ЮЛИЯ ЕРЕМЕЕВА
Юлия Александровна Еремеева родилась в Москве. Окончила МГОУ. Аспирант кафедры русской литературы XX века.
Работает преподавателем колледжа Гжельского государственного университета.
Автор ряда статей, посвященных творчеству Леонида Бородина.
Работает преподавателем колледжа Гжельского государственного университета.
Автор ряда статей, посвященных творчеству Леонида Бородина.
Путь человека
Вспоминая Л.И. Бородина
Леонид Иванович Бородин — русский писатель, поэт, публицист. Его многогранное творчество является частью историко-литературного процесса и уходит корнями в православное христианское миропонимание.
Перу Л.Бородина принадлежат такие произведения, как "Царица смуты", "Третья правда", "Год чуда и печали", отмеченные литературными премиями и наградами. Его жизненная и творческая судьба тесно связана с Россией, с теми глубинами национальной почвы, откуда он черпал вдохновение и сюжеты для своих произведений, не столько в географическом, сколько в духовно-нравственном осмыслении.
В повести "Ловушка для Адама" отражен путь человека эпохи безвременья к православному осмыслению мира. Рисуя образ героя-рассказчика, от лица которого ведется повествование, автор показывает, как к поиску нового пути главного персонажа побуждает стремление постичь те законы бытия, которые прежде оставались вне поля его духовного зрения. Безымянным героем — молодым человеком поколения бойких 90-х годов прошлого столетия — осмысливается вольная жизнь лихого безвременья с ее искушениями. Не признавая ничего высшего в сравнении с собой, он размышляет о праве на свободу произвола, свободу от всякого закона и морали. Следуя ложным идеалам, живя в ловушке безбожного мира, главный герой свободой произвола уничтожает себя: "...я, как личность, как известное качество, имею полное право игнорировать его (человечество. — Ю.Е.). Моя жизнь — это только моя, и ничья больше, она у меня одна, и другой не будет, и если эту мою единственную жизнь окружающее меня человечество делает несносной, я просто обязан перейти за кон, за черту дозволенности, которую мне почему-то определили, моего мнения при том не спросив"[1]. Такие взгляды губят героя в нравственном отношении.
Далее сюжет строится таким образом, что герою снится сон, во время которого к молодому человеку приходит мать и заставляет его переосмыслить свое существование. В этом сне его земная мать приобретает черты Матери Небесной с Ее печальным и молчаливым ликом: "И был сон и Ее до разрыва души печальное лицо, говорящее со мной языком печали. Потом пробуждение и понимание всего ею сказанного... И ужас..."[2] Написание местоимения Ее с заглавной буквы говорит о том, что писателю было важно, чтобы читатель смог увидеть связь между земной женщиной и Богоматерью. В статье "Женщина и “скорбный ангел”", напечатанной в журнале "Москва", Л.Бородин писал: "...да не осудят меня ортодоксы, рискну сказать, что всякая женщина, впервые взявшая в руки только что родившегося ребенка, одним мгновением, возможно, секундой времени, то есть еще до всякой мысли о нем, — бывает равноприродна Божьей Матери"[3]. Герой повести начинает осознавать, что его покойная мать "приговорена" постоянно пребывать за его спиной, видеть не только все его поступки и мысли, но одновременно и последствия их, "и страдать, и стыдиться, и корчиться в муках от бессилия и невозможности помочь, предупредить"[4]. Сон становит-
ся поворотным в судьбе героя-рассказчика, и он бежит от своей прежней жизни, тем самым освобождаясь от ложных иллюзий.
Л.Бородин вводит в повесть "Ловушка для Адама" мать героя как помощницу в преодолении испытаний, через которые проводит своего персонажа на протяжении всего повествования. Оставшись единственным выжившим после проваленной преступной операции, он осознает, кто его спас: "Это мама! Не знаю как, но это она. Ей доступны мои мысли, она знала о моих подлинных намерениях на самое ближайшее будущее, она дала мне шанс на жизнь вечную, если под вечной жизнью понимать отсутствие страданий ТАМ, в ненаших измерениях и горизонтах"*.
