Я хочу... —
Мы должны сберечь
иероглифы наших встреч:
минет, канет
время —
потом вдвоем
расшифруем, поймем.
А пока мы — немые хранители
(не помогут самоучители).
Мы не слышим благоухания:
nature morte;
still life.
Но над свитками мироздания, —
что бы с губ ни сорвалось
в бездну — дыхание,
вздох, стон, свист, поцелуй —
оживит.
На словах мне не назначай
встреч —
разомкнута речь —
заикание, замыкание.
Те — нечаянные невзначай
подмечай, помечай столкновения —
мы дождемся истолкования.

Зачем мне земля обетованная? —
Ты ее не обрел.
Эдем зачем? —
Ты изгнан.
Нужен мне разве дом? —
В нем не живем вдвоем.
Сад — это там, где ты,
Летний ли, Гефсиманский.
Дом — это там, где ты,
спичечный, карточный, Чайный —
домик хотя бы.
Дом — это ты.
И если я не за его стеной
(твоей спиной) —
значит
разрушен и мой Второй Храм,
и я
перед Стеной Плача.

Деды мои —
Моисей и Василий
добровольно оба
топтали, месили
терпкий войны виноград,
но не пили
и не пригубили
ни вместе,
ни врозь
вина
с букетом победы:
погибли —
под Ленинградом один сгорел в танке,
другой — позже
пал в Познани.
Мосты позади,
мосты впереди
взорваны,
останки
(если остались)
чужими опознаны.


С планетой вращаясь,
над нами парят
расчеты и выкладки,
чертежи и выкройки,
планируют планы-планеры,
многоместные аэролайнеры:
хотел один вернуться
к делу детства,
отца и деда —
фамилии соответствуя,
закройщиком сделаться;
другой — мостостроевцем стать.
Но это — после войны.

Вот когда особо
помогли бы мосты-скобы
расколотый шар
в объятиях сжать,
удержать,
а по мостам-подмосткам
по последнему слову техники
прогуливались бы народы
в нарядах
по последнему слову моды,
рассматривая вселенную.

Первый портновский
опыт деда — пальто
бабушка моя носила
много лет.
Потом перешить на сына
отдала в ателье.

Любовь?
Ее знак?
Образ? —
Вопросительный. —
Не сомненье:
есть или нет?
она ли?
Но — почему?
за что мне?
все еще?
несмотря ни на что?
Ведь глаза ее — бельма,
затянуты тканью:
узел морской — на затылке,
давит повязка,
врезаясь в виски, в глазницы —
в жмурки играет,
растопырила руки
нежно нелепо хищно,
безумеца, носится
в белом хитоне по саду,
пугая подруг —
замарашек мраморных.

Невесна. Непросушка.
Нечего ждать. Глубокая осень:
что созрело — неубрано —
вянет-гниет —
листья, желуди и отраженья
жизни
пронесшейся —
звуки лета — признаний, касаний...
Сад не узнать.
Где знаки, символы —
ваза, статуи, лебеди, дети, решетка?
Ни объемов, ни линий. —
Полумертв — полудремлет,
старик на скамейке — сад.
Где коляски с младенцами —
лодки —
цветные виденья
между деревьями?
Дети где,
заглянувшие, чтобы собрать
на поделки детали природы?
Кисти, краски, палитры,
этюды, этюдники,
группки подростков?
Считалки, страшилки, дразнилки,
колыбельные, сказки?..
Безвозвратно утрачено детство. Отнято.
Снесено. Сметено.

Перевернутый знак вопросительный —
крюк
рыбацкий?
мясницкий?
подъемный?
Пропорот, распорот,
рыба в воздухе,
зверь над землей,
до Бога доброшен.
Не садовой статуе,
не тому, с кем по саду бродили —
задай вопросы
Ему,
который
и есть
любовь?