
тьма очнись – и мы над ней


ЕВГ. ЛЕСИНУ


Оккупируем скамейку даже ноги не поджав
словно АБВГДейку на пивасе и коржах
не евреи не прибалты а в законе москали
нас не выжрешь из-под палки (разве малость подсоли)
Налетались и присели отдыхая головой
не бродяги не персеи примус чиним не впервой
этот ж наш бульвар проклятый башням пусто ночь нежна
двухголовые орляты Кафку пьют из Шукшина
прям-таки сосут утробно а на выходе закон
про нетронутые ребра если куришь но тайком
Патриаршее корыто Чистым тоже не указ
там Ерема читто-гритто здесь – хэрэ топить Кавказ!
Мы здесь власть? прими в трахею кто не спрятался – ау!
– место я не отогрею но пластмассовый – порву


ИЗ «ДНЕВНЫМ ЭКСПРЕССОМ»


3.

Море хладное отступит
от пустого маяка
Что ж как сальто на батуте
прочь – отвага коротка?
С этим блеском не сложусь
но и вычет зреет слабо
Жди меня ты где Мисюсь?
– воскресенье у завлаба
Серый день наш в декабре
на скамье в оранжерее –
потеснились пожалели
кто мол мне? кто я тебе?
Переглянутся в тепле
три блокадницы и вне
Росси Лиговка Растрелли
Дальше кто? Кто кто ты мне
Отступить ли в самом деле


6.

Этот двор накликанный
и сугроб нашептанный
и морозец шелковый
на разрыв испытанный
Голос мой насмешливый
и приезд непрошеный
примешь все как должное
примешь делать нечего

Свитком пара чайного
развернулось прошлое
только не прочтешь его
а ничего ведь не было
ни заплыва с брызгами
ни тропы инжировой
и зачем все ниже ты
опускаешь голову


на дворцовом севере
ты еще смиреннее
и еще шелковее
перед кем виновная
нежная ирония
что нам эти проводы
скатертью безбрежною
через двор накликанный
сквозь сугроб нашептанный
до отказа полного
до гудка бездомного
до забвенья чистого


* * *


Ю.

Мысль изреченная есть Маркс
а Маркс – наружу гордый Фройд
китовы недра этих касс
морозцем вмятые в народ
он стоя по вагонам спит
год как слизнуло языком
Я просто перенес мой скит
на холм дарёный за Днепром
Я просто... впрочем с дрожью дрожь
ей слаще именно в толпе
родных всё более и сплошь
мы не погибнем о тебе
состав извилистый как фронт
свой усилитель кобзари
пригнув – нас переходят вброд
нас – это нас здесь все свои
Звони! Без этого мертветь
да не вопрос и не масштаб
догадывайся что и впредь
хотя бы веруй что могла б