Вырвавшийся из "ловушки" порочной жизни, главный персонаж наслаждается открывшейся ему свободой: "...сейчас же я только рождаюсь для нужного времени и места, и за спиной одно мое небытие, из которого я объявился с великой целью: волей своей вмешаться в круг мирового зла, то есть моего личного зла, что одно и то же, пресечь его и спасти человечество, то есть мою маму, что одно и то же, от вечного страдания. И я на это благословлен!"** Н.Бердяев, чьи труды всерьез изучал Л.И. Бородин, в книге "Царство Духа и Царство Кесаря" писал: "Определение свободы как выбора есть еще формальное определение свободы. Это лишь один из моментов свободы. Настоящая свобода обнаруживается не тогда, когда человек должен выбирать, а тогда, когда он сделал выбор"***. В повести Бородина такой выбор к решению своего пребывания на земле подтолкнул героя сон, который становится поворотным в судьбе героя-рассказчика. И он бежит от своей прежней жизни, тем самым освобождаясь от ложных иллюзий. Но по силам ли ему отказаться от эгоистических поступков?
Следующим этапным моментом в осознании самого себя можно считать встречу с отцом Викторием, олицетворяющим злые силы, явившимся посланником антихриста, об опасности общения с которым герой вновь получает предупреждение от матери: "...в ее глазах был ужас! Она смотрела на меня Но ужас... Словно не меня она видела, а мой разложившийся труп"****. Лжеапостол говорит об избранности героя и недавно появившейся на небе звезде, символе второго пришествия. Не слишком прислушиваясь к "странным" проповедям отца Виктория, не обращая внимания на предупреждения матери, молодой человек двигается дальше и попадает в чистый мир семьи Антона, Ксении и их сына Павлика, живущих благочестивой жизнью на лоне природы. Герой, не носивший никакого имени, в этой обстановке ощущает себя родившимся заново, для другой жизни и представляется именем первочеловека — Адамом, считая, что у него самого, как и у прародителя, попавшего в Эдемский сад, нет прошлого, а только настоящее и будущее. Он не устоял перед красотой Ксении и, почувствовав взаимное влечение, пытается соблазнить ее, тем самым разрушает "число". По причине такого "недостойного поступка" Второе Пришествие Спасителя не состоялось, о чем возвещает отец Викторий, уточняя, что миссия героя выполнена. Звезда, появившаяся несколько дней назад, исчезла. Значит, конца света не будет, не будет и страшного суда, так как разрушено сакральное число избранных. И причиной тому Адам, внесший разлад в семью, принадлежащую к этому числу избранников, живущих по христианским законам.
Автор "Ловушки для Адама" проводит своего персонажа через испытания на протяжении всего повествования. Писателю важно, чтобы герой в заключительных главах понял, что его жизнь не может быть полной в том виде, в каком он ее переживает. Герой-рассказчик, осознавая смысл произошедших с ним событий, движимый желанием бороться со злом в лице лжеапостола — отца Виктория, ранит его. Сделанный выбор, принятое решение означают, что он готов взять на себя всю полноту ответственности. Из финальных рассуждений Адама становится ясно, что ему не нужны жизнь и свобода ценой избавления от Бога, ценой разрушения: "А что, подумал, если число вовсе не разрушилось! Ведь это же ЕГО число! И тогда... тогда ничего еще не поздно..."[5] Мотивация главного героя представлена Л.Бородиным через идею, раскрывающую историю жизни как путь к спасению, достижимому в контексте духовно-православного мировосприятия. Для Адама это стало возможным с чудесным появлением матери — молчаливого свидетеля поступков и мыслей сына, пытающегося вести его к истине.
Тема раскаяния, вины, покаяния — одна из основных в творчестве Л.Бородина. Исследователь Л.Штраус в "Путеводителе по повести Л.И. Бородина “Ловушка для Адама”" сравнивала ее с логикой, изложенной на основе святоотеческой мысли митрополитом Антонием Сурожским: "...покаяние заключается в том, что человек, который до того отвернулся от Бога или жил собой, вдруг или постепенно понимает, что его жизнь не может быть полной в том виде, в каком он ее переживает. Этот момент — только изначальный. Мы еще не покаялись, в том смысле, что не изменились, но для того, чтобы это случилось, мы должны что-то пережить: невозможно отвратиться от себя и обратиться к Богу просто потому, что нам вздумалось"[6]. Герой повести "Ловушка для Адама" такое желание испытал, по-настоящему поняв смысл приговора матери. Ее образ в начале повествования и на протяжении всего произведения соотносится Л.Бородиным с образом Божией Матери, являющейся заступницей перед Богом, справедливым мерилом совести. Писатель в повести не изображает ее, а являет в ее облике идею первообраза, применяя принцип иконичности.
Доктор филологических наук, профессор В.В. Лепахин в своей работе "Икона и образ" дает определение иконичности: "Иконичность — это внутреннее качество и способность отдельного человека, семьи, коллектива, времени, пространства, места, события, явления, действия, вещи, текста, предмета искусства, даже мысли и научной или философской теории быть двуединством небесного и земного, способность быть отобразом первообраза"*. Автор использует "иконичность" относительно любого феномена человеческого бытия.
Такой подход можно применить к повести Л.Бородина "Ловушка для Адама". Для главного героя этого произведения образ земной матери является образом-иконой умопостигаемой действительности. С ее помощью герой начинает по-иному познавать мир, бытийное взаимодействие земного и небесного. Другим средством, используемым автором для воплощения иконичности, выступает обращение к иконичному слову — текстам Священного Писания, библейским образам. Связь с Ветхим и Новым заветами в повести выражена в обращении к библейскому мифу об изгнании из рая и предсказанию о Судном дне. Автор наделяет главного героя именем прародителя человечества именно в тот момент, когда, покинув мир, где царит свобода произвола, он оказывается в "земном раю". Иконичное слово в данном случае означает двуединство бытия, свидетельствует о незримом присутствии первообраза в художественном тексте.
Для такого художника, как Л.Бородин, "иконичность" является составной частью творческого акта. И хотя он не раз говорил о том, что не считает себя писателем и слово "творчество" применительно к себе ни разу не употребил, но высказал свою позицию в автобиографическом повествовании "Без выбора". Он отметил, что имеет "свою концепцию относительно творческого инстинкта человека вообще, усматривая в слове “творчество” намерение превзойти Творение Бога — в одном случае, уподобиться Творцу — в другом, “расшифровать” смысл Его творения — в третьем Для подлинно воцерковленного человека главная истина о мире — вся в нескольких текстах. Все прочее он рассматривает как попытки комментария и толкования Творения..."*. Не только публицистические, но и художественные произведения Л.Бородина свидетельствуют о внутренней необходимости автора делиться собственными переживаниями и размышлениями, использовать их как средство постижения Бога в своей душе, как наставление читателя на путь к истинным ценностям.
Перу Л.Бородина принадлежат такие произведения, как "Царица смуты", "Третья правда", "Год чуда и печали", отмеченные литературными премиями и наградами. Его жизненная и творческая судьба тесно связана с Россией, с теми глубинами национальной почвы, откуда он черпал вдохновение и сюжеты для своих произведений, не столько в географическом, сколько в духовно-нравственном осмыслении.
В повести "Ловушка для Адама" отражен путь человека эпохи безвременья к православному осмыслению мира. Рисуя образ героя-рассказчика, от лица которого ведется повествование, автор показывает, как к поиску нового пути главного персонажа побуждает стремление постичь те законы бытия, которые прежде оставались вне поля его духовного зрения. Безымянным героем — молодым человеком поколения бойких 90-х годов прошлого столетия — осмысливается вольная жизнь лихого безвременья с ее искушениями. Не признавая ничего высшего в сравнении с собой, он размышляет о праве на свободу произвола, свободу от всякого закона и морали. Следуя ложным идеалам, живя в ловушке безбожного мира, главный герой свободой произвола уничтожает себя: "...я, как личность, как известное качество, имею полное право игнорировать его (человечество. — Ю.Е.). Моя жизнь — это только моя, и ничья больше, она у меня одна, и другой не будет, и если эту мою единственную жизнь окружающее меня человечество делает несносной, я просто обязан перейти за кон, за черту дозволенности, которую мне почему-то определили, моего мнения при том не спросив"[1]. Такие взгляды губят героя в нравственном отношении.
Далее сюжет строится таким образом, что герою снится сон, во время которого к молодому человеку приходит мать и заставляет его переосмыслить свое существование. В этом сне его земная мать приобретает черты Матери Небесной с Ее печальным и молчаливым ликом: "И был сон и Ее до разрыва души печальное лицо, говорящее со мной языком печали. Потом пробуждение и понимание всего ею сказанного... И ужас..."[2] Написание местоимения Ее с заглавной буквы говорит о том, что писателю было важно, чтобы читатель смог увидеть связь между земной женщиной и Богоматерью. В статье "Женщина и “скорбный ангел”", напечатанной в журнале "Москва", Л.Бородин писал: "...да не осудят меня ортодоксы, рискну сказать, что всякая женщина, впервые взявшая в руки только что родившегося ребенка, одним мгновением, возможно, секундой времени, то есть еще до всякой мысли о нем, — бывает равноприродна Божьей Матери"[3]. Герой повести начинает осознавать, что его покойная мать "приговорена" постоянно пребывать за его спиной, видеть не только все его поступки и мысли, но одновременно и последствия их, "и страдать, и стыдиться, и корчиться в муках от бессилия и невозможности помочь, предупредить"[4]. Сон становит-
ся поворотным в судьбе героя-рассказчика, и он бежит от своей прежней жизни, тем самым освобождаясь от ложных иллюзий.
Л.Бородин вводит в повесть "Ловушка для Адама" мать героя как помощницу в преодолении испытаний, через которые проводит своего персонажа на протяжении всего повествования. Оставшись единственным выжившим после проваленной преступной операции, он осознает, кто его спас: "Это мама! Не знаю как, но это она. Ей доступны мои мысли, она знала о моих подлинных намерениях на самое ближайшее будущее, она дала мне шанс на жизнь вечную, если под вечной жизнью понимать отсутствие страданий ТАМ, в ненаших измерениях и горизонтах"*.
Вырвавшийся из "ловушки" порочной жизни, главный персонаж наслаждается открывшейся ему свободой: "...сейчас же я только рождаюсь для нужного времени и места, и за спиной одно мое небытие, из которого я объявился с великой целью: волей своей вмешаться в круг мирового зла, то есть моего личного зла, что одно и то же, пресечь его и спасти человечество, то есть мою маму, что одно и то же, от вечного страдания. И я на это благословлен!"** Н.Бердяев, чьи труды всерьез изучал Л.И. Бородин, в книге "Царство Духа и Царство Кесаря" писал: "Определение свободы как выбора есть еще формальное определение свободы. Это лишь один из моментов свободы. Настоящая свобода обнаруживается не тогда, когда человек должен выбирать, а тогда, когда он сделал выбор"***. В повести Бородина такой выбор к решению своего пребывания на земле подтолкнул героя сон, который становится поворотным в судьбе героя-рассказчика. И он бежит от своей прежней жизни, тем самым освобождаясь от ложных иллюзий. Но по силам ли ему отказаться от эгоистических поступков?
Следующим этапным моментом в осознании самого себя можно считать встречу с отцом Викторием, олицетворяющим злые силы, явившимся посланником антихриста, об опасности общения с которым герой вновь получает предупреждение от матери: "...в ее глазах был ужас! Она смотрела на меня Но ужас... Словно не меня она видела, а мой разложившийся труп"****. Лжеапостол говорит об избранности героя и недавно появившейся на небе звезде, символе второго пришествия. Не слишком прислушиваясь к "странным" проповедям отца Виктория, не обращая внимания на предупреждения матери, молодой человек двигается дальше и попадает в чистый мир семьи Антона, Ксении и их сына Павлика, живущих благочестивой жизнью на лоне природы. Герой, не носивший никакого имени, в этой обстановке ощущает себя родившимся заново, для другой жизни и представляется именем первочеловека — Адамом, считая, что у него самого, как и у прародителя, попавшего в Эдемский сад, нет прошлого, а только настоящее и будущее. Он не устоял перед красотой Ксении и, почувствовав взаимное влечение, пытается соблазнить ее, тем самым разрушает "число". По причине такого "недостойного поступка" Второе Пришествие Спасителя не состоялось, о чем возвещает отец Викторий, уточняя, что миссия героя выполнена. Звезда, появившаяся несколько дней назад, исчезла. Значит, конца света не будет, не будет и страшного суда, так как разрушено сакральное число избранных. И причиной тому Адам, внесший разлад в семью, принадлежащую к этому числу избранников, живущих по христианским законам.
Автор "Ловушки для Адама" проводит своего персонажа через испытания на протяжении всего повествования. Писателю важно, чтобы герой в заключительных главах понял, что его жизнь не может быть полной в том виде, в каком он ее переживает. Герой-рассказчик, осознавая смысл произошедших с ним событий, движимый желанием бороться со злом в лице лжеапостола — отца Виктория, ранит его. Сделанный выбор, принятое решение означают, что он готов взять на себя всю полноту ответственности. Из финальных рассуждений Адама становится ясно, что ему не нужны жизнь и свобода ценой избавления от Бога, ценой разрушения: "А что, подумал, если число вовсе не разрушилось! Ведь это же ЕГО число! И тогда... тогда ничего еще не поздно..."[5] Мотивация главного героя представлена Л.Бородиным через идею, раскрывающую историю жизни как путь к спасению, достижимому в контексте духовно-православного мировосприятия. Для Адама это стало возможным с чудесным появлением матери — молчаливого свидетеля поступков и мыслей сына, пытающегося вести его к истине.
Тема раскаяния, вины, покаяния — одна из основных в творчестве Л.Бородина. Исследователь Л.Штраус в "Путеводителе по повести Л.И. Бородина “Ловушка для Адама”" сравнивала ее с логикой, изложенной на основе святоотеческой мысли митрополитом Антонием Сурожским: "...покаяние заключается в том, что человек, который до того отвернулся от Бога или жил собой, вдруг или постепенно понимает, что его жизнь не может быть полной в том виде, в каком он ее переживает. Этот момент — только изначальный. Мы еще не покаялись, в том смысле, что не изменились, но для того, чтобы это случилось, мы должны что-то пережить: невозможно отвратиться от себя и обратиться к Богу просто потому, что нам вздумалось"[6]. Герой повести "Ловушка для Адама" такое желание испытал, по-настоящему поняв смысл приговора матери. Ее образ в начале повествования и на протяжении всего произведения соотносится Л.Бородиным с образом Божией Матери, являющейся заступницей перед Богом, справедливым мерилом совести. Писатель в повести не изображает ее, а являет в ее облике идею первообраза, применяя принцип иконичности.
Доктор филологических наук, профессор В.В. Лепахин в своей работе "Икона и образ" дает определение иконичности: "Иконичность — это внутреннее качество и способность отдельного человека, семьи, коллектива, времени, пространства, места, события, явления, действия, вещи, текста, предмета искусства, даже мысли и научной или философской теории быть двуединством небесного и земного, способность быть отобразом первообраза"*. Автор использует "иконичность" относительно любого феномена человеческого бытия.
Такой подход можно применить к повести Л.Бородина "Ловушка для Адама". Для главного героя этого произведения образ земной матери является образом-иконой умопостигаемой действительности. С ее помощью герой начинает по-иному познавать мир, бытийное взаимодействие земного и небесного. Другим средством, используемым автором для воплощения иконичности, выступает обращение к иконичному слову — текстам Священного Писания, библейским образам. Связь с Ветхим и Новым заветами в повести выражена в обращении к библейскому мифу об изгнании из рая и предсказанию о Судном дне. Автор наделяет главного героя именем прародителя человечества именно в тот момент, когда, покинув мир, где царит свобода произвола, он оказывается в "земном раю". Иконичное слово в данном случае означает двуединство бытия, свидетельствует о незримом присутствии первообраза в художественном тексте.
Для такого художника, как Л.Бородин, "иконичность" является составной частью творческого акта. И хотя он не раз говорил о том, что не считает себя писателем и слово "творчество" применительно к себе ни разу не употребил, но высказал свою позицию в автобиографическом повествовании "Без выбора". Он отметил, что имеет "свою концепцию относительно творческого инстинкта человека вообще, усматривая в слове “творчество” намерение превзойти Творение Бога — в одном случае, уподобиться Творцу — в другом, “расшифровать” смысл Его творения — в третьем Для подлинно воцерковленного человека главная истина о мире — вся в нескольких текстах. Все прочее он рассматривает как попытки комментария и толкования Творения..."*. Не только публицистические, но и художественные произведения Л.Бородина свидетельствуют о внутренней необходимости автора делиться собственными переживаниями и размышлениями, использовать их как средство постижения Бога в своей душе, как наставление читателя на путь к истинным ценностям.
________________________________________
[1] Бородин Л.И. Собр. соч.: В 7 т. М.: Изд-во журнала "Москва", 2013. Т. 3. С. 179.
[2] Бородин Л.И. Собр. соч. Т. 3. С. 176.
[3] Бородин Л.И. Женщина и "скорбный ангел" // Москва. 1994. № 3. С. 4.
[4] Бородин Л.И. Собр. соч. Т. 3. С. 177.
[5] Бородин Л.И. Собр. соч. Т. 3. С. 311.
[6] Штраус Л. Путеводитель по повести Л.И. Бородина "Ловушка для Адама" // Бородин Л.И. Собр. соч.: В 7 т. М.: Изд-во журнала "Москва", 2013. Т. 3. С. 526–545.
[1] Бородин Л.И. Собр. соч.: В 7 т. М.: Изд-во журнала "Москва", 2013. Т. 3. С. 179.
[2] Бородин Л.И. Собр. соч. Т. 3. С. 176.
[3] Бородин Л.И. Женщина и "скорбный ангел" // Москва. 1994. № 3. С. 4.
[4] Бородин Л.И. Собр. соч. Т. 3. С. 177.
[5] Бородин Л.И. Собр. соч. Т. 3. С. 311.
[6] Штраус Л. Путеводитель по повести Л.И. Бородина "Ловушка для Адама" // Бородин Л.И. Собр. соч.: В 7 т. М.: Изд-во журнала "Москва", 2013. Т. 3. С. 526–545.